Кольцо Харона - Аллен Роджер Макбрайд (библиотека электронных книг .txt) 📗
А Рафаэль устал и давно хотел уехать домой — это знали все. Как подозревал Ларри Чао, почтенный директор смекнул: чтобы поскорее вернуться на Землю, надо прикрыть эту надоевшую до чертиков лавочку.
Сила тяжести в миллион сто тысяч продержалась тридцать секунд. Ларри пристальнее вгляделся в далекое Кольцо и чуть-чуть разволновался, гордость распирала его. Он ухватил чудище за хвост, оно сдает позиции. Разве это не лучший довод в пользу продолжения работы?
Утро не лучшее время на Станции гравитационных исследований. С тех давних пор, когда астрономы еще не покидали Землю, они привыкли работать по ночам и утром чувствовали себя не в своей тарелке. Так и повелось.
Может быть, потому-то Рафаэль и назначил летучку для научных сотрудников на 9:00. Ему доставляло удовольствие видеть перед собой двадцать хмурых физиономий и слышать ворчание подчиненных. Администраторы и техники, наверное, радовались, что избавлены от необходимости посещать эти совещания.
Распахнув дверь зала заседаний, доктор Саймон Рафаэль устало вздохнул и прошел на свое место. Ему предстояло провести последнее общее совещание научного персонала Станции. Рафаэль машинально ответил на приветствия, разложил перед собой бумаги. Лицо его выражало смесь облегчения и сожаления.
Странно думать, что все это — в последний раз. Последнее совещание, последний график проведения опытов и последний научный отчет. А потом — укладываться и загружать корабль, отключать оборудование и закрывать Станцию. Пора домой. И все это станет прошлым.
Руки доктора Рафаэля непроизвольно сжались в кулаки, он медленно разжал их и расслабил пальцы. Осторожно положил раскрытые ладони на стол. Болтовня прекратилась, все ждали, когда он заговорит; он же хранил молчание. Несколько храбрецов снова забубнили, приглушенные голоса становились громче. Рафаэль, казалось, пытался просверлить взглядом дырку в лежащей перед-ним докладной записке — клочке бумаги, полном ненужных слов.
В глубине его существа давно таилось что-то угрюмое и недоброе, в душе засела заноза. И с годами она незаметно вонзалась все глубже и глубже, тревожа и причиняя неутолимую боль.
Он знал: это ненависть. Он ненавидел Станцию, которая стала для него тюрьмой, ненавидел бессмысленную погоню за управляемой силой тяжести, ненавидел свою жизнь, попусту истраченную на бесплодные поиски, ненавидел свой провал. Он ненавидел Финансовый комитет, вынуждавший его оставить работу, ненавидел собравшихся за столом людей, которые были так глупы, что верили ему. Он ненавидел эту проклятую мерзлую планету и это проклятое Кольцо, сломавшее ему жизнь и погубившее его карьеру.
Он ненавидел Крах Знания с той силой, с какой только можно ненавидеть нечто воображаемое. Наверное, самое смешное заключалось в том, что никто до конца не уверен в реальности этого Краха. Некоторые полагают, будто сама постановка вопроса: «Было или не было?» — означает, что «было».
Теория Краха Знания утверждала, будто земляне доразвивались до того, что нынешняя система образования, совершенствование (но и удорожание) технологий, рост объема и качества информации приносят вместо пользы и улучшения жизни только вред.
По этой теории при удачном развитии событий мировая информационная система была бы упорядочена, и это свидетельствовало бы о продолжении эволюции. Неопределенность же и неразбериха указывают на допущенную в какой-то момент ошибку. Следовательно, налицо Крах Знания, что и требовалось доказать.
Наступил экономический кризис, это несомненно. Теперь, когда экономика развалилась, ученые-экономисты, каждый на свой лад, объясняют случившееся. Задним числом оказалось, что глубокомысленных предостережений и предсказаний хватало, но их никто не слушал. Теория Краха Знания была одним из объяснений, а шумиха вокруг нее возникла просто оттого, что эта концепция получила самую широкую огласку.
Неизвестно, насколько верна эта теория, но как научная гипотеза не хуже других объясняет, что случилось с экономикой: Земли. Конечно, причина всемирного экономического спада существует. И, разумеется, накопилось огромное количество неупорядоченной информации, в течение длительного времени поступающей из разных источников и потребляемой множеством людей. Но это вовсе не доказывает истинность самой теории.
Все движения культурных радикалов — Обнаженный Пурпур, Последний Клан и прочие — возникли как реакция на информационный невроз, следствием которого и стал Крах Знания. Огромное количество людей отвергло перенасыщенную информацией жизнь на Земле и стремилось к чему-то другому, зачастую не зная — к чему. Рафаэлю не нравились радикалы. Но он мог понять, почему они свихнулись.
Психиатрические лечебницы Земли переполнены инфоневротиками, людьми, которые просто подавлены избытком знаний. Информационный психоз официально признан опасным заболеванием, угрожающим каждому. Для жизни в современном мире нужно усвоить столько сведений, что мозг не выдерживает. В ответ на информационное перенапряжение включаются механизмы отторжения, аутизма, навязчивых страхов и деградации.
В последнее время психоз приобрел характер эпидемии, охватившей всю Землю.
Подготовка к выполнению технической работы средней сложности занимает времени столько же, сколько сама работа. Бывало (и не однажды), что рабочие, обучившись, выходили прямо на пенсию, так и не приступив к производительному труду. Это, конечно, из ряда вон, но по многим специальностям курс обучения и впрямь дольше времени последующей работы, а необходимость периодической переподготовки усугубляет положение.
Такое обучение требует не только временных, но и непомерных денежных затрат. Независимо от того, дотируется оно целиком или обеспечивается программой стипендий и пособий, распределяемых в определенной пропорции, образование стало дорогим, на него уходит значительная часть дохода от валового планетарного продукта.
Раздутая от избытка непереваренной информации, связанная необходимостью содержать всемирную бюрократию, которая отслеживает сведения и пускает их в оборот, задушенная сетями безопасности, отвечающими за то, чтобы знания не попали в преступные руки, почти уже дезориентированная экономика Земли остановилась в своем развитии. Мир был так занят получением требуемых для работы знаний, что у него не оставалось времени на саму работу. Планета теряла столько энергии на сбор жизненно важных сведений, что не оставалось сил применить эти сведения на практике. Экономика билась в агонии. Земле в целом и Астрофизическому фонду ООН, в частности, едва хватало средств на самое необходимое. Разумеется, они не могли позволить себе ничего лишнего, особенно если это лишнее давало дополнительную информацию. Скажем, Кольцо Харона.
Сердце Рафаэля колотилось в груди, взгляд на секунду помутился, черты лица исказила свирепая гримаса. Его душил гнев. Он ненавидел Крах Знания, ненавидел Финансовый комитет, ненавидел Кольцо, ненавидел своих сотрудников…
И, конечно, себя. Себя в первую очередь.
Все эти годы он был брошен на произвол судьбы, ему разрешались лишь редкие, очень короткие поездки домой, его держали в этой гнусной ледяной ловушке, и чертово Кольцо смотрело на него сверху вниз, а внутри Кольца, как темный слепой зрачок невидящего глаза, висел спутник Харон и гипнотическим взглядом пригвождал доктора к Станции, непрестанно напоминая о провале.
Проект, Станция, Кольцо не справились с задачей, ради которой он поставил на карту свою научную и человеческую репутацию. Управлять силой тяжести невозможно, в этом он убежден. Он дорого заплатил за свою убежденность. Заплатил погубленной жизнью.
Усилием воли Рафаэль заставил себя успокоиться и посмотрел на сидящих за столом людей. Он знал, что должен думать о них, как о «своих» людях; долгое время он и пытался так думать. Но он, Рафаэль, их подвел. Они стали ему живым укором, и он их за это ненавидел. В погоне за искусственной гравитацией он исковеркал их судьбы вместе со своей и тем заслужил их ненависть.
