Лишь разумные свободны - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович (читаем книги бесплатно txt) 📗
Я не представлял, как могла вся эта информация помочь мне в расследовании гибели Лучано Грапетти, но мысленно поблагодарил Экселенца хотя бы за то, что он позволил мне узнать то, что, как мне казалось, я должен был знать с самого начала.
«Арбель» пришвартовался к стационарному спутнику, и мне пришлось добираться до планеты на челноке — одноместной посудине, больше приспособленной, по-моему, для перевозки небьющегося груза. Автоматика посадила челнок на самом краю поля, никто и не подумал меня встретить (думаю, что никто и не был предупрежден о моем приезде — очередная причуда Экселенца), и я, зарегистрировав свое прибытие в информ-блоке и назвавшись, по старой памяти, журналистом, перекинул через плечо походный ранец и побрел к вокзалу, соображая на ходу, к кому было бы естественней всего обратиться, чтобы, не теряя времени, приступить к работе.
Комиссия по расследованию причин катастрофы — самое естественное, что можно придумать, но туда мне путь заказан. У них свои проблемы, у меня свои.
С тихим шелестом с неба прямо на меня опускался звездолет-разведчик класса «дельфин». Впечатление было, конечно, обманчивым — посадочная площадка находилась более чем в двухстах метрах, — но я все же поспешил укрыться под порталом космовокзала. И лишь тогда ощутил на себе всю прелесть пониженной силы тяжести Альцины. С трудом затормозив, я схватился обеими руками за колонну и услышал рядом с собой тихий смешок.
Это была женщина невысокого роста — она едва доставала мне до плеча, — с длинными светлыми волосами, совсем не по моде опускавшимися до талии, и с чуть раскосыми глазами, которые казались не на своем месте, потому что лицо женщины было типично русским.
— Простите, — сказал я, улыбнувшись. — Я только что прилетел и еще не адаптировался к вашей силе тяжести.
— Да, — отозвалась женщина. — Челнок. Собственно, я вас здесь дожидаюсь. Мое имя Татьяна Шабанова.
Ну, конечно. Жена (теперь уже — вдова) Грапетти.
— Простите, — еще раз сказал я, мрачнея. — Это так ужасно… Приношу свои соболезнования. Собственно, я здесь для того, чтобы разобраться, как это могло произойти.
— Разбираться будет комиссия Шабтая, — сухо сказала Татьяна, повернулась и пошла ко входу в здание космовокзала. — Я не понимаю, зачем Земле нужно было присылать еще и своего представителя.
— Где сейчас члены комиссии? — спросил я, полагая, что это сейчас самый естественный вопрос.
— На орбите, где же еще? — Татьяна повела плечом. — А мне запретили. Почему? Я жена. Я имею право видеть. Мы с Лучано жили пятнадцать лет. Я люблю его, это они хоть понимают?
Татьяна почти кричала, я топал за ней, как напроказивший школьник, мы прошли в небольшую дверь и оказались в комнате, напоминавшей прихожую обычной квартиры — здесь был диван, журнальный стол, окно-экран с видом на лесную поляну и бар, который при нашем появлении мягким перезвоном напомнил о том, что имеет полный набор напитков. Я не сразу сообразил, что дверца, в которую мы вошли, была на самом деле нуль-т мембраной, и Татьяна привела меня, скорее всего, к себе домой. А может, и куда-то в иное место, где, по ее мнению, можно было поговорить без помех и свидетелей.
— Таня, — сказал я минут пять спустя, когда мы сидели друг против друга, и взаимное разглядывание привело к взаимному же решению быть друг с другом предельно откровенными, — Таня, что происходило здесь в последние дни? Что могло стать причиной неожиданного решения Лучано отправиться на Землю? Вы не знали об этом?
— Мне ничего не было известно, — Татьяна налила себе какой-то багряного цвета напиток и выпила залпом. Я держал в руке свой бокал с шипучкой, но пить не торопился. — Ничего, — повторила она. — Вечером мы, как обычно, смотрели новости, потом читали. Лучано заканчивал эту жуткую книгу… Поливанов, «Златые горы», знаете? Там просто невыносимый киберспейс, выбираешься, как из вонючей клоаки… Мы как-то начали вместе, но я не смогла дальше третьего кадра… О чем это я? Да… Я уснула, Лучано еще читал. А ночью проснулась от странного ощущения… Как вам объяснить? Будто все пусто кругом… Лучано не было ни в спальне, ни в квартире, нигде. Я обратилась к следовому файлу и узнала, что Лучано поехал в порт. Это было в два сорок. В четыре со стационара уходила «Альгамбра», и он как раз успел на челнок…
Она замолчала.
— Вы пытались связаться с «Альгамброй»? — спросил я.
— Конечно… Я не могла выйти на прямую связь, поскольку шли предстартовые операции. Но потом мне дали линию, это было уже после того, как «Альгамбра» покинула стационар и шла с ускорением. И я…
О, Господи! Экселенц не сказал мне об этом (вероятно, и сам не знал). Она видела, как все произошло. Она видела, как…
— Таня, — сказал я, — если вам трудно об этом… Я вовсе не хочу, чтобы вы… Я уйду, и мы встретимся позднее. Завтра.
— Нет, — неожиданно твердо сказала Татьяна, но взгляд ее, брошенный на меня, вовсе не был твердым. Она боялась остаться одна. — Максим… Вас ведь Максим зовут, верно?
— Простите, — пробормотал я в который уже раз, — так все… Я даже не назвал себя.
— Я знаю, — отмахнулась Татьяна. — Вы Каммерер, сотрудник КОМКОНА.
Интересно, какую информацию скормил ей уважаемый Экселенц?
— В последнее время, — я делал вид, что рассуждаю вслух, — Лучано не проявлял какого-то интереса к Земле?
— Никакого, — покачала головой Татьяна. — Мы довольно часто смотрели видовые передачи — Алтай, Северная Америка… Несколько раз — Италия, Рим, Помпеи. Знаете, Лучано с гораздо большим, по-моему, интересом смотрел репортажи с Пандоры или с какой-нибудь там Цирцеи.
— Ну почему же, — раздумчиво сказал я, — он ведь провел на Земле лучшие двадцать лет…
— Лучшие? — подняла брови Татьяна. — Да какие там лучшие! В первые наши годы он рассказывал мне о своем детстве. Это был кошмар! Я просто не понимала, что за Учитель был у Лучано! А Наставник — еще хуже.
— Простите?
— Учителем был Альдо Вахана, науки у Лучано действительно шли хорошо, но он терпеть не мог сверстников, все они казались ему каким-то быдлом, стадом, и этот Вахана помогал Лучано культивировать в себе мизантропию. Вы можете это представить — в школе первой, а потом и второй ступени! Наставник продолжал ломать характер Лучано, ведь тот по натуре вовсе не был таким. В результате после колледжа Лучано ни минуты не захотел оставаться на Земле — они сделали из него просто невыносимого в общении человека… Вам налить, Максим? Это хороший тоник, очень рекомендую с дороги.
— Налейте, — согласился я. Эта женщина поражала меня. Такая экспрессия, и неожиданно — совершенно спокойное предложение. Рекомендую с дороги. А Учитель — просто негодяй. У Ваханы было задание, и он это задание выполнил.
Татьяна налила мне в бокал на полпальца багряного напитка, и я отхлебнул. Нужно было предупреждать, однако. Здесь было градусов шестьдесят, не меньше.
— Таня, — сказал я, откашлявшись, — давайте подумаем вместе. Лучано не имел желания побывать на Земле. Значит, что-то произошло. Причем именно в последние часы, иначе вы бы это давно заметили, верно? Какие-то контакты? Встречи? Книги? Передачи? Любая мелочь могла… Или не могла?
— Не могла, — уверенно сказала Татьяна. — Ни мелочь, ни что-то более существенное. Да ничего и не было. Я имею в виду — внешне. Работа, работа, у него шли эксперименты… Мы работали в разных лабораториях, хотя и в одном отделе. Я знала, чем занимался Лучано, а он знал, что делаю я. Сканирование мультиклонированных биополимеров — вам это о чем-нибудь говорит?
— Нет, — вздохнул я. — Но, Таня, так мы не сдвинемся с места. Что-то должно было быть… Ну, хорошо. Я понимаю, что сейчас вам… Давайте встретимся завтра. Или лучше — послезавтра. Дни вам предстоят нелегкие, и я вовсе не хотел бы… А послезавтра обсудим. Хорошо?
Я встал. Татьяна смотрела на меня снизу вверх, я только теперь заметил, что под глазами у нее набухли мешки — похоже, их и не было час назад, когда она встречала в космопорту посланника КОМКОНа-2.
