Человек-компьютер - Крайтон Майкл (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
Затем, шесть месяцев назад, он был арестован по подозрению в избиении авиационного механика, но вскоре отпущен за недоказанностью обвинения. Однако это подействовало на Бенсона крайне угнетающим образом, и он обратился к психиатру. Его мучило подозрение, что зверски избил механика именно он. Это казалось ему невозможным, но тягостные сомнения не рассеивались. В нейропсихиатрическое исследовательское отделение университетской клиники больной был направлен четыре месяца назад, в ноябре 1970 года. На основании истории его болезни — повреждение головы, эпизодическая агрессивность, которой предшествует ощущение странных запахов, — был поставлен предварительный диагноз: психомоторная эпилепсия. Как вам известно, НПИО в настоящий момент принимает только больных с нарушениями в поведении, поддающимися соматическим мерам воздействия.
Неврологический статус оказался полностью нормальным. Отсутствовали изменения и в электроэнцефалограмме: электрическая активность мозга не свидетельствовала о патологии. На ЭЭГ, записанной после того, как в организм больного был введен алкоголь, удалось обнаружить судорожную активность в правой височной доле мозга. Таким образом, Бенсон был признан пациентом первой степени — твердый диагноз психомоторной эпилепсии.
Дженет умолкла, чтобы передохнуть и дать аудитории время обдумать услышанное.
— Больной вполне интеллигентный, — продолжала она, — и ему объяснили суть его заболевания. Ему сказали, что во время автомобильной катастрофы он перенес мозговую травму, которая вылилась в форму эпилепсии, характеризующуюся «судорогами мысли» — пароксизмами сознания, а не тела, которые проявляются в агрессивных поступках. Ему также было сказано, что это вполне обычное заболевание, которое поддается лечению. Больному был назначен медикаментозный курс.
Три месяца назад Бенсон был арестован за нанесение телесных повреждений. Жертвой была двадцатичетырехлетняя танцовщица, выступающая в ночных клубах, которая затем отказалась от обвинения. Известную роль тут сыграло вмешательство клиники.
Месяц назад был завершен курс лечения противосудорожными препаратами. Улучшения в состоянии больного не произошло, что делает его пациентом второй степени: психомоторный эпилептик, не поддающийся медикаментозной терапии. И тогда решили прибегнуть к операции, которую мы будем обсуждать сегодня.
Дженет помолчала.
— Прежде чем пригласить больного, — сказала она затем, — я должна добавить следующее: вчера он избил заправщика на бензоколонке. Операция назначена на завтра, и нам удалось уговорить полицию разрешить госпитализацию больного. Но формально Бенсон находится под арестом по обвинению в нанесении телесных повреждений.
Воцарилось молчание. Дженет подождала несколько секунд и вышла, чтобы привезти Бенсона.
Бенсон сидел в кресле-каталке напротив дверей аудитории. На нем был белый в синюю полоску казенный халат. Увидев Дженет, Бенсон улыбнулся.
— Здравствуйте, доктор Росс.
— Здравствуйте, Гарри! — она улыбнулась в ответ. — Как вы себя чувствуете?
Это была простая вежливость — ее опытный взгляд сразу определил, как он себя чувствует. Бенсон, несомненно, испытывал нервный страх: на его верхней губе блестели капельки пота, он горбился, лежащие на коленях руки были сжаты в кулаки.
— Я прекрасно себя чувствую, — ответил он. — Прекрасно.
Позади Бенсона стояли Моррис, кативший кресло, и полицейский. Дженет спросила у Морриса:
— И он пойдет с нами?
Бенсон, опередив Морриса, ответил веселым тоном:
— Куда я, туда и он.
Полицейский смущенно кивнул.
— Ну что ж, — сказала Дженет.
Она открыла двери, и Моррис вкатил Бенсона в амфитеатр. Эллис подошел к Бенсону и пожал ему руку.
— Рад вас видеть, мистер Бенсон.
— А, доктор Эллис.
Моррис повернул кресло, и Бенсон оказался лицом к сидевшим в амфитеатре врачам. Дженет примостилась сбоку и посмотрела на полицейского который остался у дверей, стараясь выглядеть как можно незаметнее. Эллис стоял рядом с Бенсоном, устремившим взгляд на стену из матового стекла, к которой было прикреплено несколько рентгеновских снимков. Он, несомненно, догадался, что это снимки его собственного черепа. Эллис увидел, на что он смотрит, и выключил подсветку. Рентгеновские снимки стали черными.
— Мы попросили вас прийти сюда, — начал Эллис, — для того, чтобы вы ответили на вопросы, которые хотели бы задать вам некоторые из присутствующих. — Он указал на сидящих в амфитеатре врачей: — Вы ведь их не боитесь?
Последний вопрос Эллис задал почти шутливо, Дженет нахмурилась. Ей приходилось присутствовать на десятках больших конференций, и каждый раз больных обязательно спрашивали, не боятся ли они врачей, глядящих на них со всех сторон. В ответ на этот прямой вопрос больные обычно отрицали свой страх.
— Ну, конечно, боюсь, — сказал Бенсон. — Да и кто бы не испугался.
Дженет подавила улыбку, «Молодец», — подумала она.
— Вот будь вы электронной вычислительной машиной, — продолжал Бенсон, — а я поставил бы вас перед комиссией специалистов, которые решали бы, где у вас поломка и как ее исправить, вы бы не струсили?
Эллис явно растерялся. Он провел рукой по редким волосам и вопросительно посмотрел на Дженет, и она чуть заметно качнула головой: «Нет». Тут было не место исследовать психопатологию Бенсона.
— Мне бы тоже было страшно, — сказал Эллис.
— Ну вот, видите.
Эллис сглотнул.
«Он это нарочно, — думала Дженет. — Не поддавайтесь, Эллис».
— Но ведь я не машина, не так ли? — ответил Эллис.
Дженет поежилась.
— Ну, это еще вопрос, — сказал Бенсон. — Некоторые из ваших функций носят автоматический характер. С этой точки зрения они довольно просты и поддаются программированию, если вы…
— Мне кажется, — перебила Дженет, вставая, — что присутствующие могут приступить к вопросам.
Эллис как будто не согласился с ней, но ничего не сказал, и Бенсон, к счастью, тоже промолчал. Она обвела взглядом амфитеатр. В верхнем ряду поднялась рука и последовал вопрос:
— Мистер Бенсон, не могли бы вы поподробнее описать запахи, которые ощущаете перед «затемнениями»?
— Пожалуй, нет, — ответил Бенсон. — Могу только сказать, что это незнакомые запахи. Они отвратительны, но ни на что не похожи, понимаете? То есть определить, что это за запах, невозможно. Блоки памяти ничего не выдают.
— Ну хотя бы приблизительно?
Бенсон пожал плечами.
— Ну… свиной навоз в скипидаре.
Поднялась другая рука.
— Мистер Бенсон, ваши «затемнения» стали более частыми. Стали ли они более продолжительными?
— Да. Теперь они длятся по нескольку часов.
— Что вы чувствуете, когда приходите в себя?
— Мне тошно.
— А поточнее?
— Иногда меня рвет. Это достаточно точно?
Дженет нахмурилась. Бенсон явно начинал сердиться.
— Есть еще вопросы? — спросила Дженет, надеясь, что их не будет. Она обвела взглядом амфитеатр. Воцарилась долгая тишина.
— Ну, раз так, — сказал Эллис, — то перейдем к обсуждению деталей процедуры третьей степени. Мистер Бенсон со всем этим уже знаком, а потому может уйти или остаться, как ему больше захочется.
Дженет это не понравилось. Эллис явно поддался подсознательному стремлению каждого хирурга показать, что его пациент охотно позволяет резать себя и калечить. Было нечестно просить… нет, подзадоривать Бенсона, чтобы он остался.
— Я останусь, — сказал Бенсон.
— Отлично, — сказал Эллис.
Он подошел к доске и нарисовал схему человеческого мозга.
— Ну, — сказал он, — мы считаем, что при эпилепсии повреждается какой-то участок мозга и там образуется рубец, обладающий всеми свойствами обычного рубца в любой другой части тела — разрастание соединительной ткани, всяческие сдавления и смещения. Этот рубец становится очагом патологических электрических разрядов. Мы можем наблюдать, как от этого фокуса расходятся волны возбуждения, подобно кругам, бегущим по воде от того места, куда брошен камень.
