Умы Земли - Вэнс Джек Холбрук (библиотека книг .txt) 📗
Глава 4
Очнулся он в совершенно незнакомом месте — в темном помещении, остро пахнущем влажными камнями. В густой темноте ничего не было видно, но под собой он обнаружил некое подобие эластичного мата и, просунув под него пальцы, нащупал холодный твердый пол.
Приподнявшись на локте, Бек прислушался: ни единого звука, всюду царила полнейшая тишина. Бек ощупал лицо, пытаясь по длине отросшей щетины выяснить, сколько же времени он тут находится. Скулы покрывала щетина длиной по меньшей мере в четверть дюйма — значит, он находится в этом каменном мешке примерно неделю.
Вдруг Бек почувствовал, что к нему кто-то приближается. Как ему удалось почувствовать это? Ведь никаких звуков он не услышал... просто нахлынуло ощущение исходящего откуда-то зла.
Стены внезапно стали люминесцировать, высветив продолговатую узкую камеру с изящным сводчатым потолком. В дверях показался Птиду Эпиптикс или кто-то на него очень похожий. Шатаясь от голода и усталости, Бек попытался выпрямиться во весь рост. Страшное напряжение сдавило ему грудь.
— Где я? — превозмогая застрявший в горле комок, сиплым голосом спросил он.
— Мы на Айксексе, — ответила коробка на груди Эпиптикса. — Следуйте за мной.
— Нет. — Колени подкосились, и Бек грузно осел на пол.
Птиду Эпиптикс исчез в коридоре. Вскоре он вернулся с двумя другими ксексианами, катившими металлический шкаф со множеством выдвижных ящиков.
Они схватили Бека, затолкали ему в горло гибкий шланг и стали вливать в желудок какую-то теплую жидкость, затем столь же бесцеремонно вынули шланг и удалились.
Эпиптикс продолжал стоять, сохраняя молчание. Так прошло несколько минут. Все это время Бек лежал без движения, изредка поглядывая на своего мучителя из-под опущенных век. Несмотря на жестокость инопланетянина невозможно было не признать его сверхъестественного великолепия. Голову и часть спины этого существа прикрывал роскошный шлем, состоящий из узких металлических полосок, с шестью зловещими шипами. Бек съежился и закрыл глаза, испытывая крайне неприятное чувство собственной немощи и бессилия в присутствии этого законченного воплощения зла.
Прошло еще пять минут, в течение которых тело Бека снова постепенно наполнилось жизненной силой. Он пошевелился, открыл глаза и раздраженно спросил:
— Полагаю, вы наконец расскажете, зачем меня сюда поместили?
— Когда вы будете готовы, — сказал Птиду Эпиптикс, — мы выведем вас на поверхность. Тогда и узнаете, что от вас требуется.
— Что вам требуется и что удастся получить — разные вещи, — уныло пробурчал Бек и уткнулся головой в мат.
Птиду Эпиптикс вышел, а Бек яростно ругал себя за никчемное упорство и глупое бездействие — ничего не изменится, пока он будет вот так валяться в темноте.
Через час Птиду Эпиптикс вернулся.
— Вы готовы?
Бек ничего не ответил, он просто поднялся и последовал за инопланетянином в коридор, который вел к лифту. В кабине лифта они стояли очень близко друг к другу, и у Бека возникло ощущение, будто он сжался, превратившись в комок обнаженных нервов. Ксексианин по всем данным принадлежал к тому типу существ, который описывается универсальным понятием «человек», почему же тогда Бек испытывал к нему непреодолимое отвращение? Из-за проявленной ксексианином жестокости? Причина серьезная, и все же...
Ход мыслей Бека неожиданно прервал Эпиптикс:
— Возможно, вы задаетесь вопросом, почему мы живем глубоко под землей.
— Меня волнует и ряд других вопросов.
— Война загнала нас под землю — война такая, какую на вашей планете даже трудно представить.
— Она продолжается и сейчас?
— Война на Айксексе закончилась, мы завершили очищение читуми. Теперь можно снова выйти на поверхность планеты.
Кабина лифта остановилась. Бек неохотно последовал за ксексианином в коридор, лихорадочно перебирая в уме десятки отчаянных, но неосуществимых планов своего освобождения. Вряд ли можно было ожидать милосердия со стороны Птиду Эпиптикса, но любого рода действие было бы все же предпочтительнее покорной уступчивости. Нужно найти хоть какое-нибудь средство самозащиты — годится любое, пусть даже придется драться, бежать, прятаться, хитрить... Только не сдаваться!
Эпиптикс неожиданно повернулся лицом к нему и поднял руку.
— Сюда, — раздалось из переводчика на его груди.
Бек всем телом подался вперед. Ну! Смелее!.. И тут же уныло расслабился. Легко сказать — действуй! Как действовать? Пока что ксексиане не причинили ему вреда, и все же... Звуки, которые он вдруг услышал, заставили его встрепенуться: ужасный прерывистый скрежет, переходящий в хрип. Совсем не нужно было напрягаться, чтобы понять природу этих звуков — язык боли универсален.
Ноги у Бека подкосились, он схватился рукой за стену. Громкий скрежет распался на отдельные щелчки, звуки задрожали, повисли в воздухе, стали едва слышными.
Ксексианин продолжал бесстрастно смотреть на Бека.
— Сюда, — повторил голос переводчика.
— Куда это? — прошептал Бек.
— Сейчас увидите.
— Я не тронусь с места.
— Идите — в противном случае вас понесут.
Бек стоял, не зная, как поступить. Ксексианин сделал шаг в его сторону, и ему ничего не осталось как подчиниться.
Металлическая дверь отъехала в сторону, в образовавшийся проем с оглушительным воем ворвался холодный сырой ветер. За всю жизнь Беку не приходилось видеть более унылого пейзажа. Островерхие вершины, словно зубы крокодила, обрамляли линию горизонта, по небу неслись, сталкиваясь и нагромождаясь друг на друга, черные и свинцовые тучи, проливающиеся траурными завесами дождя. Равнина внизу — сплошные развалины. Высоко в небо вздымались искореженные, насквозь проржавевшие стальные фермы и балки, обваливавшиеся стены и крыши превратились в груды почерневших кирпичей и грязной черепицы. Те участки стен, которые продолжали стоять, покрывали уродливые зловещие пятна плесени. Во всей этой безрадостной картине не ощущалось никаких признаков жизни, никакого намека на какие-нибудь перемены к лучшему — всюду царили запустение и безнадежность.
Глядя на это, Бек невольно испытал сострадание к ксексианам, независимо от грехов, которые они совершили... ведь ксексиане тоже хотели счастья и мира.
Бек и Птиду Эпиптикс стояли на пороге единственного уцелевшего сооружения и глядели на темные силуэты внутри открывшегося перед ними загона. Кто это? Люди? Ксексиане?
На этот, еще не произнесенный вслух вопрос, ответил голос переводчика:
— Это последние из Читуми. Остались только таупту.
Бек медленно направился к загону. На сгрудившихся в кучу, чтобы защититься от холодного ветра, читуми было невозможно смотреть без сострадания. Подойдя вплотную к защитному заграждению, Бек заглянул внутрь. Читуми, повернувшие головы в его сторону, казалось, скорее чувствовали, чем видели его приближение. Вид у них и в самом деле был жалкий: лохмотья едва прикрывали обтянутые кожей скелеты несчастных существ. Они принадлежали, безусловно, к той же расе, что и таупту, но несходство между ними было разительным: несмотря на позор пребывания в загоне, на царившее в нем убожество, эти существа буквально излучали одухотворенность. Древняя, как мир, история: торжество варварства над цивилизацией. Бек бросил ненавидящий взгляд в сторону Эпиптикса, в котором видел средоточие зла и порока. Приступ внезапно вспыхнувшей ярости заставил его позабыть обо всем на свете, в исступлении он бросился вперед, неистово размахивая кулаками. Читуми одобрительно загудели, подбадривая его, но толку от этого было мало. К Беку бросились находившиеся поблизости таупту и, прижав его к стене, держали, пока он не прекратил сопротивления и не обмяк.
Все тем же бесстрастным голосом Птиду Эпиптикс произнес:
— Вот это и есть читуми. Их осталось совсем немного, и скоро они будут полностью уничтожены.
До Бека донесся еще один душераздирающий скрежещущий звук.
— Пытаете читуми да еще заставляете других слушать?
