Женщина-лиса - Меррит Абрахам Грэйс (читаем книги бесплатно .TXT) 📗

Она прервала, по-прежнему ощущая кристальную ясность мысли:

– Я поняла вас. Убийство Мартина – это камень. Он уйдет вместе с рябью… но он потревожил некий пруд, внутри которого меньшие пруды. Ну, хорошо, и что же?

Он ответил:

– В этом мире есть места, где занавес между нашим миром и другими мирами тонок. «Они» могут войти. Почему это так, я не знаю… но я знаю, что это так. Древние узнавали такие места. Они называли тех, кто незримо живет в таких местах, genii locorum – буквально духи места. Эта гора, этот храм – такое место. Поэтому я и живу здесь.

Она сказала:

– Вы имеет в виду лису, которую я видела на ступенях. Женщину, которая появилась на месте лисы и свела тибетца с ума. Лису, которую я попросила о мести и назвала сестрой. Женщину, которая прошептала мне, что я получу возможность отмстить, и которая назвала меня сестрой. Ну, хорошо, и что же?

Он ответил:

– Это правда. Убийство твоего мужа послужило камнем. Нужно подождать, пока уляжется рябь. Но это место… и это время… и теперь рябь не может улечься, пока…

И снова она прервала, новая мысль мелькнула в ее мозгу, как отражения солнца от камней на дне пруда.

– Я отвергла своего Бога. Существует он или нет, но я открылась этим другим жизням. И сделала это там и тогда, где и когда эти другие жизни могут проявиться. Я принимаю это. И опять-таки – и что же?

Он сказал:

– У тебя сильный дух, дочь моя.

Она с оттенком иронии ответила:

– Оставаясь в темноте, до своего пробуждения, я как будто слышала разговор двоих, Ю Чин. Один голос был ваш, а другой – женщины-лисы, которая назвала меня сестрой. Она обещала спокойствие. Что ж, оно у меня есть. И обладая этим спокойствием, я такая же нечеловеческая, как ее голос. Скажите мне, Ю Чин, вы, кого мой муж называл хозяином иллюзий, эта женщина на ступенях – одна из ваших иллюзий, а ее голос – тоже иллюзия? Исходит ли это спокойствие от нее или от вас? Я не ребенок и знаю, что вам легко было бы это сделать – с помощью наркотика и или просто вашей волей, пока я лежала беспомощно.

Он сказал:

– Дочь моя, если это иллюзии, они не мои. И если это иллюзии, то и я, как ты, подвержен им.

Она спросила:

– Вы тоже видели – «ее»?

Он ответил:

– И ее сестер. Много раз.

Она проницательно сказала:

– Но это не доказывает, что она реальна. Она могли пройти от вашего мозга в мой.

Он не ответил. Она резко спросила:

– Я буду жить?

Он без колебаний сказал:

– Нет.

Она немного подумала, глядя на щупальца ив и веревки глициний. Прошептала:

– Я не просила счастья, но она дала мне спокойствие. не просила жизни, так что она дала мне… месть. Но меня больше не интересует и месть.

Он серьезно ответил:

– Это неважно. Ты столкнулась с другой жизнью. Ты просила и получила обещание. Рябь на пруде не уляжется, пока обещание не будет выполнено.

Она обдумывала это, глядя на конические холмы. Рассмеялась.

– Они похожи на большие каменные шляпы с широкими полями. Интересно, какое под ними лицо.

Он спросил:

– Кто убил твоего мужа?

Она подняла руки, сплела их вокруг шеи. Сказала, так равнодушно, будто читала по книге:

– Мне только исполнилось двадцать лет, когда я встретила Мартина. Только что кончила колледж. Ему было пятьдесят. Но в глубине души – это был мечтательный мальчик. О, я знала, что у него очень много денег. Но это не имело значения. Я любила его, любила этого мальчика в нем. Он попросил меня выйти за него замуж. Я вышла за него.

– Чарлз с самого начала возненавидел меня. Чарлз – это его брат, он на пятнадцать лет моложе. И жена Чарлза тоже меня ненавидела. Видите ли, у Мартина, кроме Чарлза, никого не было, пока не появилась я. Если бы Мартин умер, все деньги доставались Чарлзу. Они и не думали, что он женится. Последние десять лет Чарлз управлял делами: шахтами, инвестициями. Я не виню Чарлза за его ненависть ко мне, но он не должен был убивать Мартина.

– Медовый месяц мы провели на ранчо Мартина. Знаете, у него бассейн и сад такой же, как у вас. Тоже прекрасно, но горы вокруг покрыты снежными шапками, они не такие каменные, с зелеными полями. И у него большой бронзовый сосуд, как у вас. Он рассказал мне, что скопировал сад, в котором у голубой пагоды живет Ю Чин. И что у сосуда есть двойник в Храме Лис Ю Чина. И он… рассказывал мне… о вас…

– Потом ему пришла мысль вернуться к вам в ваш храм. Мартин оставался мальчишкой, желание захватило его. Мне было все равно, раз уж это делало его счастливым. И мы отправились. До Нанкина нас сопровождал Чарлз. И ненавидел меня – я знала – на каждой миле этого пути. В Нанкине… я сказала Мартину, что у меня будет ребенок. Я знала это уже несколько месяцев, но не говорила ему, боялась, что он откажется от путешествия, и это разобьет ему сердце. Но больше я не могла держать в тайне. Мартин был так счастлив! Он рассказал Чарлзу, который еще больше возненавидел меня. И Мартин написал завещание. В случае его смерти Чарлз, как и раньше, будет исполнять обязанности доверенного лица, управлять состоянием, его доля даже увеличится. Но все состояние – а это миллионы – переходит ко мне и ребенку. Было также завещательное распоряжение на полмиллиона в пользу Чарлза.

– Мартин прочел ему завещание. Я присутствовала при этом. И Кенвуд тоже, секретарь Мартина. Я видела, как побледнел Чарлз, но внешне он казался довольным, озабоченным только тем, чтобы ничего не случилось с его братом. Но я догадывалась, что у него на сердце.

– Кенвуду я нравилась, а Чарлз нет. Однажды вечером в Нанкине, за несколько дней до нашего выхода в Юнань, он пришел ко мне. Старался отговорить меня от участия в путешествии. Насчет причин он не распространялся, говорил о моем состоянии, тяжелом пути и так далее, но это ведь нелепо. Наконец я прямо спросила его: в чем дело? Он сказал, что Чарлз тайно встречался с Ли Конгом, известным китайским деятелем. Я ответила, что у Чарлза есть право выбора знакомых. Кенвуд сказал, что Ли Конга подозревают в связях с преступниками, действующими в Сычуани и Юнани, в том, что он получает и реализует их добычу. Кенвуд сказал: «Если вы с Мартином умрете до рождения ребенка, Чарлз унаследует все. Он ближайший и единственный наследник, потому что у вас никого нет». Кенвуд сказал: «Вы отправляетесь в Юнань. Как легко известить одну из этих банд. И тогда братец Чарлз получит все. Конечно, бесполезно что-нибудь говорить вашему супругу. Он верит всем, а Чарлзу больше всех. Все кончится только моим увольнением».

– И, конечно, он был прав. Но я не могла поверить, что Чарлз, несмотря на всю ненависть ко мне, так поступит с Мартином. Нас было двое, да еще Кенвуд и приятная шотландка, мисс Маккензи, которую я отыскала в Нанкине и которая согласилась сопровождать меня, так как мне нужна будет помощь. А всего в группе было двадцать человек, остальные китайцы, все очень хорошие и надежные. Мы медленно, неторопливо двигались на север. Я сказала, что в Мартине жил мальчишка. Нет надобности говорить о его отношении к вам. И он любил Китай, старый Китай. Он сказал, что старый Китай теперь сохранился в немногих местах, и прежде всего в Юнани. И он хотел, чтобы наш ребенок родился… здесь…

Она посидела молча, потом рассмеялась.

– Так оно и будет. Но не так, как мечтал Мартин… – Снова помолчала. Сказала слегка удивленно: – Не по-человечески… смеяться в таких обстоятельствах! – Потом спокойно продолжала: – Мы двигались медленно. По рекам в сампанах, меня несли в носилках. Всегда медленно, осторожно… из-за ребенка. Две недели назад Кенвуд сказал мне, что слышал, будто на нас нападут в определенном месте. Он много лет провел в Китае, знал, как добывать информацию, и я знала, что с самого нашего выхода он наблюдал, и улещивал, и угрожал, и подкупал. Он сказал, что организовал контрнападение, и нападающие попадутся в собственную ловушку. Он ужасно ругал Чарлза, говорил, что Чарлз стоит за всем этим. Сказал, что если бы мы добрались до Ю Чина, то были бы в безопасности. Потом он сказал, что, должно быть, ему подбросили ложные сведения. Контрнападение не понадобилось. Я ему говорила, что у него слишком разыгралось воображение.