Инквизитор - Лукьяненко Сергей Васильевич (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
С нее сняли наказание. Пускай и частично.
- Антон, мне не нравится происходящее, - не оборачиваясь, сказал шеф.
Ольга пожала плечами, кивнула - отвечай.
- Борис Игнатьевич, простите?
- Мне не нравится протест, заявленный Дневным Дозором.
- И мне тоже.
- Ты не понимаешь. Боюсь, что все остальные - тоже... Ольга, хотя бы ты догадываешься, в чем дело?
- Очень странно, что Дневной Дозор в течении нескольких лет не в силах выследить убийцу.
- Да. Помнишь Краков?
- К сожалению. Полагаешь, нас подставляют?
- Не исключено... - Борис Игнатьевич отошел от окна. - Антон, ты допускаешь подобное развитие ситуации?
- Я не совсем понимаю, - промямлил я.
- Антон, допустим, что в городе и впрямь бродит Дикарь, убийца-одиночка. Он неинициирован. Временами у него происходит всплеск способностей... он обнаруживает кого-то из Темных и уничтожает. Способен Дневной Дозор его обнаружить? Увы, поверь мне... способен. Тогда встает вопрос, почему не отловил и не обнаружил? Ведь гибнут Темные!
- Гибнет мелочь, - предположил я.
- Правильно. Жертвовать пешками - в традиции... - шеф запнулся, поймав мой взгляд. - В традиции Дозора.
- Дозоров, - мстительно сказал я.
- Дозоров, - устало повторил шеф. - Припомнил... Давай подумаем, к чему может привести подобная комбинация. Общее обвинение Ночного Дозора в халатности? Ерунда. Мы должны контролировать поведение Темных, и соблюдение Договора известными Светлыми, а не выискивать таинственных маньяков. Тут Дневной Дозор сам виноват...
- Значит, цель провокации - конкретный человек?
- Молодец, Антон. Помнишь, что Юля сказала? Подобную акцию среди наших могут провести единицы. Это доказуемо. Допустим, что Дневной Дозор решил обвинить кого-то в нарушении Договора. В том, что кадровый, ознакомленный с Договором сотрудник, собственноручно чинит суд и расправу.
- Но это легко опровергнуть. Найти Дикаря...
- А если Темные найдут его раньше? Но не станут об этом шуметь.
- Алиби?
- А если убийства происходили в те моменты, когда алиби отсутствует?
- Трибунал, с полным допросом, - мрачно сказал я. Ничего хорошего в выворачивании сознания нет, конечно...
- Сильный маг - а эти убийства совершал сильный маг, может закрыться даже от трибунала. Не обмануть, но закрыться. Более того, Антон, перед трибуналом, в котором присутствуют Темные, это придется сделать. Слишком много знаний иначе попадет к врагам. А если маг закрывается от дознания - он автоматически признается виновным. Со всеми вытекающими последствиями, и для него, и для Дозора.
- Мрачная картина, Борис Игнатьевич, - признал я. - Очень. Почти как та, что вы описывали мне зимой, во сне. Мальчишка-Иной чудовищной силы, прорыв инферно, который всю Москву с пылью смешает...
- Понимаю. Но я не лгу тебе, Антон.
- Что от меня-то требуется? - прямо спросил я. - Ведь это не мой профиль. Аналитикам помочь - так без того все сделаем, что для расчета притащат.
- Антон, я хочу чтобы ты просчитал, кто из наших под ударом. У кого есть алиби на все известные случаи, у кого нет.
Шеф опустил руку в карман пиджака, достал ДВД-диск:
- Возьми... это полное досье за трехгодичный период. На четверых, включая меня.
Я сглотнул, принимая диск.
- Пароли сняты. Но ты сам понимаешь - видеть этого не должен никто. Копировать информацию ты права не имеешь. Расчеты и схемы шифруй... и не жадничай с длиной ключа.
- Мне бы понадобился помощник, - неуверенно попросил я. Глянул на Ольгу. Впрочем, какой она помощник - ее знакомство с компьютерами ограничивается сражениями в "Еретика", "Хексен" и тому подобные игры.
- Мою базу данных проверяй лично, - помедлив, сказал шеф. - На остальные можешь привлечь Анатолия. Хорошо?
- Тогда в чем моя задача? - поинтересовалась Ольга.
- Ты будешь делать то же самое, только путем личных расспросов. Допросов, если уж быть честным до конца. И начнешь с меня. Потом оставшуюся троицу.
- Хорошо, Борис.
- Приступай, Антон, - шеф кивнул. - Приступай прямо сейчас. А на остальные дела сажай своих девочек, справятся.
- Может быть мне покопаться в данных? - спросил я. - Если вдруг у кого-то не будет алиби... организовать?
Шеф покачал головой:
- Нет. Ты не понял. Я хочу не организации фальшивок. Я хочу убедиться, что никто из наших не причастен к этим убийствам.
- Даже так?
- Да. Потому что невозможного в этом мире - нет. Антон, вся прелесть нашей работы состоит в том, что я могу дать тебе такое задание. И ты его выполнишь. Невзирая на личности.
Что-то меня царапало, но я кивнул, и пошел к двери, сжимая драгоценный диск. Лишь в последний миг вопрос оформился, и я спросил, поворачиваясь:
- Борис Игнатьевич...
Шеф и Ольга мгновенно отстранились друг от друга.
- Борис Игнатьевич, здесь данные на четверых?
- Да.
- На вас, Илью, Семена...
- И на тебя, Антон.
- Зачем? - глупо спросил я.
- Во время противостояния на крыше ты пробыл на втором слое сумрака три минуты. Антон... это третий уровень силы.
- Не может быть, - только и сказал я.
- Это было.
- Борис Игнатьевич, вы же всегда говорили, что я маг среднего уровня!
- Допустим, что мне куда нужнее отличный программист, чем еще один хороший оперативник.
В другой момент я испытал бы гордость. Смешанную с обидой, но все же гордость. Я ведь всегда думал, что четвертый уровень магии - мой потолок, да и то достигну я его нескоро. Но сейчас все покрывал страх - неприятный, липкий, отвратительный страх. Пять лет работы в Дозоре на тихой штабной должности отучили меня бояться чего бы то ни было - властей, бандитов, болезней...
- Это было вмешательство второго уровня...
- Здесь слишком тонкая грань, Антон. Возможно, что ты способен на большее.
- Но магов третьего уровня у нас больше десятка. Почему среди подозреваемых я?
- Потому, что ты задел лично Завулона. Прищемил хвост начальнику Дневного Дозора Москвы. И он вполне способен организовать для Антона Городецкого персональную ловушку. Точнее - перенастроить старую ловушку, стоявшую в запасе.
Я сглотнул, и вышел, ничего больше не спрашивая.
Наша лаборатория - тоже на четвертом этаже, только в другом крыле от конференц-зала. Я торопливо прошел по коридору, кивая встречным, но не отвлекаясь. Диск я сжимал крепче, чем пылкий юноша руку любимой.
