Сахарный череп - Брэдбери Рэй Дуглас (книги онлайн полные версии .txt) 📗
Как умер Дуглас Макклар?
На его лбу между глаз было странное отверстие.
От пули?
"Нет. Это не пулевая рана. Но я не знаю, что могло оставить такую дыру."
Люди вскочили со скамеек. Что-то начало взрываться. Старый Томас, поджигая под остовом запалы бамбуковых шутих, ринулся на толпу, которая дрогнула и побежала от него.
Внезапно голову быка окутало облако дыма, озаряемого вспышками огня. Роби непроизвольно закричал. Из тростникового остова вылетел рой шаров ярко-красного пламени. Послышался треск выстрелов. Пылающие шары изливались, фонтанировали и неслись в толпу! Люди отпрянули назад. Вокруг "быка" образовалось широкое кольцо. Старый Томас метался по кругу, распугивая выбегавших смельчаков. Глаза раскрашенной маски тлели огнем и с шипением разбрасывали оранжевые искры. Шутихи, сделанные из "римских свечей", взвивались в воздух, били струями жидкого пламени и поливали визжащих детей колючим огненным дождем. Отчаянные мальчишки выбегали из толпы и махали перед Старым Томасом красными шарфами. "Бык" бросался на них. Кто-то падал и кричал. Кто-то уворачивался от неуклюжего старика и громко смеялся.
Люди кружили под зелеными кронами деревьев, натыкались друг на друга и прыгали через скамейки, убегая от огненного быка. Одна из шутих попала в накрахмаленную манишку малыша. Тот упал в канаву, подняв фонтанчик брызг, и истошно закричал. А "бык" пылал, источал ракеты, искры, дым, и люди, задыхаясь, держась за бока и напирая на публику у деревьев, вопили от восторга и радовались этой дикой забаве.
Толпа подхватила Роби и понесла с собой. Он побежал, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Его лицо раскраснелось. Он вдруг захотел оказаться в самом центре событий, кружиться и падать, смеяться и хватать людей за одежду, чтобы прикрываться ими, как щитами, прятаться от того, кто наблюдал за ним и ждал в зловещей темноте. Он хотел забыться и бежать -бежать и смеяться. Поначалу смех был истеричным и ненатуральным, но потом вместе с усталостью пришло настоящее веселье. Он перепрыгивал через ограду, уворачиваясь от атак "быка", а затем дразнил его, когда тот бросался на кого-нибудь другого. Старый Томас кружил по площади, бомбардируя толпу пылающими шарами шутих. Над ним повисло черное облако дыма. Кто-то выпустил дюжину ракет, и те, вонзившись в небо и звезды, создали на миг прекрасную кружевную арку из красного пламени.
А "бык" снова помчался на толпу. Люди разбежались в стороны, и Роби Киббер остался один на один со свирепым чудовищем. Вопя от смущенного восторга, он попятился задом к церковной ограде. Все мысли и чувства исчезли. Его охватил испуг перед "быком", изрыгавшим искры и пламя. Огненный шар опалил ему ухо. Роби закричал и бросился наутек. Раздался треск выстрелов, и что-то ударило по его руке. Он пригнулся и захохотал, с разбегу налетев на толпу людей.
Среди них была Целия.
Она стояла на краю площади и с тревогой наблюдала за его дикими прыжками и увертками. Роби начал проталкиваться к ней, извиняясь и раздвигая локтями плотные ряды кружащегося столпотворения. Добравшись до Целии, он вдруг почувствовал тошноту и едва не упал на каменные плиты.
В ее взгляде застыл неподдельный ужас. Она смотрела на кровь, которая стекала ровной и теплой струйкой по его руке.
-- В тебя стреляли, Роби,-- прошептала она.
Звуки оркестра тонули в нараставшем шуме. Он упал на колени и уткнулся лицом в ноги Целии. Она подхватила его под руки и попытались поднять...
***
В Мексике от докторов нет никакого толку. Они любого могут довести до истерики своими ленивыми вопросами, невозмутимым видом и абсолютной некомпетентностью. Вы можете кричать на них и топать ногами. Вы даже можете поплакать немного. А доктор тихо и спокойно перевяжет вашу рану и скажет, что это фиеста, сеньор. Ничего страшного, успокойтесь. Какой-то человек в порыве радости выстрелил из пистолета. Обычный несчастный случай. Но вы же не будете обращаться в полицию, сеньор? Да и на кого жаловаться? Не на кого! И эта рана, возможно, совсем не от пули. Возможно, сеньор поцарапался о гвоздь? Что вы говорите? Нет? Да, она действительно глубже. Да, надо признать, это пулевое ранение. Но поверьте, выстрел был сделан от чистого сердца! Забудьте об этом, сеньор. Забудьте и наслаждайтесь жизнью!
Когда Роби вышел из кабинета доктора, к нему подбежала Целия.
-- Ты видела, кто в меня стрелял?
-- Нет, я ничего не видела. И никто не видел. Там все бегали, толкались и кричали. Но тебе повезло. Пуля вырвала клок мяса и не задела кость.
-- Этот доктор... Он сидит там и философствует о смерти! Можно подумать, что в Мексике вообще нет безопасных мест! Будь ты один или в толпе других людей...
-- Тебе действительно лучше вернуться в Штаты.
-- Нет! Я останусь! Я должен вытащить Дугласа из катакомб и отправить его прах домой, к родным, которые похоронят беднягу по христианским законам. И еще я потребую расследования! Но это утром... Я совсем зарос щетиной.
Роби сердито взглянул на нее и отвернулся. Она была чужой. Здесь все было чужим и пугающим. И он больше не мог доверять этой женщине. Возможно, она...
-- Ты устал,-- сказала Целия.-- Тебе лучше пойти к себе и лечь в постель.
Он вернулся в отель.
И там его ожидала похоронная процессия.
Это была маленькая доска, лежавшая на его постели, с пластилиновыми фигурками, которые изображали похоронную процессию.
Он включил свет, закрыл дверь на ключ и устало сел на пол у стены, рассматривая страшный подарок.
Крохотный священник с орехом вместо головы держал черную книгу и, воздев вверх руку, призывал к святым небесам. Маленькие церковные мальчики поднимали траурные флаги. Рядом с ними стоял гроб, на крышке которого лежал сахарный череп. К алтарю была приклеена фотография покойника -- фотография Роби.
Он затравленно осмотрел небольшую комнату. Кто-то порылся в чемоданах, нашел старый снимок и, вырезав лицо, наклеил его на маленький алтарь. Никаких записок и предупреждений. Фигурок было вполне достаточно. В el Dia de Muerte такие доски продавались на каждом рынке. Но их не оставляли на постелях друзей -- даже ради шутки. Безмолвная комната смотрела на Роби пустыми глазницами черепа. Ему стало холодно. Холодно до тошноты. Он начал дрожать.