Алис Фантастическая повесть - Басанин Марк (серия книг TXT) 📗
— Как вы хорошо сделали, что пришли, — заговорила Алис. — Я боялась, что вас не застанут. Я все время сижу дома. Кажется, я немного простудилась, и доктор советует мне не выходить.
Палтов заметил, что она взволнована и говорит с каким-то лихорадочным, неестественным возбуждением. Она действительно казалась не совсем здоровой. Бледное лицо ее с ярко-горевшими глазами носило следы тайного страдания. И все-таки оно сияло такой жгучей, пленительной красотой, что Палтов не мог оторвать от нее взгляда. Она была в черном платье, которое придавало ей грустный вид и еще резче оттеняло ее бледность.
— Вы сегодня не в духе, — сказала Алис. — Что вы не пьете ваш кофе?
Палтов действительно и не притронулся к чашке. Кофе казался таким крепким и черным, а у него и без того тяжела была голова.
— Благодарю вас, что-то не хочется, — ответил он.
— Пейте, пожалуйста. Кофе отличный.
— Но вы сами не пьете. Посмотрите, ваша чашка совсем остыла.
— Вы отбиваете у меня аппетит. Выпейте хоть немного, за мое здоровье.
Она улыбнулась.
— За ваше здоровье, извольте! — согласился Палтов и отпил глоток.
Кофе показался ему горьким, затхлым и неприятным. И все кругом ему начинало очень не нравиться. И эта уединенная квартира, в которой, казалось, не было ни души, и эта комната, темная, пропитанная нездоровыми ароматами, и девочка с диким взглядом, и рыцарь в железных доспехах в гостиной, откуда время от времени доносился странный, зловещий звон.
Сама Алис показалась ему какой-то неестественной и не той, что была она прежде.
Но красота ее действовала на молодого человека так обаятельно, что он не мог относиться к ней неприязненно, и она возбуждала в нем странную жалость.
«Она, должно быть, несчастлива, — думал он, — ей не слишком-то хорошо живется. И кто эти люди, у которых она снимает комнату? Быть может, она совсем не то, что говорит».
— Как вас зовут? — тихо спросил он.
— Алис, вы знаете.
— Нет, ваше настоящее имя. Я хочу знать его.
— Теперь я вам не могу сказать его.
— И прошлый раз вы говорили тоже. Отчего вы не хотите быть со мной откровеннее?
— Теперь это неудобно, — загадочно сказала Алис. — После, в Москве, я вам все скажу.
— Я думал, вы живете одна, не в семействе, — сказал Палтов.
— Не все ли равно? Вам не нравится квартира?
— Дело не в том, квартира, правда, не идет к вам. Но я почему-то воображал вас совсем в иной обстановке… Впрочем, к чему говорить об этом?
Палтов замолчал. Ему хотелось бы вызвать Алис на откровенность, расспросить ее, узнать кто она, но он не умел приступить к этому.
Она была молчалива и тиха. Палтов глядел на нее и не узнавал в ней той остроумной и веселой собеседницы, которой она была в первый раз.
Она говорила неохотно и машинально, точно отвечала заученный урок. Не находя предмета для разговора и, очевидно, тяготясь этим, она беспрестанно напоминала ему о кофе и угощала им.
Палтов наконец решительно отказался. На губах Алис мелькнула едва заметная усмешка. Она вдруг стремительно поднялась с места.
— Мне нужно распорядиться… я сейчас, — быстро проговорила она. — Вот, займитесь пока.
И, подав Палтову большой, тяжелый плюшевый альбом, она вышла из комнаты.
Палтов раскрыл альбом и без особенного внимания стал рассматривать карточки, преимущественно женские. Все это были нарядные и кокетливые дамы, очевидно, принадлежавшие к артистическому кругу или к полусвету. Молодые, старые, красивые и банальные женские лица мелькали перед Палтовым бесконечной вереницей. А хозяйка все не возвращалась.
Вдруг Палтов ощутил острую боль в виске и в ту же минуту почувствовал, что голова у него стала еще тяжелее, сердце точно сжала железная рука, а лоб и виски покрылись холодным потом.
Он чуть не выронил альбома из рук, поспешно положил его на столик, шатаясь, поднялся с места и инстинктивно, ища свежего воздуха, пошел к выходу. Машинально накинул он на плечи по дороге свою шинель и добрался через мрачный коридор и совершенно темную переднюю до выходной двери. Он толкнул ее. Она оказалась незапертой.
Свежий воздух ободрил Палтова. Он уже начал спускаться вниз, как дверь сзади с шумом распахнулась и на площадку, бледная, с искаженным от ужаса лицом, выбежала Алис.
— Вернитесь, вернитесь! — закричала она.
Голос ее звучал страдальчески и властно.
Палтов молча глядел на нее широко раскрытыми глазами, не находя слов и почти не понимая, что она говорит.
В глубине квартиры до слуха его внезапно донесся резкий крик птицы и звон упавшей посуды.
Чья-то рука грубо ухватила Алис за плечо и втащила за дверь, которая с силой захлопнулась.
Палтов медленно сошел с лестницы, в изнеможении взял у ворот первого попавшегося извозчика и, разбитый и потрясенный, добрался до своей комнаты.
На другой день он с Гординским выехал из Петербурга. Какое-то смутное чувство не то стыдливости, не то боязни шуток и насмешек со стороны последнего удерживало Палтова: он ничего не сказал Гординскому, и на все вопросы его о прекрасной незнакомке отвечал общими местами.
III
Палтов уже с неделю жил в Москве. Раза два он был в гостях у своей тетки в подмосковной, но не спешил переезжать к ней, отчасти потому, что его задержали дела и ему хотелось возможно скорее покончить с ними и с адвокатом, а отчасти потому, что Гординский, получив из родной семьи деньги на дорогу, не спешил уезжать, увлекшись московскими увеселениями, и все предлагал товарищу подождать его с тем, чтобы выехать вместе к его родным. Палтов уже раз был у него на рождественских каникулах. Его очень полюбили в семье Гординского, и теперь он сам начинал подумывать, что, пожалуй, ему там будет веселее, чем в чопорном и скучном доме его тетушки. Кроме того, младшая сестра Гординского, панна Эмилия, произвела на него тогда довольно сильное впечатление, и Палтов не без удовольствия вспомнил об этом и, если бы не дела, легко согласился бы на доводы приятеля.
В один вечер, когда Гординского не было дома, Палтов вышел пройтись на Тверской бульвар. Было душно. Тяжелая черная туча медленно ползла с востока и обещала разразиться ночью грозой. Палтов шел задумавшись, без определенной цели.
Редкие капли дождя начали падать на землю. Поднялся ветер и погнал по усыпанным песком дорожкам опавшие листья. Палтов присел на скамейку и задумался. Мысли его перенеслись в Петербург и он с необыкновенной живостью и яркостью припомнил первую встречу свою с Алис и потом свой визит к ней.
За последнее время он как-то совсем забыл о ней и теперь сам удивился, как пришла ему в голову вся эта недавняя история. Думая об Алис, он смотрел на проходивших, и внимание его вдруг привлекла одна пара, — высокий видный господин с седой бородой, в светлом пальто и в черном цилиндре, и его дама. Последняя особенно заинтересовала Палтова. Она вся была закутана в длинную, соломенного цвета мантилью, а лицо ее было закрыто темным непроницаемым газовым вуалем. В ее фигуре, во всех ее движениях, в повороте ее головы Палтову мелькнуло что-то знакомое; он тщетно старался припомнить, кого она ему напоминала.
Дама вдруг круто повернула в его сторону и села рядом с ним. Палтов вежливо подвинулся. Когда он поднял глаза, невольно ища спутника дамы, он с изумлением убедился, что тот уже исчез.
— Борис Петрович, это вы? — проговорила незнакомка.
Палтов вздрогнул. Это была Алис.
— Я тотчас же заметил вас, — сказал он. — В вашей фигуре и в ваших манерах есть что-то особенное. Мне кажется, я отличил бы вас из тысячи. Но я все-таки был далек от мысли, что встречу вас.
Алис тревожно оглянулась.
— Хотите пройтись?
— Пожалуй, — сказал Палтов. — А где же ваш… кавалер?
— Он ушел. Это друг нашего семейства. Ему нужно было тут зайти по делу.
Палтов предложил ей руку, и они пошли по одной из боковых дорожек. Там никого не было. Гуляющие быстро расходились, спеша по домам. Капли дождя падали все чаще и чаще. Красная полоса заката почти потухла. Ветер усилился и шумел в верхушках старых лип.
