НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 23 - Биленкин Дмитрий Александрович (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
Пело под колесами шоссе, и уносились прочь тополя, похожие на старух с заломленными к небу руками, позади оставались сонные домики ферм, где спали, ворочались, храпели во сне. Ветер скорости рвал брех потревоженных собак, наливал мускулы силой. Уныние давно покинуло Горда, ему казалось, что само пространство земли бежит и вращается, повинуясь движению его руля.
Проснулся он без усилий. Окна были зашторены, в полутьме оранжево светился циферблат настольных, у изголовья, часов. Тускло, как омут ночью, поблескивало стекло книжного шкафа.
Стрелки приближались к восьми. Можно было не вскакивать, можно было понежиться, точно на каникулах в детстве. Голова была свежей, отдохнувшей, мысли текли ровно, тон их был светел, вчерашнее забылось.
Не глядя, Горд включил транзистор. В тишину комнаты тотчас ворвался приподнятый голос диктора.
— …антигравитация. Официальный представитель фирмы, господин Мильонер, заявил вчера, что успешное испытание антигравитационного двигателя доктора Горда означает революцию в технике транспорта, строительства, межпланетных полетов. "Тяжесть побеждена! — сказал представитель фирмы. — Вскоре человек без труда достигнет самых дальних планет Солнечной системы". Подробности сообщены не были, однако мы надеемся…
Речь диктора перебил телефонный звонок. Начинается! Выключив приемник, Горд схватил трубку.
— Да, слушаю… Баллах? Рад тебя слы… Что-что? Как это не будешь на совещании? Не понимаю… Какое лицо? Слушай, ты просто перебрал… Что? Да успокойся же! Сейчас приеду, жди!
Горд с досадой отбросил трубку. Вечно с Валлахом что-то случается. Как при всех затруднениях, рука привычно потянулась к сигаретам. Огонек зажигалки заставил зажмуриться. Нервная затяжка обожгла легкие. Горд закашлялся, вскочил, отбросил штору, торопясь, пересек спальню и, ослепленный хлынувшим светом, впопыхах зацепил ногой стул.
Чертыхнувшись, он машинально потер ушиб и вдруг обнаружил, что по ткани пижамных штанов скользит нечто нелепое, зеленое, и это нелепое — его собственная рука!
Оторопев, он продолжал смотреть, как шевелятся пальцы, еще вчера такие обыкновенные, а сейчас неправдоподобно чужие, страшные, уродливо-зеленые.
Сорванная пижама отлетела прочь, и зеркало равнодушно отразило все его кошмарное, немыслимое, зеленое с головы до пят тело. Внезапный и ужасный факт осознается, однако, не сразу, и еще несколько секунд Горд тупо смотрел на свое отражение в зеркале, сжимая в пальцах спокойно дымящуюся, забытую им сигарету.
Залился телефон. Горд долго его не слышал. Наконец услышал, каменно снял трубку.
— Слушай, Баллах, со мной то же самое…
Но это был не Баллах. Голос в трубке ревел, молил, всхлипывал, — слов нельзя было разобрать. "Мир сошел с ума", — отрешенно и даже спокойно подумал Горд.
Мир действительно сошел с ума, потому что рыдающий голос принадлежал Мильонеру.
За окнами лежал искристый снег. Тугие лапы елей гнулись под тяжестью белых наметов, но голубые прозрачные тени всюду напоминали о близкой весне.
— Я слушаю, — сказал Горд, не оборачиваясь.
— Все, собственно. — Баллах кинул обгоревшую спичку в пепельницу, промахнулся, но не стал поднимать. — Ты будешь спорить с выводом медицинских светил? Глупо.
— И бесполезно?
— И бесполезно. Повторяю по пунктам. Во-первых, именно антигравитация придает коже тот изумительный лягушачий цвет, который отрезал от общества тебя, меня, всех, кто соприкасался с работающей машиной. Во-вторых, от этого, как утверждают медики, нет средств защиты. Лекарств тоже. Позеленение безвредно для здоровья? Пусть так, но вечный, с прозеленью, загар — это не для нормального человека. Никто не жаждет стать зеленым негром. Гнусный цвет. Посему антигравитации не быть. Жалеешь?
— Дурацкий вопрос…
— Прости.
Горд отвернулся от окна. Его лицо на ярком фоне выглядело черно-зеленым.
— Послушай, Баллах… Я верну тебе твой вопрос в несколько иной форме. Зачем жив человек?
— Ну, знаешь! — Под Валлахом заскрипел диван, одной босой пяткой он почесал другую. — Оставь эту тягомотину философам.
— Нет своего мнения?
— Да как сказать… Чисто наблюдательным путем я установил, что люди живут затем, чтобы есть, пить, спать, размножаться, то есть затем, чтобы жить.
— Не вижу, чем твой человек отличается от животного.
— А он и не отличается.
— Тогда чего ради он придумывает всякие машины?
— А шут его знает!
— Врешь… Когда мы сутками корпели над машиной, ты был весел, свеж и насвистывал. В те дни у тебя было все, но ты плевал на все, тебе была нужна машина. На жратву, на выпивку, на сон, на само здоровье плевал. Сейчас у тебя тоже есть все, но нет машины. И ты не встаешь с дивана, ты опустился, лежишь в пижаме, изводишь бренди, хандришь.
— Загар, мой милый, зеленый загар. Не люблю быть прокаженным. К чему, однако, весь разговор?
— Хочу выяснить, где и в чем мы ошиблись.
— Стоит ли? Биологи в один голос твердят, что эффект позеленения изящный, не правда ли, термин? — нельзя было предусмотреть.
— Я не об этом. Может быть, ошибкой было само открытие антигравитации?
— Смотри, куда тебя занесло! По такой логике и двигатель внутреннего сгорания изобретать не стоило.
— А кто доказал, что автомобили, станки, ракеты сделали нас счастливей?
— Кто, кто… Мы с тобой были бы куда счастливей в пещерах. Ни тебе лаборатории, ни чертежей, даже детектива нет почитать, и алкоголь не открыт, чтобы в нем утопиться со скуки.
— Значит, сытость еще не все?
— Хватит! — Валлах рывком приподнялся. — К дьяволу философию! Да, да, я хочу заниматься машиной! И ты хочешь! Позеленей мы трижды! Мы мрем от безделья, да! Ну и что? С антигравитацией покончено. Точка. То, что мы сделали, требует непомерной платы. Ваша сдача, господь бог. Тасуйте карты заново, авось нам теперь повезет и мы создадим что-нибудь безвредно-полезное, самоочищающуюся, например, от грязи обувь. Но вряд ли, выдохлись мы с тобой…
— Я вас не побеспокоил? — послышался за дверью голос Мильонера.
Вид у Мильонера был деловой и целеустремленный. Он сел, поставил у ног портфель, протер запотевшие с мороза очки. Трудно было поверить, что несколько месяцев назад этот человек мог рыдать в телефонную трубку. Сейчас он излучал самоуверенность, и даже лягушачий цвет лица выглядел не уродством, а знаком приобщения к какой-то особой высокой касте.
— Господа, — начал он стремительно. — Мне поручено выяснить ваше отношение к идее дальнейшего, с учетом всех обстоятельств, использования антигравитации.
— Мы много об этом думали, — сказал Горд. — Использование автоматических антигравов в космосе весьма перспективно, поскольку при этом исключается контакт аппаратов с людьми. Кое-что в этом плане…
— Простите, Горд, нам бы хотелось, чтобы вы взяли проблему шире.
— То есть?
— Космос — лишь одна из сфер приложения антигравитации. На Земле, в строительстве, например…
— Исключено! Вам должно быть известно, что, как показали замеры, спектральный радиус действия антигравитационных волн в установках типа "подъемный кран" составит от одного до двух километров. Конечно, в особых случаях, в пустыне…
— Наконец, есть сфера транспорта. — Мильонер будто не слышал слов Горда.
Горд пожал плечами и кинул на Валлаха взгляд, в котором ясно читалось: "Ты что-нибудь понимаешь? Я нет".
— Пожалуйста, сходите с ума без моего участия. — Баллах помахал в воздухе голой пяткой и демонстративно повернулся к стене.
На Мильонера жест не произвел впечатления.
— Так как вы на это смотрите? — повторил он вопрос. И поскольку Горд смотрел непонимающе, добавил: — Короче говоря, речь идет об использовании антигравитационных машин при участии людей.
— Нашли средство защиты?! — вырвалось у Горда. Даже Баллах повернул голову.
— Нет.
— Тогда лекарство?
— Тоже нет.
— Тогда…
— Да, да, да! — воскликнул Мильонер. — Не смотрите на меня так, будто я… Есть мнение закончить отработку, пустить машины в серию и использовать их, невзирая на побочный эффект.
