Приют ветеранов - Михайлов Владимир Дмитриевич (онлайн книга без TXT) 📗
«О’кей. Начнем осмотр».
Милов начал со шкафа; там находилось то, что и полагалось – два костюма, несколько джинсов, рубашки, белье и еще один, видимо, полный комплект артистического наряда. Туфли, сапоги. Все. Милов перешел к столу. Здесь пришлось воспользоваться фонариком. Бумаги были главным образом деловые: копии контрактов, счета за продовольствие для людей и животных, старый авиационный билет. Милов, бегло глянув на него, нахмурился, сунул билет в карман. В другом ящике хранилась только большая «беретта» и коробка патронов. Милов поколебался; пистолетов у него было целых два, был и автомат – все в джипе, в тайнике. Но и бросить такое добро он не мог, сердце не позволяло. Он сунул пистолет за пояс, патроны – в малую сумку. С сейфом пришлось повозиться подольше, но в конце концов и он уступил. В металлическом ящике оказались несколько писем, немного денег – триста долларов двадцатками и полсотни фунтов; оставлять деньги всегда жалко, но взять их было невозможно: сейчас Милов был, конечно, взломщиком, но вором – нет. Сейчас он запрет сейф, и тогда…
Он не закончил ни мысли, ни действия. Насторожился. Мягко, на цыпочках, отошел к газовому баллону, пригнулся, рука сама вытащила «беретту» из-за пояса. Судя по звукам, кто-то пытался отворить заднюю дверь трейлера. Не пошел нормальным путем – значит, не хотел быть замеченным, со стороны торца было и темнее, и следующая машина загораживала. Мгновение Милов думал. Интересно было, конечно, однако совершенно ни к чему было сейчас попадать в любую историю, будь то даже простая драка. Может, конечно, лезет просто любитель поживиться – из здешних, знающий, что хозяин его не остановит. Но может быть и… Нет, лучше понаблюдать со стороны.
С задней дверью все ковырялись. Воспользовавшись этим, Милов подкрался к той, в которую вошел сам, беззвучно отпер, приотворил чуть, выглянул одним глазом: тихо и пустынно. Он выскользнул, закрыл за собой дверцу, запирать не стал – некогда было, да и незачем, – на четвереньках пересек проход и оказался под чьим-то трейлером, стоявшим напротив. Отсюда он решил понаблюдать.
Несколько минут все было тихо; света вломившийся не зажигал, и действовал, похоже, по тому же сценарию, что и Милов. Потом послышался глухой удар. Представив себе обстановку, Милов решил, что вор, не пытаясь вскрыть сейф, решил захватить его с собой, не удержал в руках и был вынужден почти смаху опустить его на пол. Ну что же, нормальный ворюга. Задерживать его Милов не собирался – его уже интересовало другое.
Он вылез из-под чужого трейлера с другой стороны, выпрямился, отряхнул колени и пошел. Сориентировавшись, изменил направление. Оказалось, что площадка, как и окружавший ее забор, в одном месте примыкала к куполу и там были ворота, через которые, как и следовало ожидать, в цирк попадали артисты. Носороги, в частности. Раз в фургонах их нет, то нельзя упускать возможность заглянуть на арену.
Ворота, против ожидания, оказались не запертыми, и Милову пришло в голову, что таким путем – через пластиковый шатер – можно было проникнуть на трейлерную площадку значительно проще, чем через ворота даже с необходимыми документами.
Под куполом было тихо и темно, однако Милов до поры не включал фонарика: попасть отсюда на арену можно было прямым путем, никуда не сворачивая. Он шел медленно, осторожно, держа в одной руке фонарик, а в другой на всякий случай пистолет; заметно усиливающийся запах подсказывал ему, что он идет верно.
Они и на самом деле оказались тут – все четыре носорога. Только теперь они уже не переминались с ноги на ногу и бока их более не вздымались от дыхания. Четыре тяжеленных туши лежали у края манежа. Все они были мертвы, и Милов не без грусти подумал, что иного пути у циркового люда, наверное, и не оставалось. Возможно, во время выступления животные вели себя так послушно потому, что были чем-то наркотизированы, но когда действие препарата пришло бы к концу, никто не в состоянии был предсказать, что они могли бы натворить.
Только теперь Милов включил фонарик, до предела приблизив его к голове ближайшего носорога. Он знал, что именно хотел увидеть, и не ошибся, память не подвела его: плотно вжатый в песок неподъемно тяжелой носорожьей головой, самым краешком своим отблескивал тот самый амулет, что находился на груди укротителя во время выполнения номера. Достать его было очень трудно даже сейчас. Пришлось, вытащив нож, подкапываться под щеку и потом бережно вытаскивать блестящую штучку. Милову показалось при этом, что носорог укоризненно взглянул на него видным отсюда глазом, но это лишь показалось, разумеется, просто свет фонарика на миг отразился в глазном яблоке.
Сейчас, разумеется, не время было, но Милов не удержался от искушения разглядеть эту вещь повнимательнее. Да, как он и предполагал, она лишь внешне смахивала на амулет, на самом же деле то был электронный прибор.
«Прибор для работы с носорогами? Любопытно… Если с его помощью на животных оказывалось какое-то влияние, если это передатчик сигналов, то должны существовать и какие-то приемники. Где они? Металлический наконечник, увенчивающий рог, – шар, как бы делающий острое природное оружие менее опасным. Допустим. А еще что? Так, от него идет проволочка. Уходит в череп носорога. Было бы интересно выяснить, к чему она там присоединена».
Пытаться проникнуть внутрь носорожьего черепа при помощи одного лишь ножа было бесполезно, даже если бы в распоряжении было достаточно времени. Милов же чувствовал, что нужно торопиться, хотя сам не понимал, почему.
Он хотел снять металлический шар с рога, однако украшение было насажено прочно. Все то же ощущение убегающего времени заставило его отказаться от этого намерения. Бережно уложив приборчик в малую сумку, Милов выключил фонарик и направился не к выходу, а к тому месту, откуда они с Евой выбрались после представления.
Чтобы найти его, никак не обойтись было без фонарика. По привычке, Милов держал его чуть поодаль, отведя руку. Поэтому первая пуля ударила в песок. Вторая же – туда, где находилась грудь Милова долю секунды тому назад. Однако за это мгновение он успел, перекатившись, оказаться уже в другом месте и замер, вытянув руку с пистолетом, вглядываясь и вслушиваясь. Он успел даже упрекнуть себя в том, что не услышал первого выстрела, и высоко оценил глушитель, каким обладал стрелок.
В свою очередь, и тот притаился, выжидая неосторожного движения Милова. Он явно был настроен серьезно, по пустякам не стреляют в незнакомых. Подумав так, Милов тоже настроился по-деловому. В него стреляли, и это сразу же убедило его в том, что он ухватился за краешек чего-то, еще непонятного, но очень важного.
Он был терпелив и мог бы пролежать, подстерегая противника, хоть до самого утра, но понимал, что с рассветом здесь снова покажется полиция. Встреча с ней на этот раз помешала бы плану, который начал уже складываться в его сознании; противника же, быть может, это как раз устроило бы.
Милов сосредоточился; он знал, что если противник не слишком хитер, то уже через пару минут Милов найдет то место, где залег стрелок, даже не видя и не слыша его. Способность эта, развитая упражнениями, уже раз-другой выручала его. Правда, было это уже давненько. Но ничего другого сейчас он сделать просто не мог.
Однако ему не пришлось использовать это свое умение.
Снаружи – с той стороны, где находилась площадка с трейлерами, – послышался взрыв. И сторона шатра, обращенная туда, заметно посветлела: пластик пропускал свет, хотя и немного.
Стрелок обладал меньшей выдержкой, чем Милов, и при этом грохоте он чуть приподнял голову.
Пистолет у Милова был чужой, неизвестно как пристрелянный. Но он решил рискнуть. И нажал спуск практически в то же мгновение, когда уловил слабое движение рядом с крайним из лежавших носорогов.
Выстрелив, он снова переместился. Но ответа оттуда не последовало. Тогда он осторожно пополз в том направлении. Но тут же остановился: вдалеке были слышны сирены пожарных, а может быть, и полицейских машин. Пламя за шатром все разрасталось, кричали люди.
