В режиме бога - Прошкин Евгений Александрович (читать книги полные txt) 📗
«Позвать этих женщин? – растерянно подумал Сигалов. – А если они ни при чем? Скорее всего, ни при чем…»
Этот вариант он решил оставить на крайний случай. В конце концов, у него – то есть у Зубаткина, конечно, – было еще девять других пальцев для возможной идентификации. Виктор начал их перебирать, почти без надежды, как вдруг на среднем пальце левой руки система сработала.
– Не назначайте один и тот же пароль для разных сервисов, – рассмеялся Виктор чужим басом. – Какой же ты молодец, Жора…
Раскрыв директорию «МЁД», Сигалов разочаровался: внутри был новый список дат, и ничего больше. Девяносто одна строчка – с первого марта по тридцатое мая включительно.
Не ожидая увидеть ничего интересного, Виктор сунулся в первую папку, и та оказалась пустой. Вторая тоже. И третья. Так было даже лучше – меньше времени уйдет на просмотр. Сигалов решил уподобиться Зубаткину и последовательно просмотреть девяносто одну строку, тем более что их уже осталось восемьдесят восемь. Он принялся быстро перебирать список, и в какой-то момент это дошло до автоматизма, пока Виктор не наткнулся на старую фотографию в папке за двадцать пятое марта.
Фото было не просто старым, а старинным, полностью выгоревшим. На нем лишь слабо угадывались очертания какого-то храма, больше там ничего не осталось. В центре кто-то написал от руки: «Google. В 11:15 начало роста от 55. В 16:20 пик 75. Дольше не держать». В таком дважды испорченном виде фотографию отсканировали, и она оказалась на рабочей станции Зубаткина, в самой защищенной директории, войти в которую было сложнее, чем забрать с полки кусок золота.
Не понимая смысла сообщения, Виктор честно попытался запомнить всё: дату, компанию, время и цифры. Дальше опять шло несколько пустышек, а в строке за второе апреля попалась выгоревшая открытка с верблюдом, хотя, возможно, это были не горбы, а горы. Тем же почерком в центре было написано: «Серебро. С 13:30 до 17:00 резкое падение, уровни неизвестны».
Сигалов попробовал заучить и это послание, но уже без уверенности.
Листая дальше, он натыкался на новые фотографии – такие же размытые, с такими же подписями, – и ловил себя на том, что вряд ли сумеет вспомнить хоть одну.
Он уже просмотрел почти весь апрель, когда в строке за тридцатое число обнаружил вроде бы то, что искал: «Гипностик. В 11:00 начало падения, минимум на 200 пунктов. В 12:40 дно. Дальше не знаю». Здесь тоже не было ни подписи, ни какой-либо дополнительной информации, но это касалось «Гипностика», и Виктор приложил особые усилия, чтобы затвердить содержание записки.
Во всём мае вплоть до сегодняшнего дня была сплошная пустота. Дальше по понятным причинам можно было и не проверять, но Сигалов с каким-то сладким самоистязанием продолжал начатое. Он почти добрался до победного конца, когда снова услышал голоса.
– Жорж, ну это уже неприлично…
– Котик, мы больше не можем ждать!
Увидев на пороге двух блондинок, Виктор подскочил, как школьник, застигнутый за скриптом для взрослых, но быстро успокоился. Это же была его яхта, черт возьми.
– Ну что ты здесь застрял?
– Сколько можно за пивом ходить?
К джину – еще и пиво?.. О, небо! Виктора чуть не вывернуло от одной этой мысли.
– Обещал быстро.
– Нам же скучно!
Он снова не понял, какая из девушек что сказала. Они появились с противоположной стороны – Сигалов мог бы и сам догадаться, что в каждой комнате здесь по два выхода. Только как он мог догадаться?
– Пойдем наверх!
– Пойдем к нам!
Блондинки будто специально говорили одно и то же, причем одновременно. Мало того, что Виктор не знал их имен, – даже глядя в упор, он не видел между ними разницы. У них были одинаковые милые лица и одинаковые стрижки до плеч. Явно не близняшки, они, однако же, были похожи до степени смешения, как говорят брендмейкеры. Сигалов мог бы различать их, например, по купальникам, но и такого шанса ему не оставили. Зато он сразу и буквально на двести процентов уяснил вкусы Жоры Зубаткина. Жаль, что это никак не приближало Виктора к цели.
Девушки зашли внутрь и, по-восточному качая бедрами, окружили Сигалова с явным намерением вытащить его на палубу.
– Еще секунду! – Он задумался, надо ли прятать рабочую станцию обратно в секретер, потом понял, что это совершенно не важно, и, уже убирая монитор с колен, раскрыл последнюю в списке строчку за тридцатое мая. Вообще-то, Сигалов с пеленок знал, что в мае тридцать один день, поскольку тридцатого у него был день рождения. Но здесь последняя строчка отсутствовала, планировщик Зубаткина почему-то заканчивался тридцатого числа, и Виктор в него заглянул. Это было как поставить ногу на шлем поверженного противника – бессмысленно, зато приятно.
Удивительно, но под датой, которая наступит лишь через две недели, тоже лежала картинка. Не такая, как другие. Вернее, не совсем. Выгоревшее фото было на месте – кажется, пальмы. Подпись от руки, вот что смутило Сигалова: «ПОКУПАЙ ВСЁ!!!» В отличие от предыдущих записок, это была не биржевая заметка, а прямое указание, и огромные буквы с тремя восклицательными знаками намекали на обязательность исполнения.
– Ну Жорж!
– Ну ко-отик!
– Да-да-да, еще секундочку! – Виктор кинул монитор на полку и подошел к столу с картой. Похоже, задание Керенского он провалил, но в его силах было выполнить хотя бы просьбу куратора.
Сигалов склонился над бумагой, разбирая разноцветные линии. Тут тоже всё оказалось непросто. Линий было несколько, они пересекались, кое-где шли параллельно, а где-то и вовсе сливались в одну. Найти «последнюю точку» в этом геометрическом бедламе было невозможно.
Тем временем блондинки обступили Виктора по бокам и ринулись в атаку – в женском, естественно, понимании.
– Где мы находимся? – спросил Сигалов, стараясь, чтобы вопрос не звучал дешевым розыгрышем.
– Да вот же. – Одна из девушек воспользовалась свободной рукой, и палец со смертоносным маникюром указал куда-то в пространство карты. Рядом с кончиком ногтя действительно пересекались две линии.
– Спасибо, Маша, – буркнул Сигалов.
– Да пожалуйста, ты же сам нас учил, – ответила Люсьен.
Виктор оторвался от карты и поочередно кивнул обеим блондинкам. Маша и Люсьен уже истомились без его анекдотов и неиссякаемого мужского внимания. Он открыл дверцу в стене и потянулся к бутылке текилы, удовлетворенно отмечая, что там осталась еще целая шеренга таких же. Алкоголя он припас много – хватит не только на май, но и на следующие месяцы, как бы смешно или грустно это ни звучало…
Сигалов поставил бутылку назад и, дико озираясь, вернулся к карте.
– Люсьен?.. Маша?.. – хрипло спросил он. – Почему я вспомнил ваши имена?
– Совсем допился, котик?
– Жорж, ты пугаешь! Тебе надо проветриться, пойдем на палубу. Тебе полегчает, пойдем!
Виктор не мог поверить, что еще недавно их путал. Они же были разными – Маша и Люсьен – совсем разными!
Увидев распахнутую створку секретера, он торопливо к ней приблизился и взял в руки монитор. Кто-то копался в его документах… Люсьен? Неужели Маша?! Наверно, всё-таки Люсьен. Она открыла директорию Шмелёва. Что она там искала?..
По стенам каюты прошла рябь, и структура деревянных поверхностей начала пульсировать – не так, чтобы можно было увидеть, но боковым зрением Сигалов это отмечал.
Он положил монитор обратно, снова подошел к карте и повторил координаты вслух, не понимая, зачем он это делает. Кажется, его кто-то о чем-то просил… Или даже приказывал… Какой бред.
Пол резко качнулся – то ли волна ударила в борт, то ли алкоголь в голову. Маша и… как ее там… вторая блондинка вели Сигалова к выходу. Глядя на девушек, он с умилением вспомнил халтурные креативы Аверина. Аркаша в прошлый раз предлагал попользоваться, но, разумеется, Виктор отказался: кому нужны пластмассовые улыбки и длиннющие волосы, которые даже в скрипте выглядят нарощенными? Зато здесь, в Индексе, всё было иначе. Две одинаковых девушки казались абсолютно живыми и вели себя как живые. И хоть Виктор не знал их имен, разве сейчас это было важно?
