Вампиры пустыни (Том II) - Блох Роберт (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
— Достаньте из моего сундука сотню долларов, — сказал Смит. — И когда я умру, вы отдадите ему мою одежду и одеяла, все до последней вещи.
— Как скажете, — пожал плечами Уинслоу. Он извлек из сундука сто долларов. Вскоре старый колдун вернулся. Он принес сверток — большой лист, перевязанный пальмовыми волокнами, а сверху коричневая бумага с надписью красными буквами: «Обращаться с осторожностью». Это была очень ценная бумага, и никто в племени, кроме Суджи, не отважился бы к ней прикоснуться. Суджа сказал остальным, что красные буквы были могучим заклинанием.
— Вот оно, — сказал Суджа.
— Отдайте ему деньги, — нетерпеливо сказал Смит.
Он повернулся к Судже и тихо заговорил с ним на незнакомом языке.
— Это не мое, Суджа, а Джона Хейлинга. Скажи это.
Суджа что-то забормотал. Затем Уинслоу услышал слова: «Шон Эйлин».
Симкокс Смит посмотрел на Уинслоу.
— Он отдает это Хейлингу, Уинслоу, — с торжеством сказал он.
— Это тоже часть его мумбо-юмбо? — с некоторым презрением осведомился Уинслоу. Но в глубине души он едва ли испытывал презрение: сказывалась ночная чернота, мерцание лампы в темноте и странная, жуткая фигура колдуна…
— Шон Эйлин, — бормотал Суджа, пересчитывая свои доллары.
— Так и есть, — сказал Смит. — Будет действовать только на владельца и его близких. Нужно передать. Мы дали это рабу и тот умер.
— Что за ужасная идея, — сказал Уинслоу.
— Вы отошлете это. Ради меня, прошу, — сказал Смит. — Вы обязаны.
— Ну хорошо, — сказал Уинслоу.
Смит дрожащими руками уложил сверток в жестянку из-под бисквитов.
Старый Суджа выполз в темноту.
— Когда этот старый дьявол поблизости, я готов поверить во все, что угодно, — сказал Уинслоу.
Смит улыбнулся.
— Это правда. Теперь эта штука принадлежит Хейлингу. Давно хотел отправить подарок нашему Фоме неверующему. Жаль, что не доживу и сам не увижу… Вы отправите посылку, Уинслоу?
— Да.
— Обещаете? Слово чести? — настаивал Смит.
Уинслоу достаточно неохотно дал обещание. Смит был доволен. В десять часов вечера он умер во сне.
Уинслоу собрал все его бумаги и коллекции и отправил их на побережье с носильщиками и каноэ. Пакет с фетишем, купленный Смитом у дряхлого колдуна, он самолично отправил в Англию, адресовав посылку А. Д. Хейлингу, 201 Лэнсдон-роуд, Сент-Джонс Вуд [18]. К тому времени Уинслоу вернулся к привычному образу мыслей. Он верил лишь в наглядно видимое и злился из-за того, что позволил себе увлечься словами и поступками Смита и старого Суджи.
— Конечно, это абсурд, — сказал вслух Уинслоу, сдвинув брови. И добавил:
— Но какая отвратительная идея!
К посылке доктор приложил письмо, в котором упомянул, что Симкокс Смит часто говорил с ним о своем научном сопернике в Англии. Уинслоу также вкратце изложил случившееся накануне смерти Смита и коротко описал старика Суджу. Колдун был, очевидно, очень стар, и все туземцы на многие мили вокруг боялись его. Климат и переутомление, добавил доктор, в последнее время явно повлияли на рассудок Смита. «Я не должен был бы это отправлять, но я связан честным словом», — писал Уинслоу.
Затем он благополучно позабыл о фетише, и посылка вместе с письмом отправилась в Англию на следующем пароходе компании «Элдер Демпстер».
Мистер Хейлинг был скорее рад, чем опечален, когда узнал о кончине Симкокса Смита, хоть и проговорил «бедняга», как полагается в случае смерти научного оппонента и даже врага. Они годами ссорились на заседаниях Общества и спорили в научных журналах. Хейлинг был Грэдграйндом [19] от антропологии. Ему нужны были факты и ничего, кроме фактов. Он считал себя бэконианцем, мало зная о Бэконе [20]. Хейлингу никогда не приходило в голову, что в чем-либо может быть какая-то тайна. В этом он проявлял очевидное невежество, но большинство людей очень невежественны. Существование этих людей, Земли, Вселенной, самой материи Хейлинг воспринимал как должное, то есть так, как воспринимал все это обычный человек.
— Симкокс Смит — осел, — говаривал Хелинг, не обращая внимания на то, что Смит заметно продвинулся во многих направлениях и выдвинул некоторые вполне достойные гипотезы, имевшие хорошие шансы стать теориями. — Симкокс Смит — законченный осел. Он верит в оккультизм. Он верит, готов поклясться, и в колдовство. Он ошибочно принимает за реальность ужасные представления дикой расы. И только подумайте, он даже утверждает, что все вещи, являющиеся предметом абсолютной и безоговорочной веры, в некоторой степени реальны! И что это, якобы, закон природы!
Смит, вполне очевидно, выжил из ума. Однако некоторые чересчур впечатлительные и наделенные бойким воображением люди говорили, что взгляды Смита наполняют их ужасом (так Уинслоу отзывался о кровавом фетише Суджи). Представим на минуту, что эти взгляды верны! Это будет означать, что жуткое воображение безумцев обладает по крайней мере квази-существованием! Это будет означать, что в любой пришедшей на ум глупости наличествует жуткое зерно правды (да и кто знает, в чем истина?). Достаточно вообразить, чтобы создать. Один из друзей Смита в самом деле в это поверил. Он называл себя атеистом, но считал, что человечество (в известном смысле, добавлял он со смешком) создало для себя антропоморфное божество со всеми страстями и чувствами, приписываемыми ему верой и традициями. Неудивительно, говорил этот друг Смита, что любому, кто восприимчив к несчастьям и слышит чужие стоны, наш мир кажется таким отвратительным местом!
Необходимо признать, что в этой мысли Симкокса Смита действительно было нечто жутковатое. Она затронула некоторых людей. Один испробовал его гипотезу на ребенке (этот человек отличался весьма научным складом ума и верил в относительно контролируемые эксперименты); ребенок увидел вещи, которые вызвали у него припадок и на всю жизнь оставили инвалидом. Но все-таки это был очень любопытный эксперимент, так как с ребенком и вправду что-то случилось (на его теле появились странные отметины), и это было не просто результатом самовнушения — если, конечно, не принять на веру все то, что мы слышали о стигматах. Возможно, это и было самовнушением, но лично я (я был знаком со Смитом) считаю, что в его проклятой теории «созидания» что-то такое есть.
Но вернемся к Хейлингу. Он получил посылку из Африки и прочитал письмо Уинслоу.
— Бедняга, — сказал Хейлинг, — наконец-то он мертв. Так, так! И что это он прислал? Кровавый фетиш? Видать, несчастный безумный бродяга рассчитывал наконец меня обратить…
Он вскрыл посылку и в рогоже и листьях, пахнувших западным побережьем Африки — характерный болотистый запах, памятный любому, кто хоть однажды его ощущал — нашел высушенную черную руку, отрубленную у запястья. Больше в посылке ничего не было, только эта рука.
— Хм, — сказал Хейлинг, никогда не подвергавший свои нервы испытанию джунглями и тропической лихорадкой, никогда не слышавший, как негры в ужасе шепчутся о потерянных душах мертвых. — Хм.
Он поднял руку и осмотрел ее. Это была обычная рука, правая рука, и поначалу ему показалось, что в ней не было ничего примечательного. При более внимательном осмотре оказалось, что ногти были на удивление длинными и придавали руке довольно кровожадный вид. «Хм», — снова сказал Хейлинг. Он тщательно оглядел руку и заметил очень глубокие линии ладони.
— Весьма интересно, — сказал Хейлинг. Как ни странно (точнее, это было бы странно, не знай мы, что и у великих мира сего есть свои слабости), он верил или, по крайней мере, немного верил в хиромантию. В этом он не признавался никогда и никому, помимо известного хироманта, жившего в западной части Лондона. — Весьма интересно. Любопытно, что сказал бы об этих линиях Саккони?
Хироманта звали Саккони. Он был ирландцем.
— Покажу ее Саккони, — решил Хейлинг. Он снова упаковал руку в коробку, положил в шкаф и запер на ключ. Затем он стал думать о других делах, поскольку дел у него было немало. Нужно было, к примеру, написать что-то о Симкоксе Смите, и его ждала монография о тотемизме. Несколько дней он почти не думал о высохшей руке.
