Тайна Гремящей расщелины (Научно-фантастические рассказы и повести) - Шалимов Александр Иванович
— Записка датирована утром вчерашнего дня, — заметил Рассел, взяв у Стонора листок бумаги.
— И ни слова о том, есть ли уран, — пробормотал Стонор.
— Вероятно, это из жилы, — сказал астроном, указывая на лежащие возле койки камни.
Стонор поспешно наклонился, схватил образцы и принялся жадно разглядывать их.
— Ну и штука! — прошептал он. — Еще богаче, чем наверху. Чистый уранинит. Ты понимаешь, что это значит, Джек?..
Рассел неторопливо крутил верньеры передатчика.
— С приемником у них что-то произошло, связи нет.
— Исправить не сможем?
— Здесь нет.
— Что же делать?
— Надо спуститься к жиле.
Стонор закусил губы.
— Понимаешь, Джек, — он замялся. — Мне кажете, лучше подождать… Возможно, они скоро вернутся.
— Генрих ушел сутки назад, а Тойво еще раньше. С ними что-то случилось.
Стонор потупился.
— Боюсь, что спуск к жиле небезопасен. При таком содержании урана… — он кивнул на образцы. — Нужен индикатор радиоактивности, а я оставил его в Большой кабине.
— Я спущусь один, — холодно предложил Рассел.
— Как начальник зимовки, запрещаю тебе. Сделаем так: ты останешься здесь, ждать их возвращения. Если нужно, поможешь, когда вернутся. Я поеду в Большую кабину. Вернусь с Фредом. Мы привезем индикатор, веревки и запасные радиолампы. Если Генриха и Тойво еще не будет, — организуем поиски.
— Но если с ними что-то случилось и помощь нужна немедленно?
— Два — три часа ничего уже не изменят, Джек. Кроме того, я думаю, что Генрих спутал даты. Записка написана сегодня утром, а не вчера. Генрих ушел на поиски совсем недавно. Ты забыл о следах, которые мы видели у входа в пещеру.
— Если это следы Генриха, непонятно, — почему он выходил босиком?
— Босиком?
— Да, у двери пещеры на снегу были следы босых ног.
— Чушь! — воскликнул Стонор. — Невероятная чушь, — повторил он и вдруг умолк. — Впрочем, это легко проверить, Джек.
Он поспешно схватил фонарь и распахнул дверь.
— К сожалению, мы затоптали эти следы, — донесся из ледяного коридора его голос. — Нет, конечно, тебе показалось, — продолжал Стонор, возвращаясь. — Кому пришло бы в голову бродить по снегу босиком?.. Значит, решено. Я еду, ты остаешься. Good buy!
Когда входная дверь захлопнулась, Рассел быстро поднялся и задвинул металлические засовы.
Теперь можно было приниматься за дело.
Астроном приподнял крышку деревянного люка в стене Ледяной пещеры. В лицо пахнуло морозным дуновением. Рассел прислушался. Ни единый звук не доносился из узкого прохода, пробитого сквозь лед к подножию базальтовых обрывов. Астроном привязал конец шнура к кольцу люка и, перебросив моток через плечо, осторожно спустился в темное отверстие.
— Ни за какие блага не останусь здесь один, Стонор. — Голос доктора стал хриплым от волнения. — Ни за какие, понимаете?.. Если вы не вернетесь до темноты, я… я сойду с ума.
У Фреда Лоу дрогнули углы губ. Он с трудом сдерживал возмущение.
Стонор растерянно развел руками.
— Тогда тебе придется идти со мной, Рысь. Может, так даже будет лучше. Там может понадобиться твоя помощь. А Фред останется в Большой кабине.
Фред Лоу хватил кулаком по столу. Жалобно звякнули стаканы. Заметались стрелки счетчиков.
— Это не зимовка, а приют для выживших из ума трусов! — гаркнул рассвирепевший метеоролог. — Почему ты просишь, а не распоряжаешься, Ральф? Кого ты хочешь взять с собой? Он не опомнился со вчерашнего вечера и свалится на полпути. Не хотел бы я быть рядом с вами в случае реальной опасности.
— Ты не кричи, а посоветуй, что делать, Фред, — тихо сказал Стонор.
— Точно ты сам не знаешь! Забираем груз — и полный вперед. А ты, — метеоролог поднес кулак к самому носу доктора, — если заикнешься еще о своей трусости, будешь ходить забинтованный до конца зимовки. Ясно?
Доктор испуганно отшатнулся.
— Задрай входной люк и не вздумай открывать его, что бы тебе ни померещилось. Понял? И не отходи от передатчика. Через час вызовем по радио Большую кабину. Пошли, Стонор!
В дверях Лоу оглянулся на доктора, указал на стенной шкаф, щелкнул себя большим пальцем по воротнику и потряс головой.
…Еще издали Стонор и Лоу разглядели длинную фигуру Рассела. Астроном бродил по глубокому снегу возле ледяного купола, потом исчез в расселине. Когда Лоу и Стонор приблизились, он вышел им навстречу.
— Как дела, Джек? — крикнул Стонор, освобождаясь от лыж.
— Генрих здесь.
— А Латикайнен?
— Его нет.
— И что говорит Генрих?
— Ничего. Он без сознания.
Лоу тихонько свистнул.
Все трое поспешно прошли в Ледяную пещеру.
Тело поляка лежало поверх спального мешка. Квадратное, изрытое глубокими морщинами лицо казалось окаменевшим. Глаза были закрыты, зубы сжаты, под ногтями проступила синева.
— Он жив, — сказал Рассел в ответ на испуганный взгляд Стонора, — но я не смог привести его в чувство.
Лоу наклонился над Ковальским, пощупал пульс, покачал рыжей головой.
— Скверно иметь кретина вместо врача.
— И все же от него здесь было бы больше пользы, чем от всех нас, вместе взятых, — заметил Стонор.
По телу поляка пробежала чуть заметная дрожь. Лоу протянул руку, хотел коснуться его лба, но от волос Ковальского с треском ударили синеватые искры. Лоу поспешно отдернул руку.
Стонор, Лоу и Рассел переглянулись.
— Это похоже на поражение током, — пробормотал Лоу. — Его тело наэлектризовано.
— Во всяком случае, это не радиоактивность, — сказал Стонор, поднося к неподвижному телу поляка индикатор. — Видите, стрелка не отклонилась.
— Подождите, — вдруг произнес Рассел.
Он нагнулся к аккумуляторам и выключил свет. Стонор и Лоу, склонившись над Ковальским, испуганно отшатнулись.
Брови, волосы и борода поляка в темноте засветились ярким фиолетово-синеватым светом.
От его лица и одежды также исходило свечение, но более слабое. Казалось, на койке распростерт неподвижный фосфоресцирующий призрак.
Рассел снова включил свет. Сияние исчезло.
— Какая-то чертовщина, — неуверенно протянул Стонор. — Боюсь, что тут и Жиро будет бессилен. А как по-твоему, Джек?
— Нам, разумеется, неизвестна природа разряда, поразившего Генриха, — задумчиво ответил астроном. — Однако надо попробовать.
Он взял жестяную банку из-под консервов, которая стояла возле примуса, разрезал ее ножницами и распрямил в плоскую пластинку; отключил провод заземления радиостанции и присоединил его к пластине, затем расстегнул меховой комбинезон поляка и осторожно коснулся пластиной обнаженной груди. Послышался тихий треск, сразу прервавшийся, едва пластина плотно легла на грудь Генриха.
Рассел прикрыл пластину комбинезоном и знаком подозвал Лоу:
— Держите.
Метеоролог без слов повиновался. Рассел снова выключил освещение. Теперь засветилась не только неподвижная фигура поляка, но и медный провод, уходящий к металлическому штырю, глубоко вбитому в лед. Вскоре начал фосфоресцировать и лед вокруг штыря. По мере того как фиолетовое пятно на ледяном полу пещеры становилось шире, свечение тела поляка стало ослабевать.
— Все правильно, — негромко сказал Лоу. — Молодчина, Джек!
Щелкнул выключатель. Вспыхнула лампочка под ледяным потолком.
— Ловко придумано, — подтвердил Стонор, наблюдая, как зеленоватая бледность исчезает с неподвижного лица поляка. — Разряд, без сомнения, уходит в лед. Однако какова природа этого странного поражения?
— И, главное, каковы будут последствия? — заметил Лоу.
— Не кажется ли тебе, Джек, что это могли быть какие-то земные токи, связанные со вчерашним необычайно интенсивным полярным сиянием? — спросил Стонор.
— Нет.
— Но тогда что?
— Не знаю.
— Бесполезно заставлять астронома фантазировать, — сказал Лоу. — Лучше фантазируй сам. Это твоя специальность, Ральф.
