Черное пламя - Вейнбаум Стенли (читаем книги .txt) 📗

Внезапно Посланник очнулся и принялся бормотать совершенно отвратительным голосом.

— Вернись назад, В Урбс! — щелкало в мозгу Коннора. — Вернись назад, в Урбс! Вернись назад, в Урбс!

Том выдержал пытку в течение пяти минут, после чего встал и, пошатываясь, направился на юг, с Эвани на руках.

Еще через четверть мили он уже дрожал и покачивался от усталости, продираясь сквозь деревья и кусты. Он был весь изодран ветками, в лохмотьях. Когда волосы Эвани цеплялись за ветку, и Коннор останавливался распутать их, Посланник начинал свой, сводящий с ума, рефрен. Коннор дергал девушку отчаянным конвульсивным движением и продолжал свой путь.

Том был на пределе сил, пройдя всего еще одну милю, а Урбс находился

— Бог знает как далеко на юге! Он перекинул Эвани с рук на плечо, но мысль о том, чтобы бросить ее, даже не возникла в его мозгу.

Настало время, когда измученное тело отказалось идти дальше. Позволив безвольному телу Эвани соскользнуть на траву, он, совсем измучившись, закрыл глаза. Когда издевательский голос Посланника раздался вновь, Коннор рухнул рядом с Эвани.

— Я не могу! — прохрипел он, словно Посланник или следящий за ним контролер могли слышать его. — Вы хотите убить меня?

Относительное облегчение. Голос замолчал и Том застыл в экстазе отдыха. Он наконец-то насладился полной тишиной, абсолютным совершенством простой радости лежать и ничего не делать.

Он лежал, растянувшись на земле, и через мгновение заснул рядом с Эвани.

Когда Том Коннор проснулся среди белого дня, корзина с фруктами и деревянная баклага с водой стояли рядом с ним. Коннор решил, что они были принесены сюда метаморфами, обитающими на холмах.

Они до сих пор помогали Эвани, следя за ней.

Он жадно поел и поднял бронзоволосую голову Эвани, вливая воду в ее губы. Она закашлялась, сделала глоток или два, но больше не двигалась.

Платье ее, после продирания сквозь чащу, было превращено в клочья.

Его рубаха была порвана на рукаве и плече. Штаны разошлись в нескольких местах. Мягкие волосы Эвани были в колтунах и репейниках. На щеке виднелась большая царапина. Эластик, прижимавший левую штанину к ноге, был разорван. На голом колене виднелся багрово-синий кровоподтек и рана.

Коннор вылил оставшуюся воду на ногу, чтобы вымыть грязь, которая могла попасть в рану. И хирургическая операция была закончена.

В дневном свете Посланник выглядел лишь неясным силуэтом, видимым лишь в уголке глаза, словно соринка. Демон, на плече Эвани, был сияющим пятном не более ощутимым, чем жаркий воздух, поднимающийся над летней дорогой. Коннор в отчаянии смотрел вниз на неподвижное белое лицо девушки и в это мгновение Посланник завел свою невыносимую молитву:

— Вернись назад, в Урбс.

Коннор вздохнул, поднял девушку на руки, которые до сих пор ныли, и продолжил свое многотрудное путешествие. Ярд за ярдом он продвигался по дороге Когда кровь начала стучать в висках, Томас снова передохнул. Посланник, сидящий на его плече, как ни странно, молчал. Только когда к Коннору вернулись силы, голос Посланника принялся за свой бесконечный речитатив.

Теперь Коннор ненавидел Повелителя, ненавидел его за те несколько часов пыток, за бледность щек Эвани, за то, что ее безвольное тело висело в его руках.

Солнце поднялось выше, посылая горячие лучи на его тело. Пот, пропитавший одежду, был влажным и липким, пока Коннор шел. Но он давал приятную прохладу, когда Том отдыхал. Сверкающие капельки появились на лбу девушки. Лицо Коннора было покрыто потеками пота, режущими глаза и оставлявшими соленый привкус на губах. Воздух был горячим… горячим!

Двигаясь на юг, останавливаясь и двигаясь снова, Коннор почти к закату добрался до деревни Сорняков, где выбрался из пневматического экипажа. Человек, возящийся в саду возле своего коттеджа, увидел его и поскорее помчался в дом.

На ступеньках здания, в котором находились экипажи, с полдюжины человек ждали своей очереди, но лишь увидев Коннора, они в панике бежали, закрывшись в своих домах.

Коннор с трудом взобрался по ступенькам и положил Эвани. Он посмотрел на бледные лица вокруг двери.

— Мне нужна еда, — выдавил он из себя. — И вино. Вы слышите? Вино!

Кто-то бесшумно мелькнул рядом с ним. Вскоре этот человек вернулся с большим куском черного хлеба, холодным мясом и бутылкой кислого местного виноградного вина. Коннор молча поел, понимая, что все глаза неотрывно смотрят на него из каждого окна. Закончив трапезу, он влил немного вина в губы Эвани. Единственное, что он мог сделать для нее.

— Эй вы! — воскликнул он. — Кто-нибудь может избавить нас от этих штук?

Наверняка, это была ошибка. В комнате раздался шорох и поспешное бегство из второй двери. Посланник возобновил свое приказание с безумной настойчивостью. Отбросив надежду спастись, Коннор снова взял Эвани на руки и поспешил в темноту.

Демон на плече наконец позволил ему заснуть. Было довольно поздно, когда Коннор проснулся и как только он открыл глаза, во второе утро своей пытки, голос принялся повторять слова приказа. Коннор не делал попытки как-то утихомирить его, он просто поднялся на ноги и поднял свой груз. Сейчас он шел по глинистой дороге, где можно было не бояться зацепиться за ветви.

Не дальше, чем в миле от деревни, он вышел на широкую черную автостраду, видимо ту самую, по которой Ян Орм и Эвани везли его в Урбс. Всего два дня назад! Коннор решил, что резиновое покрытие меньше изматывает, и ему удастся пройти большее расстояние за один переход. Но движение было мучительно медленным. Правда, Посланник не подгонял его. Коннору было разрешено отдыхать. Время от времени мимо него мелькали машины, в основном гигантские грузовики. Иногда машина притормаживала, но одного взгляда на чудовище на его плече было достаточно, чтобы водитель снова прибавлял газу. Ни один, видимо, не решался бросить вызов и помочь человеку, вызвавшему немилость Повелителя. И поэтому было настоящим чудом, когда грузовик действительно остановился, и он услышал приглашение:

— Залазь вовнутрь.

Коннор с трудом взобрался в кабину, положив Эвани на сидение рядом и прижимая ее к себе. Он поблагодарил водителя, молодого человека с приятными чертами лица, и молча застыл в блаженстве неподвижности.