Дверь в Лето - Хайнлайн Роберт Энсон (книги txt) 📗
И у меня теперь появилось время, чтобы осуществить задуманное, так как Джон принял на себя руководство делом.
Дженни печатала для нас описание, а для подготовки заявок Джон нанял патентного адвоката. Не знаю, заплатил ему Джон наличными или заинтересовал в будущих прибылях, — я не спрашивал. Я все передоверил ему, включая распределение общего пакета акций. Теперь, освобожденный Джоном от других забот, я мог спокойно заняться свой основной работой. Я думаю, что поступил правильно: если он будет решать все щекотливые вопросы, то никогда не поддастся искушению надуть меня, как это случилось с Майлзом. Да, честно говоря, мне до всего прочего не было дела: деньги, как таковые, для меня не имели значения. Или я полностью доверял Джону и Дженни, или мне оставалось найти пещеру и стать отшельником.
Я настаивал только на двух пунктах.
— Джон, думаю, нам надо назвать фирму «Алладин. Производство автоматизированного оборудования».
— Звучит забавно. А чем плохо «Дейвис и Саттон»?
— Должно быть именно так, Джон.
— Неужели? Опять предвидение?
— Может быть, может быть. На фабричной марке изобразим Алладина, который трет лампу, а над ним — вылетающего джинна. Я сделаю черновой набросок. И еще одно: лучше, если главная контора будет находиться в Лос-Анджелесе.
— Что? Ну, тут ты явно перебрал… То есть если хочешь, чтобы я вел дело… Чем тебе не нравится Денвер?
— Всем нравится, очень милый городишко. Но здесь нельзя построить завод. Стоит выбрать хорошее место для застройки, как однажды утром выяснится, что его забрало федеральное правительство, — и начинай все сначала. Кроме того, здесь не хватает рабочей силы, сырье придется доставлять издалека, со строительными материалами очень сложно. А в Лос-Анджелесе неограниченный запас квалифицированной рабочей силы, Лос-Анджелес — морской порт, Лос-Анджелес…
— А как насчет смога? Тоже одно из достоинств?
— Со смогом там скоро будет покончено, поверь мне. А ты не заметил, что в Денвере стали вырабатывать свой собственный смог?
— Подожди, Дэн. Ты мне дал ясно понять, что доверяешь вести дело; ты же займешься своей работой. Ладно, я согласен. Но должен же я иметь возможность выбирать условия работы?
— Непременно, Джон.
— Дэн, ни один нормальный человек не поедет из Колорадо жить в Калифорнию. Я служил там во время войны, так что я знаю. Возьми, к примеру, хоть Дженни: она родом из Калифорнии — и втайне стыдится этого. Ее туда калачом не заманишь. Здесь хоть можно различить времена года; зимы, свежий горный воздух, чудесная…
— Разве я зарекалась никогда не возвращаться в Калифорнию? — прервала его Дженни.
— Что такое, дорогая?
Дженни во время нашего разговора спокойно вязала; если уж она заговорила, значит, ей есть что сказать. Она отложила спицы — добрый знак.
— Если мы переедем туда, милый, мы сможем вступить в «Клуб Дубовой долины» — они там купаются круглый год. Я как раз подумала об этом на прошлой неделе, когда увидела, что открытый бассейн в Боулдере покрыт льдом.
Я оставался в прошлом до второго декабря 1970 года — дольше уже было нельзя. Мне пришлось занять у Джона три тысячи долларов: цены за стандартные детали были грабительскими. Я предложил ему под обеспечение даже выписать закладную. Он дождался, пока я подпишу документ, взял его у меня из рук и, порвав, выбросил в корзину.
— Расплатишься, когда разбогатеешь.
— Это будет через тридцать лет, Джон.
— Так долго?
Я задумался. Со времени нашей первой встречи — шесть месяцев назад — Джон ни разу не предложил мне рассказать ему всю мою историю. Тогда он честно сказал, что не верит в саму возможность путешествия во времени, но тем не менее был готов поручиться за меня в своем клубе.
Я сказал ему, что, пожалуй, настало время рассказать все о себе.
— Разбудим Дженни? Она ведь тоже имеет право услышать обо всем.
— М-м… Нет. Пусть она подремлет до твоего отъезда. Дженни — очень цельная натура, Дэн. Если человек ей по душе, то для нее не имеет значения, кто он, откуда. Если ты не против, я ей перескажу все потом.
— Как знаешь.
Он внимательно слушал, время от времени наполнял стаканы; мой — имбирным пивом. У меня были причины не притрагиваться к алкоголю. Я дошел в своем рассказе до того момента, когда приземлился на горном склоне близ Боулдера, и остановился.
— Ну вот и все. Хотя я запутался в одном вопросе. Я еще раз осмотрел склон, где я приземлился, и не думаю, что я упал с высоты большей, чем два этажа. Если при строительстве грунт углубили бы еще, я имею в виду — углубят, я был бы заживо погребен. Возможно, и убил бы вас обоих или, что хуже, взорвал бы все графство. Я не знаю, что происходит, когда две массы одновременно встречаются в одном и том же месте пространства.
Джон продолжал невозмутимо курить.
— Ну, — спросил я, — что скажешь?
— Дэнни, ты мне много рассказывал о том, как будет выглядеть Лос-Анджелес — я имею в виду Большой Лос-Анджелес. Когда мы встретимся, я скажу тебе, насколько точен был твой рассказ.
— Он точен. Разве что какие-то мелочи забылись.
— М-да… ты рассказал все довольно связно. Но тем не менее я все-таки считаю тебя самым приятным психом из всех, что встречал. Это не мешает тебе быть хорошим инженером… и другом. Ты мне нравишься, парень. К Рождеству я тебе куплю новую смирительную рубашку.
— Пусть будет по-твоему.
— А как же иначе? Не то сам стану сумасшедшим… и Дженни придется мучиться со мной. — Он взглянул на часы: — Давай-ка ее разбудим. Если я позволю тебе уехать, не попрощавшись с ней, она с меня скальп снимет.
— Только не это!
Они отвезли меня в Денверский международный аэропорт, и Дженни поцеловала меня на прощание.
Одиннадцатичасовым рейсом я вылетел в Лос-Анджелес.
11
На следующий вечер, третьего декабря 1970 года, я взял такси и поехал к дому Майлза. Я не знал, в каком часу точно оказался там прошлый раз, и поэтому подъехал намного раньше. Отпустив такси за квартал до дома Майлза, я пошел пешком. Уже темнело, но у тротуара стояла только его машина. Я вернулся на сотню ярдов назад, выбрал место, откуда хорошо просматривался кусок тротуара перед домом, и стал ждать.
Две сигареты спустя подъехала другая машина и остановилась. Фары погасли. Я подождал еще несколько минут и поторопился к ней. Это была моя собственная машина.
Ключей от нее у меня не было, да они и не потребовались бы. Поскольку голова моя всегда была занята решением какой-нибудь инженерной проблемы, я давно выработал привычку хранить запасной комплект ключей в багажнике. Вот и теперь я достал их оттуда и залез в кабину. Машина стояла на полого спускавшемся участке дороги; я снял ее с ручного тормоза и, не зажигая фар и не включая зажигание, позволил ей катиться до угла и, только повернув, запустил двигатель и подъехал к переулку позади дома Майлза, как раз напротив дверей его гаража.
Гараж был закрыт. Я заглянул в грязное окно и различил что-то, покрытое куском брезента. По знакомым очертаниям я сразу определил, что это мой старый друг «ловкий Фрэнк».
Гаражные двери в Южной Калифорнии в 1970 году не были рассчитаны на взлом с помощью монтировки. Так что через считанные секунды я уже проник в гараж. Сперва я убедился, что записи и чертежи находятся там, где я и предполагал, — в ящике для инструментов. Я перенес их оттуда в машину и бросил прямо на пол. Затем принялся за «Фрэнка». Никто лучше меня не знал его устройства, да к тому же, как говорится, ломать — не строить, так что дело пошло споро. Но тем не менее провозиться мне пришлось около часа.
Я едва успел затолкать в багажник остатки «Фрэнка» — шасси от кресла на колесах и панцирь «электрической черепахи», как услышал вой Пита. Ругая себя за то, что так долго возился с «Фрэнком», я обошел гараж и поспешил на задний двор. Представление началось.
