Фантомная боль - Тырин Михаил Юрьевич (читать книги полные TXT) 📗
– Хорошая примета – в дождь уезжать.
Антон думал, что сейчас еще одна мерцающая звездочка поднимется в небо, сольется с сотнями других и все равно останется одинокой, прокладывая свой путь среди холодных облаков. И почти никто на земле не будет знать, куда она стремится, что ждет людей, уносимых ею.
– Переведите время на четыре часа, – напомнил Самурай.
Белесые корпуса самолетов выплывали из темноты, будто тела огромных морских животных из пучины. Под ними мелкими рыбешками суетились погрузчики, кары, заправщики. Жизнь не замирала здесь ни днем, ни ночью. Никому не было дела до одинокой звездочки, которая уже прощалась с землей.
Самолет был виден издалека – ярко освещенный, окруженный дрожащими огнями. Рядом бегали люди, переползали с места на место машины. По наклонному трапу на борт въезжал, перебирая большими ребристыми колесами, защитно-зеленый «Ящер», изрядно побитый и потрепанный.
– На этом гнилом сарае мы помчимся? – поинтересовался Обжора, наклонившись к Сержанту.
– Ну, извини! – ответил тот. – Забыли поставить для тебя хромированные панели и стекла-хамелеоны.
– Машина хорошая, – подал голос Самурай. – Фасад, конечно, не очень, зато внутри все работает, как часики.
Возле самолета их встретил усталый и раздраженный Сергеев. Он резко говорил что-то в микрофон маленькой черной рации, судя по обрывкам фраз, речь шла о каких-то баллонах, которые погрузили не в тот самолет.
– Можно подниматься на борт, – сказал он, махнув в сторону пассажирского трапа. – Вещи не забудьте. Через полчаса взлетаем.
– Новенький там уже? – спросил Самурай.
– Там. Идите...
Оказалось, этим рейсом летит не только «Фантом». Ближайший к люку отсек уже заполнили серо-голубые комбинезоны оперотряда. На команду сразу уставилась сотня пар любопытных глаз.
– «Фантомовцы»? – навстречу поднялся уже знакомый толстяк с черными бровями. – Вам в самый конец, вон в ту дверь. Для вас отдельный салон.
Так получилось, что Антон шел самым первым. Сзади пыхтели Сержант с Обжорой – они тащили ящик. Ноша была не столько тяжелой, сколько неудобной в тесноте салона. Углы ящика цеплялись за кресла, и бойцы оперативного отряда охотно убирали локти, не переставая таращиться на чужаков.
Возле двери в смежный салон Антон замешкался – ему не хотелось идти первым и сразу попадаться на глаза Леденцу. Но Сержант незамедлительно рявкнул:
– Чего встал?! Дверь открывай!
Обжора перехватил ящик поудобнее и проворчал:
– На кой черт мы его взяли? Надо было каждому брать свой мешок и тащить.
Следующий салон был гораздо меньше первого. Кресла здесь располагались, как в вагоне – напротив друг друга, и между ними были установлены широкие столы со стеклянным верхом. Судя по всему, предполагалось, что здесь будет летающий штаб.
В дальнем конце салона торчала рыжая голова Леденца. Он сидел, раскидав по полу свои длинные неудобные ноги, и со своей обычной ухмылкой наблюдал за вошедшими.
Антон приблизился, лихорадочно соображая, что можно сказать в такой ситуации. Он не решился даже протянуть руку – вдруг Леденец не ответит на пожатие?
Но тот, напротив, первым разрядил обстановку.
– И ты здесь? – Леденец не выказал никакого удивления. – Ну, привет. Присаживайся.
Антон механически сел рядом, испытывая изрядную долю облегчения.
– Давно ты... здесь? – спросил он.
– Минут сорок вас жду.
– А вообще?
– Вообще? Десять суток в камере плюс сорок минут здесь. Учти, ничего рассказывать я не буду, старшие не велели.
– Да я и не собирался... – Антон умолк. На самом деле он собирался порасспросить Леденца, как же тот оказался под колпаком полиции и знает ли он о роли Антона в этом неприятном происшествии.
Пауза затянулась. Появилось ощущение, что встретились два совершенно незнакомых, чужих друг другу человека. Говорить о каких-то прошлых делах, спрашивать «как там наши» и «что новенького на рынке» язык не поворачивался.
Подошел Обжора.
– Ты, что ли, как там... Сосулька? Ириска?
– Леденец, – напряженно напомнил Антон, чувствуя, что Обжора специально заводит новичка, пробуя его на прочность.
Но Леденца не стоило заводить. Он и сам мог завести кого хочешь.
– Я – Леденец, – добродушно сказал он. – Любишь сладенькое? Можешь отсосать, если хочешь.
Обжора окаменел на мгновение, но потом снова расслабился и даже усмехнулся. Следовало понимать, новичок первую проверку прошел нормально. Однако Обжора не мог уйти оскорбленным и должен был сказать что-то в ответ.
– Смотри, как бы сам не отсосал, – ничего умнее он не придумал.
– Если только отсюда! – быстро нашелся Леденец и молниеносно достал из сумки две бутылки водки, стукнув ими друг о друга.
Звон привлек внимание Самурая и Печеного, которые копались в ящике.
– С понятием нам товарищ достался, – прокомментировал Сержант. – Знает, с чего надо знакомство начинать.
– Потом познакомимся, – проворчал Самурай. – Сначала надо взлететь и разобраться с барахлом.
Обжора, довольный, что конфликт сам нечаянно разрешился, отошел и сел в кресло. Через несколько секунд самолет задрожал под нарастающий вой турбин – пилоты начали прогревать двигатели.
– Знаешь хоть, куда летим? – поинтересовался Антон.
– Слыхал, – коротко ответил Леденец.
– И что про это думаешь?
– Думаю, водку из бутылок пить будем или сбегать стаканчики поискать?
Антон разозлился. Он подавил в себе желание сплюнуть и уйти на другое кресло. Леденец всегда отличался странностями, но раньше эти странности принимали, как черту характера. Теперь же Антон видел во всех его «закидонах» какие-то скрытые намеки. Разговор стал тяжел и неприятен, но его нельзя было обрывать до полного выяснения отношений. Антон обязан был понять, кто он для Леденца – товарищ по несчастью или доносчик и предатель. Без этого невозможно было даже выпить вместе, не то что участвовать в опасной операции.
– Где водку-то взял? – бессильно спросил он.
– Департамент Экономической полиции выдал под расписку, – сказал Леденец. – В качестве аванса. Сказали: возьми, расслабься перед дорогой, парень, да и друзей угости. Я взял. Разве можно отказаться от такой трогательной заботы?
И снова повисло молчание. Снова Антон начал злиться. Неразговорчивость товарища лишала его душевного равновесия, заставляла ерзать, суетиться, лезть с вопросами, заглядывать в глаза, ища ясности.
«Не знает он правды, – решил Антон. – Не стал бы Сергеев ничего ему говорить. Зачем вносить разлад перед таким делом?»
Он откинулся на спинку кресла, решив больше не лезть к Леденцу. И без того в душе уже темнел едкий осадок.
Двигатели завыли с повышенной силой, заставив самолет трястись мелкой дрожью. В невидимых динамиках щелкнуло, зашуршало, и чей-то строгий голос приказал всем пристегнуться. Никто из команды пристегиваться, конечно, не стал.
Самолет развернулся и помчался по полосе, издавая рев и свист тысячи ураганов. Когда он лег на курс, команда потихоньку зашевелилась в своих креслах, резонно решив, что теперь можно ходить, болтать, включать телевизоры и, конечно, пить водку, заготовленную новым бойцом.
– Сначала переоденемся, – напомнил Самурай.
Из ящика появились пластиковые мешки. Один из них Самурай бросил Антону, и тот увидел на нем свое имя, выведенное оранжевым фломастером.
– А это, наверно, тебе, – буркнул Самурай и бросил очередной мешок Леденцу. На мешке было написано «Гоблин».
– Чужая шкура... – горестно пробормотал Леденец.
Одежда на вид была бедной и ветхой. Но каждая вещь оказалась тщательно запакована в отдельный пакет из хрустящей непромокаемой бумаги, и даже шнурки на ботинках были скручены в аккуратные узлы, чтобы ненароком не запутались.
Антон надел на себя куртку из плотной коричневой ткани, влез в просторные штаны, застегнул ремень. Все сидело идеально и совершенно не мешало движениям. Ботинки – крепкие, но очень легкие – особенно всем понравились. Обжора даже помахал ногами, чтобы убедиться в удобстве нового облачения. Впрочем, он был похож в нем не на разведчика, а на сантехника, только что вылезшего из люка после утомительного рабочего дня.
