Фантастика, 1963 год - Андреев К. (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Срочно увеличивалась добыча угля и нефти. Форсированно налаживалось производство керосиновых ламп и свечей.
Что до газет, то они продолжали выходить исправно, без перерыва, только печатались они теперь при свете керосиновых или ацетиленовых ламп на ротациях с приводом от паровых машин. И редко когда первую полосу газет не украшало фото загадочного, окутанного паром, вставшего из океана черного столба.
“Академик Морозов: Короткое замыкание будет ликвидировано” (“Известия”).
“Угольные акции никогда еще не стояли так высоко” (“Уолл-стрит джорнэл”).
“На острове Святой Елены идет крупное строительство. По слухам, склеп Наполеона снесен и на его месте сооружается вилла для семьи Рокфеллера — самого младшего. Лондон готовит новую ноту Вашингтону. Третий британский флот направлен для охраны островов Тристан да Кунья” (“Дейли телеграф”).
“Слово нефтепереработчиков: перевыполнить план по осветительным сортам керосина” (“Бакинский рабочий”).
“Национализированные. угольные копи должны быть возвращены в руки законных владельцев — только это спасет Великобританию” (“Таймс”).
“Фашизм не пройдет! Принстон не повторится!” (“Уоркер”).
“Наибольшая мировая сенсация с тех пор, как в 1949 году фирма “Сэнсон Хоуджери Миллз” выпустила женские чулки с черной пяткой по патенту художников из Филадельфии Блея и Спарджена. Покупайте чулки новой марки “Черный столб”! (“Филадельфия ньюз”.)
“В эту зиму жителей Парижа будет согревать их неистощимый оптимизм” (“Фигаро”).
“На “Фукуока-мару” идут бесконечные совещания, тем временем Черный столб вошел в космическое пространство” (“Борба”).
“Домохозяйки требуют: дайте нам электричество!” (“Фор ю уимен”).
“Повышение цен на свечи не должно снизить религиозного энтузиазма верующих” (“Оссерваторе Романо”).
“Этой осенью не состоялось ни одной экспедиции в Гималаи на поиски снежного человека. Ассоциация шерпов-носильщиков встревожена. Его величество король Непала лично изучает вопрос” (“Катманду “В связи с дороговизной топлива в этом сезоне, к сожалению, ожидается переход на длинные закрытые платья. Наш обозреватель надеется, что удастся создать модели со стекловатными утепляющими подкладками, могущими подчеркнуть специфику женской фигуры. В отношении дамского нижнего белья ожидается…” (“Ля ей паризьен”).
— Шаровая молния! — крикнул в мегафон наблюдатель. — Все вниз! Шаровая молния!
Верхняя палуба “Фукуока-мару” опустела — только аварийная команда осталась наверху.
Таков был строжайший приказ Штаба ученых: при появлении шаровой молнии укрываться во внутренних помещениях, задраивать все иллюминаторы, люки и горловины. Приказ пришлось издать после того, как однажды огненный шар вполз в открытый люк судовой мастерской и вызвал пожар, с трудом потушенный японскими матросами.
Повинуясь приказу, Кравцов спустился вниз. Он заглянул в холл перед салоном, надеясь увидеть там Оловянникова, но увидел только группу незнакомых людей за стойкой бара.
Каждый день прилетали на реактивных гидросамолетах незнакомые люди — ученые, ооновские чиновники, инженеры, журналисты. Одни прилетали, другие улетали. Совещались, спорили, продымили “Фукуоку” насквозь табаком, опустошили огромный судовой склад вин.
А черный столб между тем лез все выше за пределы земной атмосферы и, пройдя добрую треть расстояния до Луны, загибался вокруг Земли, словно собираясь опоясать планету тоненьким ремешком.
Он по-прежнему был окутан мраком бесчисленных туч, и пучки молний били в столб, и казалось, грозе не будет конца.
Дистанционные приборы там, на плоту, давно не работали. “Фукуока” ходил вокруг плота, то приближаясь к нему, то удаляясь. Где-то застрял транспорт с горючим, а топливо на “Фукуоке” было на исходе.
Тревожно текла жизнь на судне. Но больше всего Кравцова угнетало вынужденное безделье. Он понимал, что ученым нелегко — поди-ка разберись в таинственном поле, окружающем черный столб! — но все же слишком уж затянулись их совещания. Кравцова так и подмывало. пойти к Морозову и спросить его напрямик: “Когда же вы решитесь, наконец, побороться с черным столбом, сколько, черт возьми, можно ждать?..” Но он сдерживал себя. Знал, как безмерно много работает Морозов.
Брамулья же, с которым Кравцов изредка сталкивался в каюте Али-Овсада за чаепитием, не отвечал на вопросы, отшучивался, рассказывал соленые чилийские анекдоты.
Кравцов в тоскливом раздумье стоял в тускло освещенном холле, поглядывал на дверь салона, за которой совещались ученые.
— Хэлло, — услышал он и обернулся.
— А, Джим! Добрый вечер! Что это вы не играете на бильярде?
— Надоело. — Джим Паркинсон невесело усмехнулся. — Сорок партий в день — можно взвыть по-собачьи. Говорят, завтра придет транспорт с горючим, не слышали?
— Да, говорят.
— Не хотите ли выпить, сэр?
Кравцов махнул рукой:
— Ладно.
Они уселись на табуреты перед стойкой, бармен японец быстро сбил коктейль и поставил перед ними стаканы. Они молча начали потягивать холодный, пряно пахнущий напиток.
— Будет у нас работа или нет? — спросил Джим.
— Надеюсь, что будет.
— Платят здесь неплохо, некоторым ребятам нравится получать денежки за спанье и бильярд. Но мне порядком надоело, сэр. Второй месяц без кино, без девочек. Радио и то не послушаешь.
— Понимаю, Джим.
— Сколько можно держать нас на этой японской коробке? Если ученые ничего не могут придумать, пусть прямо скажут и отпустят нас по домам. Я проживу и без электричества, будь оно проклято.
От пряного напитка у Кравцова по телу разлилось тепло.
— Без электричества нельзя, Джим.
— Можно! — Паркинсон со стуком поставил стакан. — Плевал я на магнитное поле и прочую чушь.
— Вам наплевать, а другие…
— Что мне до других? Я вам говорю: обойдусь! Бурить всегда где-нибудь нужно. Пусть не электричество, а паровая машина крутит долото на забое — что из того?
“Ну вот, — подумал Кравцов, — уже и этот флегматик взбесился от безделья”.
— Послушайте, Джим…
— Мало этой грозы, так еще шаровые молнии появились, летают стаями. Наверх не выйти — японцы с карабинами на всех трапах… К чертям, сэр! Ученым здесь интересно, так пусть ковыряются, а мы все не хотим!
