Костяной Дом (ЛП) - Лоухед Стивен Рэй (книги бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗

— Знаем, — важно согласился Кит, хотя до сих пор эта мысль ему в голову не приходила.

— Ну вот. Мне нужно было связаться с ним до того, как он отправится в Египет с экспедицией.

— Выходит, мы с ним уже раскопали гробницу еще до того, как ты с ним говорила, — помотал головой Кит.

— Именно, — сказала Вильгельмина, появляясь из-за кустов. — Ну, как я выгляжу? — Девушка в камуфляжном комбинезоне, небесно-голубом шарфе и ботинках для пустыни исчезла без следа; на ее месте стояло симпатичное создание в длинной юбке, белой кофточке с пышными рукавами и цветастой шали. В руках она держала небольшой полотняный мешок, который, впрочем, тут же сунула Киту.

— За мной, ребята, — распорядилась она, и вскоре они уже шли по высокой траве, спускаясь со склона холма.

Кит увидел у подножия склона большую реку и, конечно же, дорогу.

— Если не будем медлить, сможем поужинать сегодня вечером в одном из лучших ресторанов города.

Кит остановился и уставился на нее, как будто видел впервые.

— Боже, Мина, ты великолепна. Откуда ты так много знаешь обо всем этом?

— Практика, — небрежно ответила она. — Много-много практики. И много ошибок.

ГЛАВА 24, в которой решается судьба

Конец, как это часто бывает, наступил быстро и неожиданно. Вечером лорд Гауэр пожаловался на плохое самочувствие. Он выпил чай, съел пару подсушенных тостов и удалился к себе. К утру ему не стало лучше. Вызвали врача. В тот же день, в лихорадочном поту и с жалобами на головную боль, он впал в прерывистое забытье, и в себя уже не приходил. Арчи был с ним, когда он умер два дня спустя; стоя у кровати графа, он услышал девятичасовой колокол с башни Святой Марии на Серебряной площади. Именно в этот момент дух его благодетеля покинул смертные пределы. Арчи склонил голову и пролил слезу над человеком, который был его учителем, другом и, как считал Арчи, единственным настоящим отцом.

Следующий день прошел в конторе Бичкрофта и Лехварда, поверенных лорда Гауэра; они занимались организацией похорон в соответствии с завещанием графа и особыми инструкциями. Сами похороны состоялись спустя семь дней в церкви Святой Марии, на них присутствовало около двухсот человек. После заупокойной службы скорбящих угостили чаем с пирожными в лондонском доме лорда Гауэра. Арчи с достоинством, которое граф наверняка одобрил бы, принимал соболезнования. Следующие две недели ушли на инвентаризацию собственности перед неизбежным грядущим вторжением.

Календарь сменил месяц, и однажды утром Джордж Гауэр, двоюродный брат графа, постучал в двери дома в сопровождении своей жены Бранки, судебного пристава Пекхэма и поверенного в цилиндре и черном сюртуке. Арчи принял их в гостиной.

— Передача имущества произойдет безотлагательно, — заявил адвокат. — Мы намерены вступить во владение немедленно. Рекомендую вам собрать личные вещи и освободить помещение как можно скорее.

Арчи, в общем-то готовившийся к этому моменту, тем не менее был ошеломлен резкостью и холодностью демонстративной жадности. Когда к нему вернулся голос, он сказал:

— Если вы не против, я подготовил опись…

— Спасибо, мы проведем собственную инвентаризацию, — фыркнул адвокат. — В любом случае, вам надлежит освободить помещение к трем часам пополудни. Судебный пристав поможет вам собраться. Он будет при вас, чтобы убедиться, что вы случайно не захватите какие-либо предметы, не принадлежащие вам и на которые вы не имеете права.

— Ваша предусмотрительность достойна восхищения. — Арчи мрачно улыбнулся новым жильцам. — Должно быть, вы долго ждали этого дня и молились о его наступлении.

— Silencee a sua lingua!

— Вы правы, — согласился Арчи. — Уверяю вас, у меня нет никакого желания оставаться в вашем гнусном обществе ни одной лишней минуты.

— Послушайте, вы... — пробормотал Джордж Гауэр. — Болван!

Но Арчи уже вышел, не сказав больше ни слова.

— Вызови Бичкрофта, — сказал он слуге графа. — И соберите свои вещи. На твоем месте я подумал бы о том, как жить дальше, если ты меня понимаешь. — Слуга кивнул. — И передай остальным то же самое.

— Хорошо, сэр.

Пока новые владельцы пересчитывали серебро, Арчи прошел в свои комнаты и принялся паковать вещи. Через несколько минут к нему присоединился судебный пристав — подозрительный грубиян, настоявший на проверке уже сложенных чемоданов. Арчи предложил ему уже подготовленную опись того, что он брал с собой.

— У меня такая работа, — пробормотал мужчина, извиняясь.

Бичкрофт, поверенный графа, прибыл с копией завещания лорда Гауэра как раз в тот момент, когда Арчи вынес чемоданы в фойе. В присутствии наследников и их адвоката Бичкрофт зачитал соответствующую часть последней воли и завещания графа, в которых прямо говорилось, что Арчибальду Берли разрешено выбрать любые пять предметов из обширной коллекции экзотических ценностей графа.

— Любые пять предметов по его желанию, — подчеркнул Уолтер Бичкрофт, — без помех и препятствий.

Вскоре Арчи покинул дом графа с пятью маленькими безделушками, которые по мнению наследников, не представляли никакого интереса. Если бы Джордж и Бранка поняли, что именно унес с собой Арчи, и какова ценность этих «безделушек», их хватил бы удар. Но их невежество позволило им сохранить жизнь. Пять вещей из коллекции графа стоили вполне достаточно, чтобы Арчи мог начать свое дело, то есть заняться торговлей древностями. Но это было, конечно, не всё. По правде говоря, гораздо большая часть значительного теперь состояния Арчи спокойно дожидалась его в шести больших жестянках из-под чая в одном из хранилищ банка Ллойда, а еще кое-что доставили вместе с еще одним чемоданом на вокзал Кингс-Кросс неделей ранее. После выдворения из лондонской резиденции лорда Гауэра Арчи посетил мать и оставил ей чековую книжку Ллойда. Книжка была оформлена на ее имя. Счет составлял пятьсот фунтов. Арчи поцеловал мать, и сел на вечерний пароход, идущий на континент.

Он посетил Париж, Кельн, Вену и Рим, а потом добрался до Праги, Константинополя, Иерусалима и Каира. В каждом из этих городов он приобретал предметы искусства и экзотические артефакты, ставшие основой его легендарной коллекции, предмета зависти всех лондонских коллекционеров.

Единственной весточкой из Англии за это время стало письмо поверенного Бичкрофта, в котором он сообщал, что поместье графа продано сахарному магнату. Джордж и Бранка получили деньги и отбыли в Лиссабон, где, по-видимому, проживут свои дни в комфорте за счет своего покойного родственника.

На вторую годовщину смерти графа Сазерленда в Лондоне появился лихой магнат, отзывавшийся на имя Архелея Берли, графа Сазерленда. Смуглый, знатный молодой лорд снял квартиру в обширном особняке на Кенсингтон-Гарден. Следующие недели и месяцы город гудел от слухов, касавшихся антикварного магазина пришельца. Этот во всех отношениях почтенный джентльмен, изъяснявшийся на прекрасном языке, казался фокусником, достававшим из невидимой шляпы все новые и новые дорогие и очень дорогие предметы. Говорили об обширных связях графа с аристократией Старой Европы и королевскими дворами Ближнего Востока. Они, дескать, и были главными источниками чудесных предметов, которыми он торговал. И стоили эти предметы очень недешево. Прекрасные кольца, браслеты и ожерелья; украшенные драгоценными камнями подвески, статуэтки, кинжалы и диадемы; резные рельефы с античных фронтонов; фигурные красно-черные амфоры, чаши, лампы, урны и все прочее продавалось по умопомрачительным ценам. Но больше таких превосходных экземпляров никто не предлагал.

— Красота мимолетна в этом мире, — обычно замечал лорд Берли. — Я делаю все возможное, чтобы сохранить ее и помочь пережить века.