Через тысячу лет (Научно-фантастическая проза) - Никольский Вадим Дмитриевич (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Говорить ли о том, что было дальше? Да, надо, потому что о самом тяжелом я уже рассказал. Мое столкновение с погибшим Унаро произвело на всех моих друзей самое гнетущее впечатление. Меня обвинили в давно уже небывалом и позабытом здесь преступлении — в убийстве. Мои друзья от меня отшатнулись. Правда, я был на свободе, но на что была она мне, эта свобода?.. Рея не хотела меня больше видеть, а я — я готов был целовать ее тень на земле…
Был суд. Я не пытался оправдываться, ссылаясь на дикие инстинкты XX века. Я убил и должен был понести ответственность за свое преступление…
Приговор был справедлив, но жесток. Мне больше не было места в семье Нового Человечества, и я должен был уйти из него навсегда…
Значит, смерть?.. Нет, изгнание. Изгнание в Старый Мир, откуда, по непонятной игре судьбы, я появился в Грядущем…
Хрономобиль профессора Фарбенмейстера должен был отвезти меня обратно в XX век. Эту печальную обязанность принял на себя Фер, едва ли не единственный из всех близких мне людей, который сохранил еще ко мне часть своей прежней симпатии. Последним моим впечатлением, которое я унес из нового мира, были розовые перистые облака, плывшие в закатных, солнечных лучах, и замирающее пение цветов, точно славших мне свой прощальный привет… Мой друг — старый профессор Фарбенмейстер — был тут же. Он пожал мне руку и шепнул — «Courage, дорогой мой, courage… Мы еще, быть может, увидимся…»
До сих пор я не знаю, почему, как только за мною захлопнулся люк хрономобиля, я тотчас же почувствовал невероятную сонливость. Быть может, опасались нового проявления моей атавистической дикости и каким-то образом погрузили меня в искусственный сон?
Очнулся я на диване, в комнате, рядом с лабораторией профессора Фарбенмейстера, откуда началось наше полное приключений странствие во времени. Казалось, что здесь ничего не менялось. Да и чему было меняться, когда на стенном календаре виднелась та же самая цифра — д сентября, — день нашего отъезда в будущее… Заботливая рука милого брата Реи положила у моего изголовья несколько сорванных стеблей поющих цветов. Вот они и сейчас перед мною, — я посадил их в землю, но, увы, они навсегда перестали звучать…
Тяжелые капли дождя нудно барабанят по мутным окнам моей старой берлинской квартиры… Хозяйка рада тому, что я наконец возвратился — я, конечно, заплачу ей за время своей болезни? Господин инженер не может себе представить, как дорога сейчас сделалась жизнь! Я гляжу на грязно-серую улицу. Унылые фигуры с поднятыми воротниками пальто поспешно шлепают по коричневым лужам. Грохот трамваев смешивается с ревом автомобилей, оставляющих за собою сизые полосы вонючего дыма. Здравствуй, старый двадцатый век! Вот я опять у тебя… Завтра я еду домой, в Россию. Мне кажется, что я не был там целые годы. Я еду туда, где лужи в городах еще глубже, где грязи и дыма еще больше, — но где в великом борении с людьми и с природой закладываются первые полуобтесанные камни того здания, которое мелькнуло предо мною прекрасным видением…
Пусть еще эти камни положены криво и неумело, пусть уйдут они в самую толщу фундамента, пусть не раз упадут они на тех, кто их ставит, камень за камнем, удар за ударом — но стены все выше!..
Грядущее человечество! Радостное, творящее, свободное человечество! Тебе шлю я, изгнанник, мой далекий привет…
Ты придешь, ты очистишь наш мир, ты заставишь улыбаться и моря, и сушу, и воздух… Ты сделаешь жизнь на земле прекрасной, как сон… Ты придешь… Это сбудется… Я верю… Я видел… Я знаю..
Об авторе
Вадим Дмитриевич Никольский родился в 1883 или 1886 году в уральском Кыштыме (в некоторых источниках указывается село Белоцерковка Полтавской губ.) в семье врача и общественного деятеля Дмитрия Никольского (1855–1918), работавшего в 1882–1888 гг. земским врачом на Урале. В 1889 г. переехал с семьей в Санкт-Петербург. По окончании 7-й классической гимназии поступил на электромеханическое отделение Санкт-Петербургского политехнического института. Во время революции 1905 г. командовал рабочей дружиной Невской заставы, впоследствии отошел от политической деятельности.
После окончания института (1909) был оставлен в аспирантуре для подготовки к профессорскому званию. В 1911–1915 гг. служил специалистом по гидроэнергетике в техотделе Управления внутренних водных проблем Министерства путей сообщения, выезжал в командировки в Норвегию и Швецию для изучения опыта проектирования и строительства гидроэлектростанций, участвовал в разработке проектов использования гидравлической энергии рек Кольского полуострова. В 1912–1916 гг. руководил созданием проектов Кондопожской и Пальеозёрской ГЭС, разработал предложения по строительству гидроэлектростанций на реках Выг и Кемь в Карелии. В годы Первой мировой войны участвовал в конструировании самолетов, организовал первую в России лабораторию для электроплавки ферровольфрама.
В 1919–1923 гг. жил на родине матери — в Полтавской губернии, занимался электрификацией и мелиорацией. В 1924 г. вернулся в Ленинград, где жил на наб. р. Карповки, работал в Научно-мелиоративном институте.
Как писатель дебютировал в 1924 г. научно-фантастическим рассказом Дезинтегратор профессора Форса, напечатанным в журн. Человек и природа. В 1925–1927 гг. опубликовал ряд научно-популярных книг и брошюр — Электричество в природе и технике, Энергия и современная техника, Успехи и пути развития мировой техники (все — 1925), Железный конь: Что такое железные дороги, Как появились машины (обе — 1926) и др., одновременно печатал в периодике научно-фантастические рассказы и очерки.
В 1927 г. опубликовал роман-утопию Через тысячу лет о жизни в коммунистическом будущем.
Фантастика В. Никольского, хоть и выказывала несомненную литературную одаренность писателя и некоторую живость в описании научных поисков, отличалась чаще всего утилитарным характером — его, как и многих других советских и зарубежных авторов 1920-х гг., интересовали не столько литературные, сколько инженерные, научные, технические задачи и последствия тех или иных открытий и изобретений. Вместе с тем следует упомянуть, что в рассказе Антибеллум (1927) Никольский внес свой вклад в тему пресловутых «лучей смерти» и всевозможные легенды, связанные с именем ученого и писателя М. М. Филиппова (1858–1903); в рассказе Лучи жизни (1927), дав себе волю, увлеченно изобразил созданного в лаборатории чудовищного спрута, а в романе Через тысячу лет коснулся парадоксов путешествия во времени. По поводу этого романа часто и неверно говорится, что в нем Никольский предсказал «взрыв первой атомной бомбы в 1945 г.», однако взрыв 1945 г. в книге является лишь результатом неудачного эксперимента по расщеплению атома (атомной энергией человечеству предстоит овладеть лишь через много столетий).
В 30-е годы В. Никольский работал в области гидроэнергетики, был инженером-консультантом 4-й мастерской Ленпроекта, правителем канцелярии Института гражданских инженеров, старшим техником Технико-строительного комитета, соавтором проекта плотин на Неве. Работал одним из руководителей ленинградского Дома занимательной науки. К фантастике Никольский после опубликования романа практически не возвращался, за исключением короткого и написанного «к случаю» рассказа Встреча и рассказа-очерка Ленинградские пустоты (1936).
21 января 1938 г. В. Никольский был арестован по обвинению в шпионаже, 2 сентября 1938 г. был приговорен по ст. 58-6 УК РСФСР к высшей мере наказания и вскоре расстрелян (по другим и, вероятней всего, сфальсифицированным советской карательной системой данным, погиб в заключении в 1941 году).
Библиография
Дезинтегратор профессора Форса: Научная фантазия // Человек и природа. 1924. № 4.
Чертова долина: Рассказ // Мир приключений. 1925. № 5.
