Страшные вещи Лизы Макиной - Сертаков Виталий (бесплатные книги полный формат txt) 📗

— А вы что, искусственными котлетами питаетесь? Или только овощи хаваете?

— Конечно, нет. Существуют фермы, где выращиваются животные для забоя, цикл белкового питания ничем не отличается от вашего. И я вполне безболезненно воспринимаю, что в деревнях держат на привязи собак, чтобы отпугнуть воров. Но этот зверь, придуманный тобою, эта цепь, ограда, грязь... Символы подавления, олицетворение властолюбия, жестокости, коварства, низменных инстинктов — все это способы самоутверждения за счет других... Нет-нет, не вини себя, просто я хочу, чтобы ты задумался...

Я задумался, еще как задумался. Помимо катапульты, за десятиметровыми крепостными стенами встретилось еще немало сюрпризов. Вдоль стен, изнутри, шла двухэтажная деревянная галерея с лебедками для поднятия камней, с чанами для разогревания смолы и прочие радости. На ближайшей башне крепилась снаряженная баллиста, а за драконьей площадкой возвышалась подвижная многоосная платформа с гигантскими арбалетами.

Макина больше на меня не ругалась и делала вид, что ничего не замечает. Мы прошли мимо амфитеатра с приспособлениями для тренировок солдат и очутились у лестницы, убранной красным ковром и ведущей ко входу в высоченный собор.

А может, и не собор вовсе. Даже задрав голову я не мог разглядеть верхушку шпиля, хотя еще пару шагов назад здание казалось почти ординарным средневековым особнячком.

Лиза поднялась первая и толкнула дверь в свои личные покои. Дверь была в три человеческих роста, из мореного дуба, прошитого железом, и ничего у девчонки, ясен перец, не получилось. Я подскочил, навалился плечом, и общими усилиями мы проникли внутрь.

— Еще вчера вместо ворот тут была золотая занавеска, — скромно шепнула Макина. — Можешь все трогать и щупать, сломать здесь ничего невозможно.

Внутри моего дурного влияния не ощущалось. Наверное, Лиза решила меня напоследок пощадить. Снаружи собор, в который мы вошли, казался чуть побольше нашего универсама и весь был выложен розовым мрамором с серебряными прожилками. Хотя, скорее всего, такой мрамор на Земле нигде не добывают. По коньку проходила красивая балюстрада со статуями и зеленью, словно на крыше располагался висячий сад. Внутри помещение развернулось до размеров футбольного поля, крыша исчезла напрочь, зато в лиловом небе повисли пушистые розовые облака, и невесть откуда возникло солнце.

Правда, это было совсем не наше солнце — гораздо крупнее и темнее, словно я смотрел сквозь красный фильтр. Внутри больше не пахло бабушкиными булочками, все заслонил аромат цветов. Наверное, их тут росло несколько миллионов. Я бродил по травянистым мягким дорожкам и, как Гулливер, наклонялся к чашечкам великанских колокольчиков или поднимался на цыпочки, чтобы заглянуть в розетки исполинских ромашек. Трава отдавала оранжевым, а сиреневые бутоны не помещались и в двух ладонях. Напротив них переливались всеми цветами радуги сонные маки, размером с колесо от легковушки. Или гвоздики, а может, наоборот, какие-то хризантемы...

— Кажется, у тебя где-то радио работает?

— Это цветы. Роща Говорящих цветов. Похоже на шепот, правда? У нас их прописывают больным, для успокоения.

— Ты можешь вынести их наружу? — на всякий случай спросил я, не в силах отделаться от ощущения, что совсем рядом, за углом, бормочет целая толпа. — Или это только воображение и никаких цветов нет?

— Все есть, Саша. — Макина колдовала возле крестообразного бассейна по центру поля, что-то там выуживала из маслянистой желтой жидкости. — Все настоящее — и цветы, и тролли, и даже дракон. Но наружу их вынести нельзя, они погибнут в земной атмосфере.

— Я снова запутался! Дракон же не может быть настоящим! Он из сказки, он никогда не существовал!

— А теперь существует, его создал усилитель. Если его выпустить, он моментально взорвется, — обыденным голосом пояснила Лиза. — То есть дракон и стражники, безусловно, не настоящие с точки зрения привычных представлений об анатомии. Это упрощенные, локальные полиморфы. Усилитель продуцирует любые биологические объекты, за исключением разумных.

— А у тебя здесь есть еще кто-то? — Я внимательно оглядел ее «ботанический сад». Высоченная дверь, через которую мы вошли, отодвинулась неимоверно далеко и выглядела отсюда, как малюсенькая калитка. Мраморные стены, огибающие цветники, превратились в ажурные заборчики, за которыми росли низкие раскидистые деревья, чем-то напоминавшие наши ивы, а еще дальше, насколько хватало глаз, переливались подсвеченные струй фонтанов.

— Здесь живут мои любимые животные, но ты, Саша, не захотел их увидеть.

— Я не захотел? Это ты их попрятала. Или они все такие страшные?

— Для меня они совсем не страшные. Напротив, эти образы помогают мне скрасить разлуку с домом... Но ты сам только что высказал мысль, тревожащую твои бессознательные инстинкты. Даже такой пластичный и гибкий мозг, как у тебя, не допускает, что в средстве передвижения может быть что-то, кроме приборов и баков с горючим. Ты придумал стены, охрану, придумал хищных птиц, потому что не готов к доброжелательному, мирному существованию. Вы все рождаетесь и воспитываетесь в агрессивной ауре... Ты обиделся на меня?

— Да нет, я уже ни на что не обижаюсь.

— Очень надеюсь, что твои слова искренни. Ведь обида на чужое интеллектуальное превосходство отражает комплекс собственной неполноценности и ведет исключительно к деструкции. Здесь лишь два существа не подчинены внутренним законам развертки — ты и я. Сила тяготения на планете Забытых значительно превышает земную, и состав атмосферы сильно отличается. Внутри усилителя ты защищен, но не пытайся нащупать на лице скафандр или кислородные баллоны. Это молекулярная пленка, которая поддерживает вокруг тебя привычные параметры... А я, Сашенька, из вежливости, остаюсь в привычном для тебя образе.

— Оба-на... То бишь ты все еще в скафандре?

Я подошел вплотную к бассейну. Внизу, под слоем желе горчичного цвета, плавали два Макина-отца. Я сразу узнал того, что угодил недавно под машину, он до конца еще не восстановился. Второй был как новенький, а у «ветерана» голова вывернулась набок, одна рука оставалась короче другой и где-то потерялось левое ухо.

— Помнишь, ты подозревал, что я делаю инъекции наркотика? Это правда. Для меня ваша среда крайне нежелательна. Специальный прибор преобразует воздух Земли в привычный газовый состав, но атмосфера в Москве настолько загрязнена ядами, что мне требуется каждые шесть часов делать укол. Если я не буду чистить организм, то за два месяца умру от отравления сложными неорганическими соединениями... Кстати, ты можешь мне помочь.

— Чего делать-то?

— Не испугаешься? Тогда подержи его за ноги. Жидкость для тебя безвредна.

Я встал на коленки, отважно сунул руки в теплый студень и схватил полиморфа за лодыжки. На ощупь он был как самый обыкновенный человек. Лиза что-то сделала, и у Макина в груди появилась щель. Я постарался не испугаться, но аппетит потерял надолго. Прямо от шеи, где начинался ворот куртки, его тело медленно раскрывалось, все ниже и ниже, пока не дошло до самого паха. А внутри...