Прайд Саблезуба - Щепетов Сергей (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Разглядеть состав населения с такого расстояния было трудно. Складывалось впечатление, что тут как бы две группы – «одетые» и голые. У первых чем-то прикрыт корпус, а у вторых в лучшем случае только набедренные повязки. «Голые» обитают в тростниковых хижинах, копошатся между ними и на «полосатом» поле. Одетые вроде бы трудовой деятельностью не заняты, обитают в «храмовом» комплексе, куда попадают по мосту, а по остальной территории перемещаются группами по 3–4 человека. «Наверное, воины или жрецы, – решил Семен. – Впрочем, для жрецов их, пожалуй, многовато».
Была еще и третья категория публики, которую Семен условно назвал «паломниками». Дело в том, что вдоль речки, вытекающей из озера в южном направлении, проходила тропа. И не просто тропа, а целая дорога. Никто по ней, правда, не ездил – перемещались все исключительно пешком, а груз тащили на себе. Движение было довольно оживленным – по местным масштабам, конечно. За день приходило в котловину человек 10–15 и примерно столько же уходило. Неподалеку от рва для них, вероятно, было выделено место, где они сооружали небольшие шатры или навесы. Покрышки для них они приносили с собой, а вот палки для этих конструкций брали где-то здесь – наверное, там был общественный склад.
За тропой и паломниками Семен наблюдал целый день, благо для этого нашлась удобная позиция. Дело в том, что у него возникла идея присоединиться к одной из групп и вместе с ней проникнуть на обжитую территорию котловины – надо же выяснить, что там происходит. Он насчитал шесть групп от трех до пяти человек, двигавшихся в обоих направлениях. Это были исключительно мужчины – низкорослые, довольно узкоплечие и светлокожие. Кто-нибудь один в группе обычно был одет в некоторое подобие пончо или халата, причем не из шкуры или кожи, а, похоже, из грубой ткани или тонкой плетенки. Груза такой паломник обычно не нес, кроме какого-нибудь оружия типа дротика, да и то не всегда. А вот полуголые спутники были обременены по полной программе – тюками или корзинами. Причем было заметно, что уходящие нагружены легче, чем приходящие.
Семен так и не решился выйти к ним. Ему хватило фантазии представить, как он будет смотреться рядом с этой публикой – примерно как свинья в курятнике. Мало того что он в полтора раза крупнее любого из паломников, у него еще и такая растительность на голове… Местные-то или обриты наголо, или у них хитрые прически с украшениями, а бороды короткие, узкие и ухоженные. У него же торчащая во все стороны, сто лет не чесанная шевелюра, кое-как придавленная налобной повязкой, и борода от ушей лопатой – такого красавца они сочтут даже не дикарем, а каким-нибудь демоном. «Если только изготовить себе набедренную повязку, заточить нож и попытаться побриться. Допустим, бороду кое-как соскрести удастся, а что делать с остальным? Без расчески, без зеркала… Или, может быть, пойти другим путем: захватить языка – одинокого пешехода, уволочь его в укромное место и… В общем-то контакт наладить, наверное, удастся, если не помрет от страха, но хлопотно – ой-е-ей как хлопотно! Придется пока ограничиться наблюдениями издалека».
А издалека наблюдать было неудобно – единственное место на вершине скалистого холма над храмом оказалось занятым. Семен, конечно, не был уверен, что это именно сторожевой пост, но решил исходить из этого. Собственно говоря, наблюдать можно было и с других возвышенностей, но все они просматривались с этого поста, а укрыться на них было негде. Семен вообще чувствовал себя неуютно среди этих безлесых холмов и лугов: начнут ловить – не спрячешься.
Однажды утром вершина горы оказалась пустой – во всяком случае, людей там видно не было. Семен не спешил радоваться и целый день посматривал в ту сторону – никто так и не появился. На другой день – то же. А на следующий Семен доел остатки мяса и решил, что пора принимать решение, потому что жить так дальше нельзя – надо или вступать в контакт, или сматываться. Если он начнет питаться травой и недозрелой пшеницей, то очень скоро ног таскать не сможет – никаких жировых запасов в организме у него давно нет.
Решение он принял радикальное – полез на ту самую вершину. Весь свой груз, включая арбалет, он давно уже не таскал с собой, а хранил в тайнике, к которому возвращался на ночь, – ну, невозможно со всем этим на горбу заниматься шпионажем!
«Ну, вот, – грустно усмехнулся Семен, осматривая вытоптанную площадку, – история повторяется. Только в тот раз над лагерем лоуринов со мной был Черный Бизон, который давал пояснения. И было не утро, а вечер – почти ночь. И внизу были те, кому вскоре предстояло стать моей родней в этом мире. Вообще-то считается, что история повторяется, но трагедия возвращается в виде фарса. В тот раз массовое камлание сородичей было скорее фарсом, значит, теперь будет… Может, обойдется? Что-то паломников много собралось… Кажется, действо начинается именно утром. Интересно, они так всегда тут живут или я угодил на какой-то многодневный праздник?»
Солнце уже поднялось над горизонтом и освещало наблюдательную площадку. Семен даже подумал, не снять ли ему рубаху – в такой одежде здесь никто не ходит, и если его заметят, то сразу поймут, что он чужак. Это с одной стороны, а с другой – вылинявшая засаленная волчья шкура все-таки неплохо маскирует среди камней. Да и потом, вдруг придется убегать или драться – потерять одежду вовсе не хочется. От мысли о бегстве тоскливо заныло в груди – к вершине вела лишь одна извилистая тропа среди камней и кустов – не больно-то побегаешь. Семен вздохнул и стал смотреть вниз. Отсюда по прямой до рва, моста через него и небольшой толпы паломников было вряд ли больше семидесяти метров.
Солнечные лучи туда еще не добрались – им мешали холмы на другом конце котловины. Впрочем, разглядеть, что там происходит, было уже можно. И первое, на что обратил внимание Семен, это ров. Точнее – его содержимое. По дну бродили крупные гибкие длиннохвостые звери. Деталей их окраски было не разглядеть – во всяком случае, не белые и не полосатые. Явно из кошачьих, но по размерам им далеко и до саблезубов, и до уссурийских тигров. «Назову их наугад – леопардами, – решил Семен. – Непонятно, чего они там делают… Судя по их размерам и высоте стенок, выпрыгнуть им ничего не стоит. И как народ по мосту ходит, если он шириной в три бревнышка и любая зверюга снизу может достать лапой? Может, они ручные? Дрессированные?» Последнее предположение оказалось верным. Но, как обычно, ровно наполовину.
Недалеко от входа на мост трое людей в шкурах (?) о чем-то спорили с одним из богато одетых паломников. В конце концов они договорились, и человек передал им несколько предметов. Затем он направился к отдельно стоящей группе полуголых местных жителей, вероятно являющихся обитателями тростниковых хижин. Он некоторое время рассматривал их, выбрал двоих и вместе с ними вернулся в толпу своих.
Между тем солнечный свет, начав с вершины, спускался все ниже и ниже, освещая домики «храмового» комплекса на склоне. Когда осветилась крыша самого большого из них, расположенного внизу у рва, раздались разноголосые крики. Как бы возникнув из полутьмы, на крыше появились пять фигур в длинных одеждах, окрашенных в довольно яркий буровато-красный цвет. Они стояли, воздев руки, лицами к солнечному диску, медленно выползающему из-за холмов. Несколько минут спустя раздались глухие звуки, которые мог издавать, наверное, большой барабан или тамтам, затем вступил еще один ударный инструмент, издающий более высокие звуки, послышались завывания, которые, вероятно, представляли собой хоровое пение. Через минуту-другую ударные и хор нащупали взаимодействие, а фигурки на крыше двинулись вокруг низкой широкой прямоугольной тумбы, расположенной в центре. Они пританцовывали, что-то выкрикивали высокими голосами и воздевали руки. Головы их были обриты наголо, так что Семен не сразу сообразил, что это, скорее всего, женщины.
Ритм нарастал, толпа паломников вторила ему выкриками и… Ну, не совсем аплодисментами – хлопали они себя по груди или по бедрам. Танцовщицы же на крыше, не останавливая движения, стали избавляться от одежд.
