Опалы Нефертити - Бобев Петр (лучшие книги TXT) 📗
— Храбрец! — восхитился Крум.
Мария показала рукой на два серых пушистых комочка под кустом.
— Это мать! Она билась ради детей. А кроме того, австралийские кролики самые храбрые в мире. Потому что их преследуют с небывалой жестокостью. В процессе отбора уцелели только самые дерзкие.
— Кролики не трусливы. Просто они знают, что слабы, — добавил Бурамара.
Крум понял его.
— Хотел бы я посмотреть — сказал он, — каким бы храбрым был лев, если бы он имел силу кролика! Что бы стал делать лев, напади на него десятиметровая ядовитая змея?
Восхищенные самоотверженностью победительницы, люди взяли себе ее жертву, а крольчат трогать не стали. Они испекли тайпана на костре и быстро его съели.
После этого они решили искать подземную реку, которая должна была быть где-то поблизости. Договорились так: белые останутся на месте, а двое следопытов отправятся на поиски в противоположных направлениях. Тот, кто найдет воду, подаст сигнал дымом и останется там, чтобы выкопать колодец, а другой приведет туда Крума и Марию.
Вскоре следопыты скрылись из виду, затерявшись среди ложбин и беспорядочных зарослей кустарника. Крум почувствовал себя беспомощным, брошенным посреди степи, без компаса, без воды и без оружия. Он нетерпеливо стал вглядываться в горизонт. И вот оттуда, куда ушел Бурамара, поднялось в воздух облачко дыма, потом второе, третье.
Он уже был готов вести туда сестру, когда прибежал запыхавшийся Гурмалулу. И вместо того, чтобы подтвердить сигнал Бурамары, который означал: «Нашел воду!» он издалека крикнул им:
— Бегите!
— Зачем нам бежать? — удивилась Мария. Она страшно устала, а ступни ее болели от долгой ходьбы.
— Бурамара говорит дымом. Бурамара говорит: «Идет мистер Том. С ним еще пятеро человек. С ружьями. Хотят убить мистера Крума. И Бурамару, и Гурмалулу».
Объяснение его было настолько искренним и правдоподобным, что брат и сестра сразу же последовали за ним.
— А как же Бурамара? — спросила Мария.
— Бурамара нас догонит.
Задыхаясь, выбиваясь из последних сил, они бежали так почти час. Наконец Мария, ослабевшая от усталости, рухнула на землю.
— Не могу больше!
— Не здесь! — сказал Гурмалулу. — Могут тебя увидеть. Лучше спрятаться в кустарнике. А мы с мистером Крумом принесем воды. Вон там, за холмом, есть вода.
Они отвели девушку в заросли густого эвкалиптового кустарника и уложили ее на охапку белого сена, а сами пошли дальше к источнику.
И действительно, за голым холмом они нашли старый, заброшенный колодец — один из тех, о которых, как слышал Крум, говорили, что они построены древними неизвестными строителями. Может быть, теми же, что построили и обрушившийся в каньон египетский дворец. Колодец был выдолблен в скале, стены его были отвесными и гладкими, без каких-либо шероховатостей. Наверху не было ни бордюра, ни ворота, ни ведра.
Забыв о всякой предосторожности, Крум наклонился, чтобы получше рассмотреть и эту находку, может быть, последний след далеких пришельцев с континента. Но он не увидел ничего, кроме черного мрака, заполнявшего страшную яму.
В следующее мгновенье он полетел вниз.
Гурмалулу даже не стал смотреть, что произошло с его жертвой. Он знал, тот, кто попадет в такую дыру, выбраться не сможет. Туда его соплеменники бросали взбесившихся собак, туда же бросали и родившихся уродов.
Мистер Том ничего не сказал ему о Марии. Но он догадывался сам. Если она останется в живых, то начнет искать своего брата. Спустит в колодец веревку, и если он жив — спасет его. Начнет кричать и вызовет Бурамару. А этого нельзя допустить!
Гурмалулу подбежал к кустам, в которых лежала обессилевшая от истощения девушка, вытащил зажигалку Тома Риджера и щелкнул ею, как это делали белые. Потом поднес вспыхнувший огонек в нескольких местах к сухой траве и листьям. Жизни в них уже не было, однако эвкалиптовое масло еще не испарилось. Первым взорвались пары масла, словно над кустарником пронеслась молния. Затем загорелись отдельные листья, самые верхние ветки деревьев и целые ветви, словно они были политы бензином, и наконец огонь взметнулся над всем леском, словно взрыв. Языки пламени заметались над лесом, поползли по траве, переползли через холм, облизали древний колодец. Это было хорошо! Даже если Бурамара придет сюда, среди пепла после пожара он не найдет никаких следов.
А там Гурмалулу покончит и с Бурамарой. Надо только его встретить, обмануть, сказав, что Крум сам упал в яму, отвести его туда и столкнуть в колодец и его самого. Потом найти мистера Тома, чтобы получить виски. И пить, пить, пить... Мистер Том ненавидит Крума, ненавидит он и Бурамару. Он будет доволен...
Не оборачиваясь туда, где бушевал пожар, злодей бросился бежать по каменистой тропинке. За скалистым холмом он ожидал увидеть Бурамару, а увидел ... Руби! Увидел все свое племя и вместе с ним — Руби! Засуха в саванне прогнала из нее животных. А без дичи не мог существовать и человек. Племя покидало земли прадедов, чтобы не умереть от голода. Оно было вынуждено вторгнуться в чужие охотничьи районы. И сейчас не знало, как встретят его хозяева, владевшие этими местами испокон веков. Смилостивятся ли они над злосчастными беглецами и пустят их в свою страну или же будут сражаться с ними. Поэтому впереди шли мужчины, которые несли копья, каменные топоры и дротики. Бумеранги висели у них на поясе. Племена не сражаются бумерангами. Некоторые несли дымящиеся угли, с помощью которых они раскуривали сигареты, другие — разобранные «пуканами» — священные деревянные столбы, покрытые магическими рисунками. Эти столбы они вобьют в землю посреди своего нового селения.
За ними шли женщины, сгибавшиеся под тяжестью домашней утвари: корытец-люлек, сосудов для воды из бутылочной тыквы, полных сеток с кореньями, колышков-копалок. На плечах у них сидели малыши, обвившие ножонками шеи и вцепившиеся руками в волосы матерей. И мужчины, и женщины были увешаны всеми своими украшениями: косточками, кольцами, браслетами и для красоты, и для большей важности, когда они повстречаются с другими племенами, и просто потому, что некуда было положить все это во время путешествия. Дети постарше носились вокруг, увлеченные, на первый взгляд, беззаботной игрой, а в сущности занятые поисками в сухой траве какой-нибудь куколки, ящерицы, птичьего гнезда или змеи.
Гурмалулу не отрывал глаз от Руби. А она шла, уставившись, как и все австралийцы, себе под ноги, чтобы не наступить на змею или не пропустить чего-нибудь, что может пойти в пищу. Казалось, она его не заметила. И другие, казалось, тоже не заметили его.
Несчастный почувствовал, как в горле у него пересохло. Почему он видит их, а они не видят? Неужели он стал уже духом? Он посмотрел на свои руки и ноги. Они были черные. Значит, он еще не стал духом.
— Руби! — крикнул он. — Смотри, Гурмалулу жив!
Она вздрогнула и выпустила из рук корытце. Руби замерла на месте, дрожа, не смея вымолвить ни слова. Она не шевелилась, не издавала ни звука, не смотрела на него. Его дети, и те спрятались за ней, замерев от ужаса.
— Гурмалулу жив! — повторил он. Из толпы выступил вперед Джубунджава и угрожающе ткнул в его сторону костлявым черным пальцем.
— Когда засмеется бессмертный мальчик Табала, Гурмалулу умрет! Чуринги рассердились и наслали на племя голод и смерть. Поэтому Гурмалулу умрет!
Он повернулся к нему спиной и, торжественно ступая, вернулся к своим товарищам. И затем все они молча, не глядя на него, двинулись снова туда, куда направлялись, высохшие от жары и лишений, черные, словно живые скелеты. Они поплелись туда, где их ждала неизвестность; вместе с родным краем они. потеряли веру в жизнь и в самих себя. Они пересекли побелевшее поле, растянувшись ленивой черной змеей, за которой вилось облачко красной пыли, и затерялись среди волнистых песчаных дюн.
Оцепеневший Гурмалулу продолжал стоять на месте, уставившись им вслед помутневшими дикими глазами, как истощенная от голода, попавшая в ловушку собака динго. В груди его клокотала неудержимая ярость; она кипела, как кипит песок во время бури; горечь, обида и безнадежная злоба поднимались в нем, сплетались в страшный смерч, который, собираясь с силами, воет, захватывает песок, собирает его в своей ревущей груди, прежде чем ринуться вперед и смести все на своем пути. Почему племя изгнало его, почему проклял его Джубунджава, почему не взглянула на него его Руби, почему в ужасе отпрянули от него собственные дети? Кто был виноват в этом? Кто обманом заставил глупого Гурмалулу выкрасть чуринги? Кто заманил его магической огненной жидкостью? Кто погубил его, не дав ему ничего взамен? Кто толкал его от беды к беде? Кто...
