Маленький дьявол - Оловянная Ирина (читать полную версию книги txt) 📗
— Тогда не буду, — серьезно ответил я, — нечего зайцам в городе делать. Лови его потом. А я-то надеялся размяться.
После драки с Ружеро я перестал опасаться противников, выглядящих крепче меня, а теперь, с моей-то скоростью…
— Ты сейчас будешь разминаться об асфальт! — крикнул красный от злости Андре.
— Не покалечь его, — попросила меня Лариса.
— Спасибо. Ты очень заботлива. Не буду.
Мы с Андре отошли в сторонку, и я аккуратно уронил его на землю. Повторения ему не потребовалось — не Ружеро.
Пока парень отряхивался, мы успели отойти довольно далеко. Пьетро делал вид, что ухаживает за Джессикой и поэтому идет с нами. Я ему не поверил, но придраться было не к чему.
— Чем этот несчастный заслужил такое презрение?
— Отказался вести меня в поход, — ответила Джессика.
— Понятно. Вы жестоки, синьорита. Может, он о тебе заботится.
Меня начала грызть совесть. Может, у этого Андре какие-нибудь особо суровые родители. Вообще-то забитым он не выглядит, последнего забитого до постоянной дрожи в коленках мальчика я видел еще в приюте, почти семь лет назад. Но откуда я знаю — может, для того чтобы не выглядеть забитым, Андре надо больше мужества, чем мне только в страшном сне приснится. Он не сделал мне ничего плохого, а я?.. Я, пожалуй, сделал. Подлежит ли это исправлению — вот в чем вопрос?
Я проводил Ларису до дому и отправился на тренировку по скалолазанию, продолжая ломать голову над неожиданно возникшей проблемой.
Может быть, Андре не испугался, есть ведь и другие соображения. «Мама будет волноваться», — вспомнил я. Проф за меня тоже переживает, он мне это прямо сказал ночью на Джильо, а я не понял. Мир казался мне чем-то вроде раскрашенного театрального задника: на сцене выступает славный герой Энрик, и все на свете происходит только с ним. Другие люди чувствуют так же, как и я! Это открытие так меня потрясло, что я с грохотом свалился с тренировочной стенки. Здорово расшибся, да еще и тренер обругал разиней и растяпой. Он, конечно, прав. Я собрал себя с пола и полез обратно на стенку. Иногда слишком много думать вредно.
Вечером мне пришло письмо от Ларисы: Андре позвонил синьору Арциньяно и сказал ему, что я встречаю Ларису около школы. Тот холодно предложил доносчику забыть комм-коды семьи Арциньяно, но потом заметил дочери, что, хотя формально она не нарушила никаких запретов и к ней не может быть никаких претензий, ей все же не следует встречаться со мной ближайшие полторы недели.
Вот черт! Ну попадись он мне. Одним легким падением не отделается. А я его еще пожалел. Я, конечно, был не прав, но исправлять эту ошибку не буду: этот тип не достоин внимания ни одной девочки в мире. Да и все равно Джессика об этом узнает, так что у него нет теперь никаких шансов.
Открытие, которое я сделал с его помощью, осталось со мной и, как я подозреваю, будет изрядно усложнять мою жизнь. Но если не осознавать этого, надо либо прожить свою жизнь в полном одиночестве, либо избавиться от совести. Мне это не подходит. Я уже решил.
Глава 45
От Ларисы вдогонку пришло еще одно письмо: чуть больше чем через неделю — празднование этнийского Нового года, и как всегда по этому поводу ожидается большой прием в резиденции Кальтаниссетта. Ларису как раз перестанут запирать дома. Арциньяно уже получили приглашение, и Лариса, кажется, нисколько не сомневается, что мы там с ней увидимся. Наивная девочка! Я первый раз слышу, что такой прием бывает, и никогда на нем не был. Понятия не имею, пригласят меня туда или нет. Профа-то пригласят, а меня? Если я скажу профу, что хочу там побывать, он, почти наверняка, сможет устроить мне это приглашение. Но это все равно, что просить подаяние. Может, конечно, меня уже пригласили, но если проф по каким-то своим соображениям решит, что мне туда ездить не стоит, я могу даже не узнать об этом.
Правила игры для меня меняются слишком часто, в результате я не знаю, что для меня естественное право, а что нет. Но проф же сказал, что я его сын. Если Арциньяно пригласили с семьей, то и профа должны были пригласить так же. Иногда прямой путь — самый короткий, как в геометрии. А моя привычка рассчитывать каждый шаг не подходит для человеческих отношений, она хороши, только если весь мир — враг. Так что я пойду к профу и прямо спрошу, и получу, надо полагать, прямой ответ. Всего-то и надо — пересечь внутренний дворик и постучаться в застекленную дверь.
Я так и сделал. Но постучаться не успел, проф разговаривал по комму:
— С этой веселой вдовой я разберусь, но, пожалуйста, будьте поосторожнее, дядя Роберто. — Это, кажется, синьор Мигель.
— Мигель, мальчик мой! Я тебя сам этому научил! Не беспокойся. — Это проф.
Уходить поздно, я уже услышал достаточно. Вдова — это, конечно, Васто. Проболталась где-то, что проф и я остались на Джильо одни. А на профа, наверное, началась охота, поэтому на нас напали, когда мы летели в катере, и пытались сбить, не считаясь ни с какими потерями. Подозреваю, что участие профа в войне с Джела не ограничилось обороной Липари, и противник тоже об этом знает.
Проф попрощался с синьором Мигелем, после этого я постучался и вошел, не дожидаясь разрешения:
— Я все слышал!
— Вряд ли. Скорее кое-что понял.
— Какая разница?
— Почти никакой. Тебе тоже не о чем беспокоиться.
— Вы так спокойно об этом говорите!
— Энрик, ты играешь в эти игры уже четыре года, и уже два — понимаешь что к чему. Что тебя так напугало?
— Мне вы нужны еще больше, чем синьору Мигелю! — выпалил я.
Проф помолчал.
— Это ведь ты говорил, что, если всю жизнь ждать смерти, то и жить будет некогда.
— Я… Когда придет эта дама с косой, попросим ее подождать в приемной. Лет двести.
— Так уже лучше. Но пришел ты не из-за этого. Что случилось?
Проф подцепил меня рукой и посадил к себе на колени. Я не возражал.
— Ничего. Я хотел кое о чем спросить, но это такая ерунда…
— Ну вот, ты опять падаешь ниц перед величием этой безносой старухи. А величия никакого нет. Не согласен?
— Я не знаю. Может быть.
— Ладно, спрашивай свою ерунду.
— Я вас не обманул, но… не знаю, как это называется, В общем, я записался в секцию скалолазанья, чтобы встречаться с Ларисой. Хотя лазать я тоже научусь, конечно. А тут один тип доложил синьору Арциньяно, что я жду Ларису после школы. И ей запретили со мной встречаться.
— Навсегда?
— Нет, на эти самые две недели.
— И ты не в силах этого пережить?
— Не знаю, наверное, в силах. Просто он может и вам позвонить, а я не хочу, чтобы вы узнали об этом от него.
— Ясно. Если ты его не покалечил, то я не вижу в твоем поведении ничего дурного. Твоя личная жизнь — это действительно твоя личная жизнь. Хотя недовольство синьора Арциньяно я тоже понимаю.
— Я его не покалечил, пока. Но я этого так не оставлю.
— Хм, не слишком усердствуй. Пакостников, конечно, бьют, но… Поаккуратнее. Помни, что ты теперь боевая машина.
— Я помню. У меня еще вопрос. Лариса пишет, что в резиденции вашего племянника и его папочки весело празднуют Новый год. И Арциньяно туда приглашены, и как раз Ларисин карантин кончится. А я туда приглашен?
— Да. Я собирался обрадовать тебя завтра с утра.
Мне очень хотелось спросить, приглашали ли меня год и два года назад, но я воздержался. Не буду культивировать у профа чувство вины. Ему и так несладко.
— Это значит, что мы поедем?
— Конечно. Только не дерись прямо там.
— Ну уж об этом вы могли бы меня не предупреждать! В хороших манерах я понимаю побольше всех потомственных аристократов вместе взятых… — Я остановился. — Э-э, значит, вы знаете не только, кому я собираюсь бить морду, но и то, что он там будет?
— Нет, не знаю, но его появление там весьма вероятно — ведь он учится в той же школе, что и Лариса, правильно я понимаю?
— Ага.
— Тогда действительно весьма вероятно.
Да уж, ученики сверхпривилегированной школы, где учится Лариса, наверное, все бывают на праздниках у Кальтаниссетта.
