Сто одиннадцатый - Мартынов Георгий Сергеевич (библиотека книг txt) 📗
В зале продолжала царить тишина, полная напряжения, готовая каждое мгновение прерваться… чем? Вряд ли кто-нибудь смог бы в этот момент даже пошевелиться.
И Саша Кустов, волей случая оказавшийся совсем рядом с пришельцем, не мог заставить себя встать и отойти в сторону, хотя отлично сознавал, что направленная прямо на них телевизионная камера наряду с пришельцем показывает и его, Сашу Кустова, рядового работника милиции, сотням миллионов телезрителей на всех континентах земного шара.
— Хорошо, — раздался «голос» пришельца (все заметили, что его губы, губы доктора Фалька, не шевелятся). — Вы заставили меня открыться. И вы правы. Так будет лучше. И пусть наш контакт продолжается открыто.
— Давно пора, — ворчливо, но совсем спокойно сказал профессор Таран. — Но почему ваши губы не шевелятся, как это было прежде? Как вы говорите?
— Я вообще не говорю, — последовал ответ. — Мои мысли преобразуются для вас в звуки того языка, на котором думает каждый из вас. А звуки, издаваемые вами, преобразуются для меня в мысленные образы. Движения моих губ, так же как и моя, видимая вами, внешность, — это иллюзия…
Теперь, когда уже не могло быть никаких сомнений в том, что пришелец, обитатель десятой планеты, доктор Фальк (первый) и таинственный невидимка — одно и то же лицо, что долгожданный момент личного контакта с инопланетянином — свершившийся факт, спокойный разговор, который вёл с гостем старый астроном, был более чем удивителен. Но может быть, это происходило потому, что для Тарана превращение «доктора Фалька» в пришельца не явилось неожиданностью.
— Это вы вылечили человека, у которого были сломаны ребра, воскресили быка, удалив из его туловища шесть пуль? — спросил физик. Как и все, он с трудом справлялся с волнением, но понимал, что молчать нельзя.
— Аборигена, пострадавшего по нашей вине, вылечил я. Это было не так уж трудно. Шесть кусочков металла из тела рогатого животного удалил я. Все остальное сделано по моему указанию.
— Кем и как? — быстро спросил биолог.
— Это долго говорить. Мало времени. Вы согласны?
— Вы правы! — сказал Таран. — Прошу вас ответить только ещё на один вопрос. Вы у нас один, или вас несколько?
— Я здесь пока один. И вот мы открыто ведём беседу. И я не вижу, чем может помешать нашему дальнейшему общению надетая мною маска. Я перед вами, и этого достаточно. Если доктор недоволен тем, что я скопировал его внешность, то я готов изменить её на любую другую, теперь это уже не имеет значения. Показываться таким, каков я в действительности, не считаю нужным и полезным для дела.
— Вы вольны поступать как хотите! — сказал Таран.
— Меня нисколько не обижает, что вы завладели моей внешностью, — улыбаясь, сказал Фальк. — Оставайтесь моей копией, если вам так нравится. Но меня интересует: почему вы решили принять именно мою, не чью-нибудь другую?
— Вы были первым, кого я увидел, оказавшись на вашей планете. Мне очень повезло. То, что вы говорили, ваша специальность, цель приезда было таким, как мне нужно. И ещё то, что вас здесь никто не знает. Очень хорошо.
— Вы увидели меня в поезде?
— Да, кажется, так называется этот колёсный транспорт.
Кузьминых с любопытством посмотрел на «доктора Фалька» и усмехнулся. Если бы он сказал что-либо подобное до того, как впервые возникло подозрение о его инкогнито! Как облегчилась бы задача самого Кузьминых! Ни один человек на Земле не мог произнести такую фразу, она сразу выдала бы пришельца с головой!
«Видимо, он перестал следить за своими мыслями, которые передаёт нам, — подумал старший лейтенат. — Да, многое упростилось бы, прозвучи эта фраза раньше!»
Никто в этом зале, кроме, разумеется, Аксёнова и Хромченко, не знал, что раскрытие инкогнито пришельца — заслуга Кузьминых. Именно он, заподозрив неладное в поведении нового врача городской поликлиники, путём наблюдений и сопоставлений пришёл к выводу, что Фальк — самозванец. Именно он обратил внимание на непременное присутствие «доктора Фалька» при всех н…ских чудесах этих двух дней. Ему пришло в голову проверить, не появлялся ли новый врач в здании городской милиции перед исчезновением оттуда туши мёртвого быка, и дежуривший в тот день старшина Груздев подтвердил, что видел Фалька, но почему-то не обратил на него внимания.
А когда лейтенант Логинов рассказал, что ему показалось, будто новый врач присутствовал на месте, где собаки разорвали белого зверя, подозрения Кузьминых превратились в уверенность: Фальк и неведомый пришелец, присутствие которого в Н…ске становилось все очевиднее, — одно и то же лицо!
Вопрос, где же находится настоящий доктор Фальк, о приезде которого в Н…ск поликлиника была заранее предупреждена, разрешить было уже не трудно. Он мог находиться либо в поезде, идущем обратно в Москву, либо где-то вблизи станции Озёрная.
Найти его не потребовало больших усилий…
— Можно задать вам ещё один вопрос? — спросил настоящий доктор Фальк.
— Да.
— Почему ваше внушение действовало только два дня?
— Потому что более долгое было бы вредно для вас. Я считал, что двух дней мне достаточно.
— Для чего?
Пришелец не ответил.
— Ну что же, — спокойно заметил настоящий Фальк. — Остаётся только узнать ваше имя. Надо же как-то различать нас в разговоре.
— Я могу произнести звуки моего имени, но оно имеет дополнение — цифру. Её звуками произносить бесполезно, вы ничего не воспримете. Но попробуем. Сейчас вы услышите имя, а цифру я передам мысленно. Иного пути нет.
И вот впервые на земном шаре прозвучал и был записан на ленту магнитофона голос обитателя иного мира — если не считать странного шипения на согласных звуках, едва слышного, самый обыкновенный человеческий голос, произнёсший имя. И никто даже не заметил, что последовавшая за именем цифра «прозвучала» мнимо, как и все, до этого «произнесённое» пришельцем:
— Норит… сто одиннадцать.
Многие из присутствующих в зале утверждали потом, что им ясно послышалось, будто пришелец сказал «сто одиннадцатый», но проверить это было нельзя. Магнитофон услышал только имя: Норит.
В двадцать три часа пятьдесят минут 13 января, на пороге третьего дня н…ских событий, в кабинете капитана Аксёнова собрались семь человек. Им выпало быть участниками и очевидцами заключительной сцены — ухода с Земли «доктора Фалька», иначе — Норит сто одиннадцать.
Эти семь человек — трое московских учёных, полковник Хромченко, сам Аксёнов и… Саша Кустов. Его присутствия потребовал Норит сто одиннадцать. Видимо, молодой офицер чем-то нравится пришельцу или нужен ему зачем-то.
Возле стула биолога стоял чемодан.
Из представителей прессы здесь находился только один — корреспондент АПН Горюнов, вид у которого был крайне недовольный и раздражённый.
Норит сто одиннадцать не разрешил присутствовать больше никому. Не разрешил даже настоящему доктору Фальку. Сам Норит сто одиннадцать — восьмое разумное существо в кабинете. Сейчас он был таким же человеком Земли, как и семеро остальных.
По той же причине ни у кого ни кино-, ни теле-, ни фотокамер.
Именно это обстоятельство и раздражало Горюнова. В данном случае корреспонденция без снимков — только половина корреспонденции. Но хозяевам неудобно поступать вопреки желанию гостя!
Все молчали, ожидая того, что должно произойти. Говорить уже не о чем, все сказано!
Странная судьба выпала на долю трех учёных. С уверенностью можно сказать, что никогда и никому не доводилось переживать такого необыкновенного дня. Только сегодня утром (им самим трудно поверить, что прошёл всего один день) прибыли они в Н…ск и сразу же очутились на чужой планете, в трех с половиной миллиардах километров от Земли — правда, не сознавая этого. Вернувшись на родную планету, стали свидетелями многих событий, присутствовали при разоблачении скрывающегося инопланетянина и вот теперь готовятся, вместе с этим же самым инопланетянином, вторично перенестись на планету-гостью, на этот раз находясь в полном сознании. А затем вторично же вернуться.
