Хроники Маджипура - Сильверберг Роберт (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Пять месяцев он был свободен от мук, пока однажды ночью сон перенес его в яростное безмолвие безграничного света, где арка из слезящихся глаз была мостом через Вселенную, и все глаза смотрели только на него.
Он спустился вниз по Глайду до Макропросопоса, где беззаботно прожил месяц под именем Огворна Брилла, прежде чем получил новое послание: раскаленный металл, клокочущий в горле.
Сушей, через бесплодные внутренние области континента он добрался до городского рынка Сивандейла. Король Снов настиг его в пути на седьмую неделю, послав видение, будто он катится в чащу хищных деревьев, и уже не во сне, после пробуждения, тело кровоточило и опухло так, что пришлось искать врача в ближнем селении?
К концу путешествия попутчики, поняв, что он получает послания Короля снов, бросили его, но в конце концов он оказался в Сивандейле, скучном и однообразном местечке, сильно отличавшемся от роскошных городов Горы, вспоминая о которых, плакал каждое утро. Однако, как бы там ни было, он оставался здесь целых шесть месяцев.
Затем послания возобновились, гоня его на запад через девять городов месяц здесь, полмесяца там – до тех пор, пока, наконец, он не осел в Алайсоре, где работал потрошителем рыбы под именем Бадрила Мегенорна.
Вопреки предчувствию, он позволил себе поверить, будто Король Снов, наконец, оставил его и начал подумывать о возвращении в Сти, который покинул почти четыре года назад. Неужели четырех лет наказания недостаточно за непредумышленное, случайное преступление!
Очевидно, нет. В самом начале второго года в Алайсоре он ощутил, как знакомый зловещий гул послания запульсировал в затылке, и навеянный сон был таким, что все предыдущие показались ему детским спектаклем.
Он начался в бесплодной пустыне Сувраеля, где Халигейн стоял, вглядываясь в иссохшую, разрушенную долину, поросшую деревьями сигупа, испускающими эманации, смертоносные для всего живого, неосторожно оказавшегося в радиусе десяти миль. И он в долине увидел жену и детей, спокойно идущих к смертоносным деревьям, и побежал к ним по песку, облепляющему, как патока, но деревья шевельнулись и наклонились, родные его были поглощены их черным сиянием, упали на землю и исчезли. Но он продолжал бежать, до тех пор, пока не очутился внутри зловещего периметра.
Халигейн молил о смерти, но эманации деревьев на него не действовали. Он шел среди них, и каждое отделяло от остальных пустое пространство, где не росли ни кустарник, ни лианы, ни трава, только диковинные стрелы безобразных деревьев без листьев стояли посреди этой пустоты. Больше в послании ничего не было, но это было страшнее всех ужасающих образов, что терзали его прежде. Он бродил, жалкий и одинокий, среди бесплодных деревьев в бездушной пустоте, а когда проснулся, лицо его покрыли морщинки, глаза подрагивали, словно с ночи до рассвета он прожил десятки лет.
Он был побежден. Бежать было бессмысленно, прятаться – тщетно. Он принадлежал Королю Снов навсегда. Больше не оставалось сил скрываться в каком-нибудь новом временном убежище под чужим именем. И когда дневной свет смыл с души ужасы чудовищного леса, Халигейн на трясущихся ногах добрел до Храма леди Острова Сна на Алайсорских Высотах и попросил разрешения совершить паломничество на Остров. Назвался он настоящим именем – Сигмар Халигейн. Что ему было скрывать!
Его приняли, как и любого другого, и на корабле паломников он отправился в Нуминор на северо-восточной стороне острова. Во время морского плавания послания иногда беспокоили его. Одни просто раздражали, другие потрясали ужасами, но когда он просыпался, мокрый от пота и дрожащий, остальные паломники дружески утешали его, и вообще теперь, когда он посвятил свою жизнь Леди, даже самые худшие сны действовали на него не так сильно, как раньше, он знал теперь, что основная боль посланий происходит от тех разрывов и расколов, которые они ежедневно вносят в чью-то жизнь, подавляя сознание необычностью. Но теперь у него не было никакой личной жизни, так почему же он с дрожью открывал глаза по утрам!
Теперь он не занимался торговлей, не выкапывал сорняки, не ловил птиц, не разделывал рыбу. Он был никем и ничем, и не пытался защититься от вторжения в свою душу. Иной раз после этих будоражащих посланий странное умиротворение снисходило на него.
В Нуминоре его приняли на Террасу Аттестации внешнего обода острова, где, как он знал, ему предстоит провести оставшуюся жизнь. Леди призывала к себе паломников постепенно, согласовывая их продвижение с незримым внутренним подъемом, и он, чья душа запятнана убийством, мог навечно остаться в роли прислужника на краю святой сферы. Все правильно, все хорошо. Он хотел только одного – избавиться от посланий Короля Снов, и надеялся, что под покровительством Леди это удастся ему рано или поздно, и он забудет о Сувраеле.
В мягкой мантии паломника он трудился на Террасе Аттестации шесть лет, работая садовником. Халигейн ссутулился, волосы его поседели, он научился отличать семена трав от семян цветов. Послания Короля Снов приходили сначала каждый месяц, потом все реже и реже, и хотя они никогда не оставляли его совсем, он обнаружил, что они становятся все менее и менее значительными, как приступы боли от какой-нибудь давней раны. Иногда он вспоминал семью. Там, несомненно, считали его умершим. Думал он и о Клейме, вспоминая одну и ту же картину – Клейм, повисший в воздухе, прежде чем рухнуть в реку, откуда не возвращаются. Неужели это произошло на самом деле и он действительно убил его? Это казалось невероятным, ведь это случилось так давно! Но он отчетливо помнил мгновение все затмевающей ярости после отказа невысокого человечка… Да, да, все это было, думал Халигейн, и мы оба – я и Клейм – лишились жизни в тот миг ослепления и гнева.
Халигейн много размышлял, истово работал, навещал толкователей снов здесь это было обязательно, но они не разъясняли и не переводили его сны и получал святые заветы.
Весной седьмого года он шагнул на следующую ступень – Террасу Начал, жил там месяц за месяцем, в то время, как другие паломники шли мимо к Террасе Зеркал. Он мало с кем разговаривал, ни с кем не дружил и получал послания Короля Снов через огромные промежутки времени.
На третий год пребывания на Террасе Начал он заметил человека средних лет, пристально глядевшего на него в трапезной. Две недели новичок держал Халигейна под неусыпным надзором, пока наконец любопытство последнего не выросло до небес, и проведя небольшое расследование, он узнал, что незнакомца зовут Ковирам Клейм.
Разумеется, Халигейн подошел к нему в свободное время и сказал:
– Не согласитесь ли вы ответить на один вопрос?
– Если смогу.
– Вы уроженец города Кимканайла?
– Да, – кивнул Клейм. – А вы… вы из Сти!
– Да, – подтвердил Халигейн.
Какое-то время оба молчали. Потом Халигейн сказал:
– Значит, вы преследовали меня все эти годы?
– Вовсе нет.
– И то, что мы оба здесь, только совпадение?
– По-моему, совпадение, – согласился Ковирам Клейм, – поскольку я совершенно не собирался приезжать туда, где живете вы.
– Вы знаете, кто я и что сделал?
– Да.
– А что вы хотите от меня!
– Хочу? – Глаза Клейма, маленькие, черные и блестящие, как у его давно умершего отца, заглянули в глаза Халигейна. – Что я хочу? – повторил он. – Расскажите мне, что произошло в Вугеле?
– Пройдемся, – предложил Халигейн.
Они вышли за плотную сине-зеленую живую изгородь в сад алабандисов, за которыми Халигейн присматривал на Террасе Начал, прореживая бутоны, отчего цветы становились еще больше и красивее. В этом ароматном окружении Халигейн спокойно описал случившееся: ссору, встречу, окно, реку – все это казалось ему теперь почти нереальным.
Во время рассказа лицо Ковирама Клейма оставалось бесстрастным, и напрасно Халигейн напряженно вглядывался в него, стараясь прочесть сокровенные мысли.
Описав убийство, Халигейн ждал вопросов, но Клейм молчал. Наконец он сказал:
– А что случилось с вами потом! Почему вы исчезли!
