Люди Быка - Щепетов Сергей (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
– Да, кое-что общее есть, – задумчиво почесал лысый затылок Кижуч. – Только бычихи рожают раз в год, а мамонтихи – сам знаешь. Молодняк те чудики, как ты говоришь, не забивают и стараются сберечь. Да и взрослых редко трогают. Так что скоро они, наверное, заполнят весь Средний мир.
– Странно, что они вообще своих убивают, – вставил вождь. – Нельзя так делать, нехорошо это.
– Ага, – ехидно прищурился Медведь, – они, небось, прежде чем за своих взяться, всю другую живность истребляют, одни их быки остаются. Эти ребята еще и до нас доберутся! И будем мы с быками бодаться!
– Ну… – призадумался Семен. – Через леса-то они вряд ли пройдут – всех своих зверей в чаще растеряют.
– А там? – ткнул пальцем в карту Бизон. – Там – за Страной Хьюггов – леса есть?
– Откуда ж я знаю?! – удивился Семен. – Так далеко никто из наших еще не забирался.
– Чего ж тут далекого? – пожал плечами Медведь. – Как река замерзнет, садись на нарту и двигай. Никакие буераки объезжать не надо, через холмы перебираться тоже!
– А вот это – мысль! – обрадовался Семен. – Гораздо лучше, чем земледельцев резать!
– Одно другому не мешает, – резонно заметил старейшина. – Народу на оба дела хватит.
– Давайте так, – предложил главный стратег. – Этой зимой устроим экспедицию в верховья. Следующим летом посмотрим, как дела у земледельцев. А потом уже будем принимать решения – кого бить, кого не бить.
– Ну-ну, – смирился Медведь. – Только смотри, чтоб не получилось как с укитсами.
– Типун тебе на язык!
– Кто-кто ему на язык? – заинтересовался любознательный Кижуч.
– Неважно, – махнул рукой Семен. – Это поговорка из будущего.
Возглавить зимнюю экспедицию он решил лично. Состав ее сформировался сам собой.
– Нирут брать надо нет, – сказал зам правителя по неандертальским вопросам. – Я ходить, мой люди ходить. Лоурин только еду давать, собак, нарты давать.
«А почему нет? – оценил идею Семен. – Когда-то мы с Хью неплохо путешествовали на пару. Мероприятие может оказаться долгим, отвлекать воинов-лоуринов не стоит – они могут понадобиться здесь. К тому же неандертальцы крайне нетребовательны к еде и крову, что в зимних условиях имеет немалое значение».
– Сколько твой люди брать? – передразнил он манеру говорить старого приятеля.
– Три руки люди, – улыбнулся Хью.
– Три так три, – кивнул Семен. – Значит, шесть упряжек.
Когда миновали бывшую Страну Хьюггов, точнее, ее южное окончание, характер видимой с реки местности заметно изменился. Правый берег здесь уже не сильно отличался от левого – та же степь с островками леса. Семен решил подняться на последнюю приличную возвышенность левого берега – осмотреться и, может быть, набросать план района.
Осмотреться удалось, а с рисованием возникла проблема – чернила в пузырьке замерзли. Семен переложил глиняный сосуд за пазуху и, в ожидании, когда содержимое растает, принялся читать спутникам лекцию, благо среди них было несколько бывших школьников.
– …Данный пейзаж хорошо иллюстрирует ландшафтообразующую роль мамонта. В наших краях мамонтов много, и степь, в целом, сохранила свой прежний облик, несмотря на изменение климата. Здесь же мы видим явное наступление кустарниковой и древесной растительности, связанное с увеличением влажности и уменьшением давления на нее древоядных животных. Могу поспорить, что свободные пространства здесь год от года сужаются. Лесные массивы постепенно растекаются во все стороны, кустарники поднимаются из долин и захватывают водоразделы. Молодая поросль является излюбленной пищей мамонтов, но здесь – на всем видимом пространстве – присутствуют лишь стада копытных. В былые годы на таком роскошном пастбище, наверное, могло бы перезимовать множество волосатых слонов, сейчас же мы не видим ни одного…
Стоящий рядом выпускник школы поднял руку, словно на уроке.
– Ты чего?! – прервал лекцию учитель.
– Одного видим, – сказал неандерталец. – Вон он идет.
– Где?! – заинтересовался Семен. – А это точно мамонт?
– Ага. Большой. Старый, наверное.
Семен смог разглядеть лишь темную точку вдали. Тем не менее спорить не стал – разрешающая способность неандертальских глаз значительно выше, чем у обычных людей.
– Интересно, что он тут делает – один и зимой?
– А вы у него спросите, – улыбнулся парень. – Вы же умеете, Семен Николаевич.
– Да, действительно, – согласился Семен. – Только снизу его будет не видно – надо засечь направление.
– Нет, не надо, – сказал бывший школьник. – По-моему, он идет нам навстречу, только по берегу, и кормится на ходу.
Общаться с незнакомым мамонтом Семену было страшновато – кто знает, что у него на уме. Но и отказаться уже нельзя – можно подмочить репутацию. На всякий случай он решил идти на контакт один, а нарту максимально облегчить – может, еще и удирать придется.
Мамонт, конечно, почуял упряжку, но продолжал идти, не обращая на нее внимания. В своей белесой зимней шерсти, свисающей почти до земли, он похож был на живой холм, из которого торчат вперед огромные загнутые внутрь бивни. «Он или не он? – гадал Семен, медленно приближаясь. – На Рыжего, конечно, похож, но что ему делать в такой дали? Рискнуть?» Он еще больше замедлил движение, а потом и вовсе остановил нарту, воткнув остол в снег. Поднялся на ноги и, проваливаясь в снег, двинулся навстречу. Мамонт остановился.
Сто метров. Пятьдесят. Сорок, тридцать…
Человек шел и вспоминал свои былые встречи с Рыжим. Он вспоминал мамонтиху Варю, длинноногого поджарого Тобика, с которым уже несколько лет дружит его сын. А самое яркое – и самое первое – воспоминание он приберег напоследок.
И вот он – контакт. Как много лет назад – глаза в глаза.
– «Ты?» – Семен не стал представляться – мамонт, конечно, узнал его.
– «Да…»
– «Почему ты здесь – так далеко?» – спросил человек.
– «Ищу пути, ищу места!» – удивился тупости собеседника Рыжий.
– «Зачем?»
– «Моим скоро станет тесно».
– Да, это так, – сказал Семен вслух и мысленно. – Молодежь подрастает. А здесь вроде бы хорошие пастбища?
– «Хорошие», – подтвердил мамонт.
– Только уж больно далеко от нас.
– «Это неважно», – отреагировал зверь.
– Почему?
– «Мои не придут сюда. Здесь опасно».
Смутный «мыслеобраз» стал четким и объемным – мамонтиха, ревущая возле трупов детенышей. Семену показалось, что он даже запахи чует – крови, навоза, боли и горя. Он потряс головой, выбираясь из этого наваждения.
– Кто их? Объясни, покажи! Ты видел их?
– «Не видел. Но знаю. Быки и двуногие».
– Ты уверен? – вскинулся Семен. – Впрочем, какой смысл тебя спрашивать…
Радовало лишь одно: обозначение людей у мамонта стало теперь иным – более конкретным. Он как бы имел в виду не всех двуногих вообще, а каких-то особых, чем-то отличающихся от остальных. А еще Семен подумал, что по странной причуде судьбы он встречается с Рыжим, только когда приходит беда: «Неужели опять?! Но мамонт спокоен – он просто занимается своим делом, но еще не добился успеха. Район оказался опасен – что ж, он пойдет в другое место. Жизнь научила его, что живые существа, которых он всегда считал падальщиками, могут причинять ущерб здоровым и сильным сородичам».
– Я пока еще не знаю, кто обитает здесь, – сказал Семен. – Но мы сделаем это место безопасным для твоих.
– «Это бессмысленно, это не интересно».
Уяснить, переварить ответ животного было трудно – он оказался перенасыщен смыслами. Семену показалось, что часть их он понял: «Мамонты, как и люди, территориальные животные. У них есть инстинктивное представление о „своей" земле, которую надо защищать от конкурентов, будь то сородичи или представители иного вида. Претендовать на чужую территорию можно лишь в случае крайней необходимости. В мире животных захватчик, агрессор обычно проигрывает схватку, даже если он физически сильнее – мешает, наверное, сознание своей неправоты. Рыжий уходит – этот район для него чужой. Он и меня не считает вправе его осваивать, поскольку знает, что это и не моя земля. Как бы так составить ответ, чтобы он понял?»
