Далекие огни - Михайлов Сергей (читать полную версию книги .TXT) 📗
Каким-то шестым чувством он уловил неясное, смутно-знакомое присутствие чего-то постороннего, враждебного, чужого, совсем рядом, в опасной близости от себя. Он напрягся. Да, это ощущение преследовало его на протяжении долгих недель, и лишь в последние дней десять отступило, поблекло, оказалось забытым. И вот оно снова всплыло, тревожным симптомом, словно счетчик Гейгера, почуявшим радиацию, запульсировало где-то в глубинах его подсознания. Да, он хорошо знал это чувство: за ним снова установили слежку.
Было ясно: Свирский решил взять под контроль последние дни жизни столь ценного донора — не дай Бог, этот носитель драгоценной почки наделает глупостей! Сергей не видел их , но знал — они где-то рядом. Его обострившееся восприятие безошибочно фиксировало их присутствие.
Что ж, будем играть по вашим правилам, ребята — до поры, до времени. Придет срок, и правила будем диктовать мы. И срок этот уже не за горами. А пока подыграем вам, сделаем вид, что вас попросту не существует.
Он ощущал необычайный прилив энергии. Его лихорадило, мозг работал ясно и четко, нервы были обострены до предела. Он чувствовал себя сильным, опасным, хищным зверем, на которого хитроумные ловчие устроили засаду — ему предстояло разрушить их замыслы, обмануть охотников и, выждав момент, нанести удар, в том самый момент, когда они ожидают этого менее всего.
Он нанесет его. Уничтожит всю эту мразь. Сотрет с лица земли.
Утром он проснулся, встревоженный какой-то неотвязной мыслью. Что-то важное, очень важное не давало ему покоя. Что-то такое, что необходимо сделать прямо сейчас, сию минуту.
Доктор!
Если за ним вновь установили слежку, значит, его верный друг доктор, скорее всего, уже «засвечен» — ведь вчера он заметил «хвост» именно в том момент, когда возвращался из гостиницы. А это может означать только одно: доктор в опасности.
Он собрался в считанные минуты и уже через четверть часа был в гостинице. К черту конспирацию! Если Свирский установил слежку только вчера — а он чувствовал, что именно так оно и было, — то об их планах он ничего знать не может. А если так, то все страхи напрасны: что с того, что он встречался со своим старым знакомым из Огней? В конце концов, если принимать обещание Свирского за чистую монету, то появление доктора вполне закономерно: ведь должен же кто-то приютить Катюшу после… после смерти ее отца!
Взлетев на пятый этаж, он очутился перед номером 517. Однако на условный стук никто не отзывался. Целый сонм тревожных мыслей закружился в его голове. Что-то здесь не так. Достав запасной ключ (доктор предусмотрительно сделал дубликат ключа и снабдил им Сергея), он осторожно отпер дверь.
Предчувствие не обмануло его. В номере никого не было. Доктор исчез, словно в воду канул. Дорожная сумка его была на месте, летний плащ, как обычно, висел на вешалке, а вот самого доктора не было. Если и был здесь обыск, то сработали они аккуратно: не оставили никаких следов. Он тщательно обследовал номер. Все было в порядке, если не считать одного: пропали дискеты. Те самые, которые он передал доктору на хранение. С компроматом на Орлова и всю его шайку головорезов.
Спустившись вниз, Сергей поинтересовался у метрдотеля, куда подевался постоялец из 517 номера. Метрдотель, молодой здоровяк, похожий на вышибалу из дорогого ресторана, опасливо покосился на Сергея и заявил, что вчера вечером за постояльцем из пятьсот семнадцатого приезжали трое его друзей на черной «волжанке», пробыли в номере примерно с час, а потом все вместе куда-то укатили, прихватив с собой и жильца. С тех пор он его не видел. Сергей кинул ему доллар за услугу и поспешил удалиться.
Черная «Волга», все та же черная «Волга». Ясно одно: Свирский похитил его друга. Зачем? Чтобы усилить свои позиции в этой опасной игре не на жизнь, а на смерть? Возможно. Или попытаться выудить у того какую-нибудь информацию? Тоже не исключено. Каковы бы не были мотивы похищения доктора, Свирский поставил Сергею шах — однако это был далеко еще не мат. Их план остается в силе, даже если доктор, в качестве участника операции, не будет в ней задействован.
Сейчас его беспокоило другое: Абрек. Сергей не знал, какие результаты дал обыск номера. Нашли ли они какие-нибудь следы пребывания в номере чеченца? Слава Богу, что Абрек догадался снять соседний номер! Только сейчас Сергей начинал понимать, насколько осторожен этот странный сподвижник Басаева. Однако дотошные ребята Свирского могли бы без труда его вычислить — для этого достаточно было задать пару вопросов метрдотелю и выяснить, сколько человек из Огней в настоящее время проживает в гостинице. Предположим, что именно так они и поступили. Что из этого следует? Очевидно, еще один обыск, но на этот раз уже в номере Абрека. Они вполне могли обнаружить документы чеченца, и в первую очередь — его российский паспорт, с вклеенной в него фотографией. В этой ситуации над Абреком нависала серьезная опасность: если Свирский сумеет идентифицировать обе ипостаси чеченца, он сразу же поймет, кто был допущен в дом его хозяина под видом представителя нефтяного шейха. И тогда… тогда Абреку крышка. Тогда вся операция летит к черту.
Разрубить этот узел, узел неведения и неизвестности, мог только один человек — метрдотель. Сергей дошел уже почти до самого своего дома, но теперь остановился и круто повернул назад, в гостиницу.
Черт с ней, со слежкой! Пусть эти типчики, если хотят, пасут его и днем, и ночью — сейчас это волновало его менее всего. Сейчас, когда все точки над "i" в их операции были расставлены, ему нечего было таиться от Свирского и его приспешников. Пускай видят, что он беспокоится за своего друга, ищет его, наводит справки. Это вполне нормально, даже для человека, жить которому осталось не более суток, в лучшем случае — двух.
Он вошел в гостиницу и прямиком направился к стойке администратора. При виде Сергея «ресторанный вышибала» изобразил на туповатом лице неподдельный интерес, заметно усилившийся, когда Сергей, приблизившись, выложил на стойку десятидолларовую бумажку и прикрыл ее ладонью, но не полностью, а так, чтобы метрдотелю хорошо был виден уголок банкноты с изображенным на нем номиналом.
— Я вас слушаю, — вежливо произнес тот.
Сергей выдержал небольшую паузу.
— Один только вопрос, приятель, — сказал он, напуская на себя беззаботный вид. — Эти трое, что приезжали к моему другу, не упоминали, так, случайно, между прочим, куда они направляются отсюда? Никак, знаешь ли, не могу понять, куда они запропастились.
Метрдотель сморщил лоб и сдвинул к переносице куцые брови, изображая не свойственную ему интенсивную умственную деятельность; при этом маленькие глазки его прикованы были к банкноте, спрятанной под рукой Сергея. Сергей усмехнулся и добавил к той, первой, банкноте еще десять баксов. Язык метрдотеля сразу же развязался.
— Нет, ничего такого я от них не слышал. Они вообще ничего не говорили.
— А мне ничего не просили передать?
Он пожал плечами.
— Нет, ничего. Они ко мне даже не подходили.
— И вопросов никаких не задавали?
Он скорчил удивленно-подозрительную гримасу.
— Каких вопросов? Никаких вопросов. Я же уже говорил: они молча поднялись наверх, а через час так же молча вышли. Вот и все.
Это-то Сергею и важно было узнать. Прощупать других постояльцев они попросту не додумались. Что ж, тем хуже для них.
— Спасибо. — Он убрал руку со стойки, обнажив две заморские банкноты. — Это тебе. За труды. Адью.
Он повернулся и вышел, мельком успев заметить, как молниеносно исчезли со стойки доллары.
Итак, Абрек, если верить этому типу, вне подозрений. А это значило, что их план остается в силе. И даже если ищейки Свирского задумают потрясти метрдотеля, пытаясь выяснить, что же от него хотел тот щеголь с пачкой баксов в кармане, ничего конкретного от него они все равно не добьются. Он просто интересовался судьбой своего друга — что в этом предосудительного? Ровным счетом ничего.
