В режиме бога - Прошкин Евгений Александрович (читать книги полные txt) 📗
– Перца – больше, меньше? – громко спросила Мальвина.
Находясь на кухне, она всё время переходила на крик – видимо, по привычке. У Виктора дома это было ни к чему: кухню от комнаты отделял пустой дверной проем. С нынешней зарплатой Сигалов мог уверенно перебраться в квартиру получше, но как-то не спешил с этим, не находил повода менять жизнь. Единственный повод сейчас стучал ножом по доске и саркастически напевал «мы встретились в апреле, капели отзвенели» – но Виктор знал, что эта идиллия скоро закончится.
Неслышно взревев, Сигалов взял со стола карту памяти – девчачью, оранжевую, – и вставил ее в рабочую станцию.
Пока Мальвина готовила, он решил посмотреть скрипт, чтобы потом не тратить на него времени, которого оставалось всё меньше.
Виктор сразу очутился внутри орущей толпы, и это немного шокировало. Люди стояли так плотно, что в бока и спину кто-то всё время упирался. Чьи-то тела непрерывно терлись о его тело – будь это раскрепощенные девушки, Сигалов не возражал бы, но окружали его в основном мрачные парни с агрессивными и не слишком одухотворенными лицами. Толкаться с такими не хотелось.
Толпа скандировала: «Сегодня ты гоняешь скрипт, а завтра лишь могильный скрип», но речевка была такой аморфной, а голоса настолько неслаженными, что слова Виктору удалось разобрать только на пятом или шестом круге.
Сигалов так и не понял, где он находится и чему посвящено мероприятие. Люди орали в никуда, фактически в небо, на котором трепетали, как знамена, логотипы крупнейших мультимедийных брендов, не исключая «Гипностика». Об альма-матер Виктор подумал неспроста, он давно уже косился на мужчину в дурацкой шапочке, натянутой до носа. Человек изо всех сил старался быть незаметным, что само по себе привлекало внимание. Но дело было не в этом, просто Сигалов не мог избавиться от мысли, что петрушка в шапке ему знаком.
– Ну и как? – раздалось сверху.
Виктор щелкнул пальцами, в появившемся меню выбрал «выход» и снял с головы немуль.
На столе стояли две тарелки и вишневый сок в кувшине – Сигалов и думать забыл, что у него где-то есть специальный кувшин, а Мальвина вот умудрилась-таки найти. В глубокой сковороде шипело и вкусно дымилось что-то непонятное, созданное из остатков всего.
– Ты будешь пиццу или омлет? – спросила Мальвина.
– Омлет, – недоуменно ответил Виктор.
– А я пиццу! – с этими словами она разделила месиво пополам и уселась за стол. – Не мишленовская звездочка, но есть можно. Как тебе наш материал?
– Омлет гораздо лучше, – отшутился Сигалов. – А пицца, небось, вообще класс? Коне-ечно, себе чего получше положила… Дай попробовать!
Он полез вилкой в ее тарелку, но Мальвина в эти игры играть не стала.
– Со скриптом всё плохо? – спросила она.
– Плохо, – честно ответил Виктор. – Что это было вообще?
– Мотивационный ролик.
– Какой-какой?!
– Наш вербовочный скрипт, – упавшим голосом произнесла Мальвина. – Ну, не скрипт, а пока черновик…
– Этот креатив страшней любого компромата. Он вызывает эмоциональное отторжение, а его уже никакими аргументами не перешибешь.
– Что же делать?
– Не делать, – буркнул Сигалов, – больше ничего такого. Или уж обращаться к профессионалам.
– Так много ошибок? – не поверила Мальвина.
Виктор понял, что она не отстанет, да он этого и не хотел, если откровенно. Поэтому он быстро дожевал, запил соком и, глубоко вдохнув, сказал:
– Начнем с кричалки. Это не текст, это фарш. «А завтра лишь могильный скрип» – как так можно? Во-первых, могилы не скрипят, скрипят гробы, если уж на то пошло. Или телега, на которой везут гроб. Телега – это просто образ.
– Я не тупая, – кивнула Мальвина. – О! Может, так: «А завтра слышишь гроба скрип»?
– Быстро соображаешь, – оценил Виктор. – Но не в ту сторону. Мертвые не слышат никаких скрипов. Лежат себе и лежат в земле.
– Или возносятся на небо.
– Ну, или так, – сказал он, чтобы не спорить по пустякам. – Кроме того, там есть слово «лишь», а оно всегда лишнее, на нем это написано. Это мусор, от него необходимо избавляться.
– Но ты сам его постоянно говоришь!
– Мне можно. Да, у меня речь не идеальная, но я себя в пример и не ставлю. Зато я точно знаю, что хорошо, а что плохо. – Полагая, что разбор окончен, Виктор вернулся к поеданию омлета-пиццы. – Вкусно! Очень-очень вкусно!
Несколько секунд Мальвина терпела, потом выхватила у него вилку.
– Дальше! – потребовала она.
– Погода, место, люди вокруг – всё это какая-то серость, – проговорил Сигалов, собирая со стола разлетевшиеся кусочки. – Но главное даже не это. Что я должен был почувствовать, оказавшись в толпе?
– Единение, общая идея, даже братство.
– Братство… – задумчиво повторил он. – Там стоит стадо баранов и что-то орет в пустоту. Вот и все мои ощущения. Зачем мне брататься с какими-то остолопами?
– Ты не понимаешь, что такое подростковый протест.
– Это ты, девочка, не понимаешь, – по-стариковски продребезжал Виктор. – А я до сих пор натуральный подросток. И уж я-то знаю, на что меня можно поддеть, а на что нельзя.
Он сердито забрал свою вилку и быстро закидал в рот остатки еды.
– Дальше, – упрямо произнесла Мальвина.
– Мне проще переделать, чем перечислить все ошибки.
– Да ну… – Мальвина сообразила, что он не шутит, и смутилась. – Ты будешь редактировать скрипт, в котором…
– В котором говорится о вреде скриптов, как это ни смешно.
– Ну, если тебе не трудно… А много это времени займет?
– Часик, наверно.
– Правда? Я думала, там адова работа. Когда я сама…
– Это твой первый скрипт? – Сигалов подпер щеку кулаком.
Мальвина покраснела.
– Ну перестань, – заулыбался Виктор. – Творчество – это последнее, чего нужно стесняться.
Она продолжала краснеть – и молчать. Затем встала, взяла обе тарелки и унесла их на кухню.
– Нет, у тебя не получится! – крикнула Мальвина через отсутствующую дверь.
Сигалов перевел дыхание. Он уже было решил, что вот оно началось – то, из-за чего она уйдет. То, что нельзя описать словами, потому что невозможно объяснить. То, чего Виктор никак не мог понять, но по привычке назвал драйвером. Когда Мальвина поднялась с тарелкой в руках, у него всё поплыло перед глазами, а она просто пошла мыть посуду. Значит, еще не время.
– Почему не получится? – запоздало спросил он.
– Ты прохладно относишься к идее Движения. Ты не сможешь вложить в скрипт эмоции.
– Я к любым идеям отношусь прохладно, – заявил Виктор. – Но работать мне это не мешает. Ты там была?
– На демонстрации? Да, конечно. По собственным впечатлениям и скреативила.
– Помнишь мужика в клетчатой шапке? Он стоял слева от тебя.
Мальвина заглянула в комнату:
– Ты тоже с ним знаком?
– Я его видел в офисе «Гипностика», какой-то средний менеджер. А вот ты-то его откуда знаешь?
– Он представитель компании, – буднично ответила Мальвина.
Виктор вышел к ней на кухню.
– Поясни-ка, – попросил он.
– Человек из «Гипностика». Координирует, помогает. Наши ребята яркие, но все какие-то несобранные. Когда нужно что-то организовать, они пас. В любом деле нужны специалисты, на одном энтузиазме далеко не уедешь.
– Значит, для тебя не секрет, что ваши главные активисты получают в «Гипностике» зарплату.
– Я и сама на премию рассчитывала. – Мальвина невинно улыбнулась. – Когда борешься с чумой, все методы хороши. Они думают, что они нами играют, а на самом деле наоборот.
– Ты уверена?
– Скоро Движение о себе заявит. Сам увидишь.
– Ты ведь тоже не идейная, – покачал головой Сигалов. – Вот написала свой первый скрипт. Для дебюта, кстати, очень неплохо. Написала – и никто не умер, все целы. А если будешь думать о том, что тебе по-настоящему нравится, то получится еще лучше, обещаю. И ты почувствуешь, как это здорово.
– А ты с чего начинал? Наверно, это было давно?
Виктор нахмурился. Если рассказать Мальвине про детский набросок под названием «Окунись в Ад», который непостижимым образом свел их вместе, то расставание будет скорым – кому охота связываться с полоумным?
