Запретное знание. Прыжок в мечту. - Дональдсон Стивен Ридер (библиотека книг TXT) 📗
С бульканьем и звуками разбрызгивающейся жидкости, словно в качестве топлива использовалась кислота, транспортер тронулся с места.
– Ник, – проговорила Мори, – я хочу назвать его в честь моего отца.
– Что?! – Ник резко повернулся к ней. Вспыхнувший в его глазах огонь был виден даже через шторку гермошлема.
– Я хочу назвать его в честь моего отца. – Мори еще не говорила этого Нику. – Я хочу назвать его Дэйвисом Хайлендом.
– Ты в своем уме? – воскликнул Ник, почти оглушив Мори. – Сейчас не время это обсуждать.
– Для меня это важно, – ответила Мори. Конечно, сейчас не время и не место для обсуждения этой темы. Ее слышали на борту «Мечты капитана», ее могла слышать и Станция Всех Свобод. Однако Мори не могла остановиться. Ее распалял собственный страх. Память об отце – единственное, чему она может теперь доверять. Еще теплящаяся любовь к нему – вот и все, за что она может бороться. – Я не хотела его убивать. Я его любила и хочу назвать в честь него своего сына.
– Черт бы тебя побрал, Мори. – Теперь голос Саккорсо звучал почему-то приглушенно, словно с большого расстояния. Отражавшийся от шторки гермошлема Ника расплывчатый зеленовато-желтый свет скрывал выражение его лица. – Мне наплевать, как ты назовешь своего выродка. Закрой рот и больше его не открывай.
Впервые с того момента, как Мори ступила на Станцию всех свобод, она почувствовала нечто вроде облегчения.
Дэйвис.
Дэйвис Хайленд.
По крайней мере, Мори передаст ему свое имя, а там будь, что будет. Может быть, имя поможет ему стать человеком.
Скользя, словно по маслу, транспортер пересек док и въехал в широкий тоннель. По полу тоннеля пролегли черные полосы-рельсы, по которым транспортер двинулся дальше. Соседние полосы оставались свободны. Шум струившейся жидкости, исходивший из недр транспортера, был единственным звуком, разносившимся под сводами тоннеля. Станция надежно укрывала своп секреты от глаз пришельцев.
Тоннель постепенно поворачивал и, как показалось Мори, по спирали уходил вниз, словно спускаясь в ад. Освещение становилось все интенсивнее. Лучи света играли на поверхности скафандра, словно дезинфицируя его и вместе с микробами сжигая последние остатки прошлой жизни Мори, уничтожая ее страх. Зонный имплантат вновь медленно обретал власть над ее сознанием.
– Куда вы нас везете? – вдруг раздался голос Ника. – Я не хочу слишком далеко удаляться от своего корабля.
Оба охранника обратили на него свои взоры.
– Обоюдная цель может быть достигнута посредством удовлетворения требований обеих сторон, – раздался в наушниках механический голос. – Ваши требования предполагают предоставление специальной лаборатории.
Ник, что-то пробормотав себе под нос. резко возразил:
– Промедление идет вразрез как с вашими, так и с нашими целями.
– Манипуляция с временным континуумом невозможна, – последовал ответ.
– Это философский тезис или физический закон? – неожиданно раздался голос Вектора Шейхида.
Услышав его дружелюбную интонацию, Мори почувствовала себя еще лучше.
– Проклятье! – выругался Ник.
– Вектор! – рявкнула Мика. – Я же приказала соблюдать тишину. – Через секунду она добавила: – Извини, Ник.
– Черт возьми, – сказал Ник, – так давайте говорить все сразу. Если мы хотим превратить все это в фарс – пожалуйста.
На мгновение наступила тишина. Затем раздался амнионский голос:
– Капитан Саккорсо, что такое «фарс»? Перевод этого слова отсутствует.
Ник стиснул руку Мори.
– Задайте этот вопрос позже, – прохрипел он. – Если я буду удовлетворен сделкой, я, так уж и быть, подарю вам перевод этого слова.
– Капитан Ник Саккорсо, – продолжал все тот же голос. – Вы просите о помощи, но сами демонстрируете враждебность Амниону. Кроме того, ваша идентификация не соответствует существующим критериям, что также не увеличивает доверия к вам. Понимание необходимо для успешной сделки. Что такое «фарс»?
Прежде, чем Ник смог ответить, вновь заговорил Вектор:
– «Фарс» – это такая игра, в которой люди выставляют себя в смешном свете. Цель игры – снять напряжение и поднять общее настроение.
По-прежнему удерживая руку Мори, Ник замер в ожидании. Транспортер покрыл еще пятьдесят метров, когда в наушниках снова зазвучал амнионский голос:
– Перевод принят.
Прошло некоторое время, прежде чем Ник вновь заговорил.
– Хорошо, Вектор. Теперь я призываю всех успокоиться и прекратить все игры.
На борту «Мечты капитана» воцарилось молчание.
Неожиданно транспортер плавно замедлил движение и остановился у широкой двери.
Дверь была помечена черной полоской. Для Мори она ничем не отличалась от полос на полу, хотя, наверное, означала какой-то код или шифр, известный только амнионцам. Распознавали ли они такие полосы по запаху или по цветовым оттенкам, недоступным для восприятия человека, неизвестно.
Охранник, сидевший позади Ника и Мори, вышел из транспортера и сказал что-то в шлемофон. Дверь, скользнув в сторону, открылась.
За дверью находилось большое помещение – очевидно, лаборатория. Мори сразу заметила компьютеры, хирургические лазерные установки, медицинские инструменты, химические препараты и каталки для транспортировки больных. Все предметы выглядели так, словно были выращены из той защитной корки, которую амнионцы использовали вместо одежды. Кроме того, в лаборатории стояли, но крайней мере две огороженные койки. Именно здесь должен был родиться маленький Дэйвис – родиться, а затем выжить или умереть.
Мори с самообладанием посмотрела на ожидавшего ее и Ника амнионца.
Он напоминал охранников в том смысле, что вместо одежды его также покрывала защитная корка, а рот был полон острейших зубов. Кроме того, на голове у него был шлемофон. Что касается его глаз, то их было всего три, и они были больше по размеру. Рука, торчавшая из груди, очевидно, доминировала над всеми остальными верхними конечностями, росшими из разных мест его туловища. Три нижние конечности надежно держали его в вертикальном положении.
В одной из второстепенных конечностей – сколько на ней пальцев? шесть? семь? – амнионец сжимал прозрачную колбу с присоединенным к ней шприцем для подкожных инъекций, в другой, очевидно, что-то наподобие дыхательной маски.
– Это дыхательный аппарат, – заговорил амнионец. – Вы у цели. Заходите.
– Кто вы? – недоверчиво спросил Ник. Амнионец склонил голову на бок. Похоже, вопрос для него оказался неожиданным.
– Вопрос не понят. Вы требуете предоставить идентификацию на основе моего генетического кода или запаха? Но люди не умеют обрабатывать подобную информацию. Возможно, ваш вопрос относится к моим функциональным обязанностям? В таком случае, самое близкое соответствие в вашем языке – «врач»… Насколько я знаю, вы торопитесь. Почему вы не заходите?
Ник посмотрел на Мори.
Отраженный шторкой гермошлема свет скрыл от Мори выражение его лица. Мори молча кивнула. Обстоятельства не оставляли иного выбора. Кроме того, мозг под действием имплантата вновь отказывался работать. Ей не оставалось ничего, кроме как подчиниться своим инстинктам и настроиться на благополучное рождение своего ребенка. А там будь что будет.
Держа Мори за руку, словно боясь ее отпустить, Ник вошел в помещение лаборатории.
Охранники последовали за ними. Когда дверь закрылась, они разместились по обе стороны от вошедших.
Врач но очереди внимательно осмотрел Мори и Ника. Возможно, он пытался определить, кто из них «капитан Ник Саккорсо». Затем он решительно переложил колбу со шприцем в центральную руку.
– По договоренности, – раздался в наушниках Мори его голос, – вы должны предоставить один децилитр своей крови. – Врач кивнул на шприц. – После выполнения своих обязательств вы получите деньги. – При этих словах он разжал еще одну конечность-руку и показал кредитную карту, по размерам и форме напоминавшую личный жетон Мори, платежное средство, предусмотренное договорами Концерна рудных компаний с Амнионом. – Плод женщины будет доведен до физиологической зрелости. – Еще одной рукой врач указал в сторону коек. – Потомство будет снабжено одеждой.
