Меморанда - Форд Джеффри (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Я был бы полным кретином, если бы не заподозрил неладное, но выбора у меня не было. К тому же приближался час, когда мне так или иначе нужно будет заглушить зов привычки.
– Хорошо, – кивнул я. – Как в старые добрые времена.
Создателя моя готовность, казалось, несколько озадачила, однако в следующий миг он хлопнул в ладоши, и из небытия появились два шприца.
– Кое-что еще помню, – ухмыльнулся он, подавая мне шприц.
Белоу молниеносно всадил иглу в вену на шее – в прошлом он не раз проделывал это на моих глазах. Мне было сложнее: я несколько лет не держал в руках шприца и замешкался на минуту, обдумывая процесс. Затем закатал рукав, согнул руку и сжал кулак. Стоило мне взять в руки шприц, как былой навык не замедлил вернуться. Игла вошла в вену легко, как ключ в замочную скважину.
После занятий любовью с Анотиной действие наркотика проявлялось не сразу. С инъекцией все было иначе: здесь красота вливалась прямо в кровь. Когда на столе валялись два пустых шприца, а мы таращились друг на друга затуманенным взором, Белоу спросил:
– Откуда ты узнал о сонной болезни?
– Оттуда же, откуда я знаю про стальных взрывающихся птиц, – ответил я и расхохотался. Наконец-то я знал больше Создателя!
– Ты что, балуешься магией? – Белоу подозрительно вскинул бровь.
– Нет, вашими мозгами, – отрезал я. – Ну же, вы обещали мне вакцину.
– Ты уже получил ее, – ответил он.
– Я еще не настолько не в себе, – сказал я. – Где она?
– Я только что дал ее тебе, – повторил Белоу.
– Да нет же… – упрямо начал я, и тут до меня дошло. – Красота? – упавшим голосом спросил я. – Это красота?
Он кивнул.
– У красоты много свойств. Когда человек бодрствует, она дарит забвение, когда спит – напоминает, что пора проснуться.
– Нет! – взмолился я.
– Раз уж ты пронюхал про птиц и сонную болезнь, позволь рассказать тебе остальное. Именно чистая красота должна была стать вакциной, ибо после того, как население Вено будет инфицировано сонной болезнью, в один прекрасный день на сцене появлюсь я и, излечив всех, стану героем. Люди научатся уважать меня – ведь я спасу их родных и близких. К тому же таким образом красота станет в Вено неотъемлемой частью существования, а я – самым необходимым человеком, поскольку только мне известен секрет ее приготовления.
– Вы хотите распространить эту страшную привычку? – ужаснулся я.
– Называй это как хочешь.
– Но зачем?!
– Я хочу, чтобы твой народец полюбил моего сына, но знаю, что этого не случится, пока я не заставлю вас силой. Я должен убедить людей воспринимать Мисрикса как полноправного члена общества. Я ведь не бессмертен и хочу знать наверняка, что у моего сына впереди нормальная жизнь. Если он останется со мной, он сделается таким же сумасшедшим, как я, и после моей смерти ничто не удержит его от возвращения к прежним диким нравам.
– То есть вы делаете это ради любви? – поразился я.
– Это мой отпрыск, – высокопарно отозвался Белоу. – Поскольку у тебя, Клэй, детей нет, я надеюсь, что ты поймешь всю глубину моих чувств.
Я попытался вразумить его:
– Но в этом нет никакой нужды! Люди и так примут Мисрикса в свои ряды, оценив его добродетели.
– Не говори глупостей, Клэй. Они выманят его из города, затравят собаками и убьют.
– Вы толкуете о любви, – горько сказал я, – а сами насаждаете тиранию, рабство и смерть.
– Мне уже поздно меняться, – Белоу развел руками. – Должно быть, есть и другой путь, но я устал, чтобы начинать все сначала. Истина в конце круга, Клэй. Теперь мы оба это знаем. Но и для тебя уже слишком поздно. Я не могу позволить тебе разрушить мой замысел. К несчастью, я; кажется, забыл разбавить твою дозу красоты. Когда ты очнешься, я буду делать из тебя волка. Приятно было с тобой поболтать. Послезавтра ты, как и остальные воры, станешь моим защитником.
Он встал, нетвердой походкой подошел к двери и вышел. Я вскочил на ноги, сделал два шага, и мой мозг взорвался.
29
Когда я открыл глаза, крепкие веревки держали меня на операционном столе. Сквозь дверь и пробоины в стенах лаборатории лился утренний свет – значит, я целую ночь провел под воздействием новой, усовершенствованной красоты. Меня посещали галлюцинации гораздо более насыщенные, чем когда-либо, – в этом я был уверен. Что касается содержания этих видений, то здесь все было куда сложнее. Смутно помню, что беседовал с Брисденом о каких-то философских вопросах, а в другой раз отплясывал на пару с Молчальником. Были и другие обрывки образов: трехмачтовый корабль, сражающийся с огромными валами, надкушенный белый плод с торчащим из него зеленым червяком, живая гравюра на жидкой ртути, в которой нас преследовал Учтивец… Единственное, в чем я был абсолютно уверен, что сияющее видение Анотины все время было рядом со мной.
После лошадиной дозы наркотика мною овладели оцепенение и слабость, но я всем сердцем стремился к Анотине и тревожился за ее состояние. Я обещал вернуться, и каждая минута, проведенная вдали от любимой, представлялась мне очередным кирпичом в стене, грозящей разделить нас навсегда. Повернув голову влево, я мог увидеть открытую дверь – путь к свободе. Но сколько я ни бился, не выходило даже ослабить путы, стягивавшие ноги и туловище. Справа от меня на столах виднелись плоды безумных экспериментов Белоу: прозрачные сосуды с женскими головами и человеческими зародышами, жидкие радуги и шестеренки из костей. Время от времени, через неравные интервалы, миниатюрный маяк вдруг начинал светиться, и лаборатория наполнялась порхающими птицами. Их пение, сливаясь с завываниями узников в клетках, превращалось в чудовищную какофонию, сводившую меня с ума.
Я снова проверил веревки на прочность, на этот раз надсадно крикнув. Когда не подействовало и это, я принялся блажить просто так, без всякой цели – просто потому, что ничего лучшего не приходило в голову. Исступленно мотая головой, я дал волю отчаянию.
Я почти охрип, когда в дверях появился Мисрикс. Он бесшумно вошел в лабораторию и бочком пробрался мимо, избегая встретиться со мной взглядом. Я наблюдал за демоном, повернув голову. Он подошел к одному из столов, взял там что-то и двинулся обратно. Я чуть не рассмеялся, когда увидел, что в лапах демона – Книга памяти. Это был мой последний шанс.
– Мисрикс, – окликнул я его. – Демон, хочешь, открою тебе один секрет?
Старательно отводя глаза, тот заторопился к выходу.
– Хочешь, я объясню тебе значение белого плода, который ты нашел в развалинах?
Мисрикс замер, но не обернулся.
– Я могу рассказать тебе, как он укладывается в историю города, – продолжал я. – Это главный экспонат в твоем музее любви. – Честно признаться, я не представлял себе, что буду плести дальше. Главное было привлечь его внимание.
Демон медленно повернулся и посмотрел мне в глаза.
– Откуда ты знаешь про белый плод? – недоверчиво спросил он.
– Он ведь там, в твоем музее, не так ли? Мисрикс подошел поближе, возбужденно взмахнув крыльями и окатив меня воздушной волной.
– Это отец сказал тебе? – предположил он. Я покачал головой.
– Я просто знаю. Белый плод – ключ к истории, которую ты собираешь по крупицам, и я знаю, к какому замку он подходит.
– Рассказывай, – сдался демон и когтем свободной лапы поправил очки.
– Сначала развяжи меня, – возразил я. – Позволь мне немного размяться – тогда расскажу.
Мисрикс разразился блеющим смехом.
– Если я это сделаю, отец рассердится, – резонно заметил он. – Я должен поскорее принести ему Книгу. Мне пора.
– Нет, не уходи! – крикнул я. – Он собирается превратить меня в одну из этих тварей.
– Но ведь ты сам этого хочешь. Отец сказал, ты затем и вернулся в город, чтобы стать другим.
– Он заблуждается, – заверил я его. – Я хочу быть свободным.
Демон покачал рогатой головой и двинулся к выходу. Оставалась последняя попытка.
– Погоди! – окликнул я.
