Лишь разумные свободны. Компиляция (СИ) - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович (книга регистрации TXT, FB2) 📗
— До завтра, — сказала Ревекка Браун и оставила меня наедине с телефонной пустотой.
— Я так понял, что от апелляции «паломники» отказываются, — сказал Бертон, принимаясь за десерт. — Странный народ, как ты полагаешь? Потратить такие деньги и не идти до конца…
— Они считают, что дошли до конца, — вздохнул я. — Видишь ли, глас народа для них — глас Бога. Народ — это присяжные, а Бог…
— Да, кто для них Бог?
— Об этом мы поговорим завтра с моей клиенткой.
— Ты уверен, что будешь говорить с ней о Боге, а не о том, как продолжить ваши отношения?
Я положил вилку, вытер салфеткой губы и сказал твердо:
— Пожалуйста, Ричард, не нужно касаться вопросов, которые не связаны с нашими совместными делами.
Бертон кивнул:
— Похоже, ты серьезно вляпался, Дин, — сказал он, чуть заметно улыбаясь. — Извини. Если бы я имел возможность поговорить с этой женщиной…
— Но у тебя такой возможности нет, — отрезал я, у меня не было желания развивать эту тему.
Рик покачал головой — наверняка остался при своем мнении, которое меня в тот момент совершенно не интересовало.
Ужин закончился в молчании. Только после того, как мы выкурили по сигаре в курительной комнате, Бертон сказал:
— Еще раз извини, старина. Просто мне стало обидно за тебя…
— Все в порядке, — прервал я. — Не первое наше дело и не последнее.
— А если, — произнес Бертон, поднявшись с кресла, — Бойзену удастся выполнить задание? Он, видишь ли, профессионал. Три года в спецназе, был в Сомали, Панаме…
— Час назад ты спросил меня, верю ли я этой чепухе!
— Однако ты в нее веришь!
— Нет. Но все-таки интересно, какое оружие собирается прихватить с собой Бойзен на тот свет. Проблема в том, что никто не заплатит за это расследование.
— Заранее — никто, — согласился Рик. — А потом? Сведения можно продать…
— Без меня, — сказал я. — И тебе не советую.
Мы пили легкое вино, танцевали, я болтал чепуху, вспоминал анекдоты времен собственной молодости, которые почему-то смешили Ревекку больше, чем шуточки Барри Лена, комика с канала CBS, которые я случайно запомнил и не преминул рассказать. Ревекка смотрела на меня своими серо-зелеными глазами, и мне очень хотелось думать, что она, так же, как и я, забыла о связывавшем нас деле, о том, что процесс мы проиграли и что в понедельник судья Арнольд приговорит, скорее всего, Бойзена к смертной казни.
Без пяти девять у меня в кармане зазвонил телефон, и я мгновенно вернулся из романтической дали в заполненный людьми полутемный зал ресторана.
— Извините, — пробормотал я.
— Адвокат Рознер? Это комиссар полиции Дорсон Эшер, шестнадцатое отделение. У меня неприятная новость. Вы можете говорить?
— Да, — сказал я, прижимая трубку к уху.
— Вы хорошо знали Ричарда Бертона, частное детективное агентство «Бертон»?
— Конечно. Комиссар, что произошло?
— Тогда нам понадобится ваша помощь. Вы можете к нам приехать?
— Что случилось, комиссар?
— Бертон погиб.
— О нет! — воскликнул я и опустился на стул напротив Ревекки, старательно делавшей вид, что ее не интересуют мои профессиональные разговоры.
— Хорошо, комиссар, — сказал я, — буду через полчаса.
— Через полчаса? — спросила Ревекка. — Вы хотите меня покинуть?
— Бертона убили, — вырвалось у меня.
В полицию Ревекка поехала со мной, наотрез отказавшись оставлять меня одного. Мы молчали, но разговор наш продолжался мысленно, Ревекка сидела рядом, изредка поворачивала голову в мою сторону, и я понимал, о чем она в это время думала. Я отвечал на ее невысказанные вопросы и задавал свои, и получал ответы, и почему-то знал, что наш диалог не был игрой моего воображения.
«Может, Бертон покончил с собой?»
«Исключено. Его убили».
«Кто?»
«Тот, кто не хотел, чтобы мы искали оружие Бойзена. Может быть, папская гвардия? У вас, у „паломников“, должны быть свои счеты с этими людьми».
«Опус деи? Что у нас с ними общего?»
«Бойзен».
— Бойзен? — сказала Ревекка вслух. Неужели она действительно слышала мои мысли?
— Конечно, — сказал я, заворачивая на стоянку перед полицейским участком. — Это я виноват. Рик хотел поискать оружие… Ну, которым Бойзен собирается убить Дьявола. А я не смог — или не захотел — его отговорить.
Ревекка прерывисто вздохнула.
— Никаких зацепок, адвокат?
— Никаких, комиссар. Последнее дело, по которому Рик… мистер Бертон работал для меня, это дело Бойзена. Вы следили за процессом? Бертон нашел жену Бойзена, представил документы, я заплатил за сведения. Это все. У него ведь были и другие клиенты?
Я посмотрел на комиссара пристальным вопросительным взглядом, который обычно вызывал приступы нервозности у свидетелей на перекрестных допросах. Эшер едва заметно улыбнулся, он-то наверняка знал эти уловки. Но и скрывать ему от меня информацию не было никакого резона.
— Возможно, — сказал он. — Но не документировано. Секретарша Бертона утверждает, что новые заказы не поступали, а по старым работа закончена.
— Эльза очень аккуратная девушка, — вставил я.
— На меня она тоже произвела благоприятное впечатление, — кивнул Эшер.
— Комиссар, это могло быть подстроено? Узкая улица, встречная машина…
— Не похоже. Тормозных следов нет. Бертон ехал со скоростью около сорока миль — вполне допустимо. Возможно, устал. Не справился с управлением и врезался в дерево.
— Неисправность тормозов…
— Это проверяется, эксперты, конечно, разберут машину по винтикам, а патологоанатом определит, пил ли Бертон и принимал ли наркотики.
— Чушь! — сказал я с возмущением.
— Возможно, — согласился комиссар, — я вас потому и позвал, что вы знали Бертона и можете о нем рассказать. Как вы находили его в последнее время? Был ли он расстроен, в депрессии…
— Вы полагаете…
— Если окажется, что машина в порядке и Бертон был трезв, то единственной разумной версией окажется самоубийство, верно?
— Чушь! — повторил я. — Рик… Бертон обожал жить! Я полностью исключаю самоубийство.
— Так и зафиксируем, — сказал комиссар, но мысль о том, что Рика могли убить, так и не пришла ему в голову.
— Бедняга Бертон, — пробормотал я. — Какая глупая смерть…
И какая глупая эпитафия, — подумал я, подписывая протокол допроса.
Ревекка ждала в моей машине. Я молча выехал со стоянки на седьмую улицу, проскочил на желтый сигнал светофора, промчался по бульвару до проспекта генерала Гранта и, убедившись, что за нами не увязался хвост (не должен был, но кто знает, что пришло в голову Эшеру), свернул к тротуару, остановился и только после этого повернулся к своей спутнице, за все это время, так же, как и я, не вымолвившей ни слова.
— Комиссар утверждает, что Рик покончил с собой, — сказал я. — Это чушь. Его убили. Но ведь он еще не успел ничего узнать — это тоже очевидно. Зачем было его убивать, дьявол бы их всех побрал?
— Дин, — Ревекка положила мне на запьястье свою тонкую ладонь, и я накрыл ее своей, мне показалось, что женская рука напряглась, но сразу расслабилась, и я погладил ее, и поднял взгляд на лицо этой женщины, я слушал ее слова, а сам представлял, как мы едем ко мне и пьем кофе в гостиной под тихие звуки Вивальди, и как потом медленно направляемся в спальню; в это время Ревекка высвободила свою ладонь, будто почувствовала мое состояние, и иллюзия сразу исчезла. — Дин, не нужно поминать это имя всуе…
— Дьявола? — вскинулся я. — Вроде бы не положено упоминать всуе имя Бога… Не могу себе представить… Рик хотел выяснить что-нибудь относительно оружия… Я говорю об этом так серьезно, будто…
— Это очень серьезно.
Меня охватило сухое бешенство, я так называю ощущение, когда перестаешь логически оценивать ситуацию и хочется просто дать кому-нибудь в морду, все равно кому, это может быть собеседник, сидящий напротив, женщина, которой я готов был целовать руки, а сейчас…
