Антираспад - Орлов Антон (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
С кем ему было по-настоящему хорошо, так это с Петрой. Теперь, когда вся власть в Чантеоме принадлежала ему, никто им не мешал. Иногда губернатор брал в Историческом музее императорскую посуду, и они ужинали вдвоем при свечах. В теплом полумраке искрились драгоценные камни на черенках столовых приборов, хрустальные бокалы отбрасывали на скатерть длинные дрожащие тени, тускло поблескивали тяжелые золотые тарелки с острыми, как бритва, краями (по древней легенде, они символизировали богатство и несокрушимость Империи). Чудесные были вечера... И так продолжалось, пока Петра не погибла.
Она ехала с работы в автобусе, маршрут которого пролегал через мост. Ее тело достали потом из Чанта, вместе с другими телами. Он ее предупреждал. Он весьма прозрачно намекнул: «Петра, журналисты про этот мост всякое говорят... Бьют тревогу, как это у них называется. Закрывать его на ремонт нам сейчас не с руки, не вовремя, но есть ведь и другие мосты... Тебе совсем не обязательно ездить в свой универмаг коротким путем». Петра была умной женщиной, так неужели она не поняла?..
Губернатор несколько дней пребывал в шоке, он никак не мог смириться с тем, что Петры больше нет. Потом немного отошел – и совершил поразивший всех безрассудный поступок: официально усыновил Норберта.
Дверь женского душа была не только закрыта на задвижку, но еще и приперта изнутри чем-то тяжелым. Ксакан Смирл, эмиссар Ючана, в конце концов отступила, угрюмо вздохнула и уселась на диванчик в небольшом холле с зеркалами, декоративными растениями и автоматическим баром с прохладительными напитками. Тут уже сидело несколько пассажирок, тоже не попавших в душ. Сытые, ухоженные индивидуалистки в дорогих купальных халатах.
В бывшей Империи царило неравенство: на одних планетах – высокий уровень благосостояния, на других – низкий. Получалось, что первые жируют за счет вторых. Конечно, если доходило до полемики, жители таких процветающих миров, как Алзона, Лидона, Земля, Денор, Белт и т. п., нагло заявляли, что они никого не грабят, а то, что им удается поддерживать у себя достойный человека жизненный уровень, – их собственная заслуга. Но суть-то от этого не менялась! Золотое меньшинство потребляло за десятерых, остальные все больше и больше нищали. Ксакан знала: если она выполнит свою миссию, с несправедливостью будет покончено. Завладев Нуль-Излучателем, Ючан вынудит зажравшихся обитателей благополучных планет отказаться от безудержного потребления и переключиться на правильный образ жизни.
В холл вошла еще одна пассажирка.
– Разве душ закрыт?
– Там кто-то заперся, – пожала плечами пожилая дама с крупным черным бриллиантом, вживленным между бровей.
– Ну, если там занимаются любовью – это надолго, придется подождать. – Вошедшая повернулась к стойке бара. – Шойту с персиковым сиропом и ромом, только не тепленькую.
Ксакан передернуло от омерзения. Потом она напомнила себе, что золотое меньшинство доживает свои последние дни, скоро все изменится. Граждане всех планет объединятся в Общины, откажутся от нездоровых потребностей, избавятся от индивидуализма и эгоизма. И все будут жить одинаково, как на Ючане. Нуль-Излучатель – аргумент более веский, чем любые философские выкладки!
Прошло еще пять минут. Ксакан хотелось вскочить, забарабанить по двери и крикнуть: «А ну, выходите оттуда! Общественный душ – это не ваша собственность!» На Ючане ни частной, ни личной собственности не было, там все вещи, техника, постройки и т. п. принадлежали Общинам. Тех, кто проявлял индивидуализм и пытался что-то присвоить, наказывали. Ничего, скоро и здесь так будет, и во всех обитаемых мирах... Плеск воды стих. Через некоторое время раздался скребущий звук, словно передвигали что-то массивное, лязгнула задвижка, дверь распахнулась. В холл вышла высокая женщина в длинном пушистом халате с капюшоном – типичная холеная индивидуалистка-собственница из тех, что потребляют за десятерых. Оглядев ожидающих, томно произнесла:
– Ах, извините, пожалуйста! Дело в том, что я очень застенчивая и ужасно смущаюсь, когда на меня смотрят...
Ксакан еле сдержалась, чтобы не плюнуть ей вслед. Сердито сдвинув брови, подхватила свой пакет с купальными принадлежностями и вместе со всеми устремилась к двери. Вообще-то купальные принадлежности были не ее: Совет Общин временно снабдил ее некоторым количеством дорогостоящих инопланетных предметов личного пользования, чтоб она могла выполнить задание, не засветившись. Сбросив выданное Советом кружевное белье, Ксакан все с тем же хмурым выражением на лице захлопнула дверцу шкафчика, набрала код, и тут ее взгляд упал на квадратную металлическую тумбу в углу – очевидно, как раз этой штукой и была приперта дверь. Она толкнула ее, потом толкнула еще раз, посильнее, но тумба не поддавалась. Ксакан покачала головой: до чего же раскормленной стервой надо быть, чтобы сдвинуть с места такую махину! Ничего, скоро разгулу сытости придет конец... Подумав об этом, эмиссар Ючана успокоилась и, пряча мстительную усмешку, направилась к свободной душевой кабине.
Норберт знал, что губернатор – его родной отец, Петра ему сказала. Но подавляющее большинство жителей Чантеомы об этом не знали, и необдуманный, импульсивный поступок губернатора неожиданно обернулся ему на пользу: многих тронул тот факт, что правитель области усыновил осиротевшего в результате трагедии мальчика. Несмотря на неприятность с мостом, рейтинг Харо Костангериоса повысился.
Поначалу губернатор опасался, что тринадцатилетний Норберт и шестилетняя Илси будут шумно ссориться и ябедничать друг на друга, усложняя жизнь своему отцу (у него с Лионеллой были в детстве именно такие отношения – и нельзя сказать, чтоб они улучшились, когда оба повзрослели). Но дети быстро подружились. Губернатор с изумлением обнаружил, что Илси умеет смеяться (прежде он считал, что девчонка на это неспособна из-за какой-то врожденной психической деформации, унаследованной от матери, и даже собирался, по настоянию Лионеллы, показать ее психиатрам). Правда, смеялась Илси только в компании брата, никто другой не мог ее развеселить.
Сперва губернатор не видел в их взаимной привязанности ничего плохого и не обращал внимания на жалобы Лионеллы, которая Норберта невзлюбила («Харо, ну куда ты смотришь! Сделай что-нибудь с этим вредным мальчишкой, чтобы он не влиял на Илси. Вчера он заставил ее перелезть через забор, и она поцарапала коленку – аж вот такая царапина, для девочки это некрасиво. Из-за него она становится непослушной. И еще он обещал, что научит ее кататься на велосипеде – ты слышишь, Харо? Илси ведь слабенькая, она с велосипеда обязательно упадет. Нельзя им это разрешать!»). Потом забеспокоился: если дети слишком дружны, они вполне могут объединиться против взрослых, а этого допускать нельзя. Губернатор перевел сына в закрытую школу, теперь тот появлялся дома только по выходным. Хотел бы он то же самое и с дочерью проделать, чтобы пореже видеть ее вечно печальное бледное личико, но тут Лионелла взбунтовалась: воспитывать Илси будет она и никто другой, пусть девочка ходит в обычную школу.
В первое время, когда брат отсутствовал, Илси подолгу плакала и отказывалась от пищи, однако губернатор не собирался идти на попятную: старшие всегда правы, и его стервозные детки должны с этим смириться! Дурные наклонности проявлялись у них по-разному. Норберт был дерзок и упрям; Илси, замкнутая, внешне послушная, подчинялась указаниям старших без радости и никого не пускала в свой внутренний мир. В конце концов губернатор сделал страшное открытие: его дети – не такие, как у всех. Ненормальные. Выродки. И чем больше он к ним присматривался, тем больше убеждался в правильности этого вывода.
О том, что такое застенчивость, Айма Хирт Тимано, эмиссар Денора, знала только понаслышке. Она гордилась своим великолепным сильным телом, а также серебристой татуировкой на левой руке – эмблемой Денорского Тренажера, отличительным знаком олигархов. Но сейчас, ради сохранения инкогнито, татуировку приходилось заклеивать кусочком искусственной кожи, которая имела обыкновение не вовремя отклеиваться. Особенно если намокала. Айма надеялась, что ей удалось убедительно изобразить застенчивость. Приборчик величиной с вишневую косточку, спрятанный в кармане халата, создавал помехи для любых видеозаписывающих устройств в радиусе десяти метров, поэтому она могла позволить себе душ.
