Хрустальный корабль - Виндж Джоан (читать онлайн полную книгу txt) 📗
— Нет, подожди! — она махнула ему рукой, голос ее осекся.
Чужак нерешительно остановился, серебристый мех покрывал его кожу на плечах. Он поднял руку, дотронулся до ноги, потом почесал одну ногу о другую, его ноги были обуты в мягкие сапоги, тщательно выделанные, похожие на его собственную кожу.
Она опустила свою руку, застонав от боли. Она смотрела на туземца, ей хотелось с ним заговорить, но она не знала, что сказать. Она вспомнила, что туземцы были очень боязливыми и очень глупыми.
Чужак медленно отступал, потом опустился снова на корточки, все еще вне пределов ее досягаемости. В его глазах мелькало непонятное чувство, может быть, сострадание. Он поднял голову. Его кнутообразный хвост обвился вокруг икр. Кончик хвоста был голым и серым, как и ладони его сложенных рук, остальная часть тела была покрыта серебристым мехом. На нем было нечто вроде кожаного фартука, который был обвязан вокруг бедер, бесформенный кусок красной материи, украшенной вышивкой. На его боку болтались кожаная сумка и нож. Глаза Таравасси быстро скользнули по нему, потом ее взгляд снова переместился на его руки. Они были необычайно гибкими, и Таравасси заметила, что на одной из них было только три пальца, а не четыре.
Неожиданно он поднял руку и протянул ее к ней. Острие одного из его великолепных когтей заблестело, как слоновая кость. Он издал серию звуков, что-то среднее между щебетом и ревом, а потом снова присел на корточки, напряженно смотря на нее. Она не ответила. Тогда он снова повторил свой звук, на этот раз показавшийся более продолжительным. Потом снова стал ждать.
Она покачала головой, неспособная понять, что он хотел от нее. Ее взгляд оторвался от него, она осмотрела поверхность стены. Солнце освещало только верхушки башен, казавшиеся позолоченными иглами, но свет падал откуда-то с другой стороны. Неужели она пролежала здесь всю ночь? Она содрогнулась. Но в этом освещенном ущелье что-то было не так... Почему ее оставили здесь? Кстати, здесь, на улице, валялись кости. Темные глаза выбитых окон глядели на нее сверху вниз, везде возвышались кучи мусора и щебня, отделяя старые стены от новых, мостики, прорезающие пыль. Это был не ее город, не тот город, который она помнила.
Вчера все было по-другому!
Она прикрыла рот ладонью, чтобы сдержать крик безумия.
— Что... — с вами? — спросил голос туземца.
Он нагнулся к ней, вытянул шею, словно попытался дотронуться до нее сквозь прутья клетки. Слова были нечеткими, с сильным акцентом, он произносил их с большим трудом — но она поняла их смысл. Его глаза были очень человечными, когда он напряженно и сочувственно смотрел на нее.
— Вы плохо себя чувствуете?
— Плохо? — она опустила руку и неожиданно разразилась истерическим смехом. — Плохо?
Когда он увидел ее реакцию, его лицо осветилось внутренним светом.
— Плохо... здесь? — острием своего хвоста он обвел вокруг своей сидящей на корточках фигуры. — Или плохо... здесь? — его хвост похлопал по голове, изображая полное отчаяние.
Таравасси снова опустилась в пыль.
— Плохо... мне кажется, везде, — голос ее дрожал. — Как ты научился говорить? — Ей не пришло в голову спросить, как он выучил ее язык, она не думала о том, что были и другие языки.
— Не учил, — он покачал своей серебристой головой. — Знал. Всегда знал. — Серебристый мех на его морде сморщился. Казалось, что образование слов, сам акт их произношения, представлял для него огромную трудность. — Я человек. Все люди знают.
— Ты не человек! — громко воскликнула она.
Она поднялась, преодолевая оцепенение своих мускулов. Тело ее болело. Она добралась до ближайшего окна и взглянула в темную отражающую поверхность. Очень долго она стояла там, стояла очень тихо и смотрела на чучелообразную фигуру, закутанную в древнее пыльное платье, на худое окровавленное лицо — отчаяние в сине-карих глазах — они единственные, еще помнившие о грезах, в которых прошла вся жизнь Таравасси. А потом с какой-то грацией она отшатнулась от темного стекла, соскользнула по стене и медленно упала в пыль.
В окружающей полутьме Таравасси снова открыла глаза. Она лежала на боку на куче тряпок. Мягкий свет солнца струился через отверстие в сырой поверхности стены и странный свет мерцал за ее спиной, такой же теплый, как и цвет солнца. Она огляделась. Туземец сидел возле маленького очага, его серебристый мех был залит золотым светом. Он ритмично тер шар-фонарик обеими руками. Его хвост внезапно поднялся вверх и схватил полено, которое туземец тут же бросил в огонь. Над пламенем, на длинной цепи, прикрепленной к крюку в потолке, над пламенем висел медный котелок. Она впервые ощутила приятный аромат. Запах пищи, возбуждающий аппетит и соблазняющий сильнее, чем все, что она помнила.
— Я голодна! — воскликнула она.
Туземец удивленно взглянул на нее.
— Я слышу тебя! — он отложил шар в сторону и наклонился на коленях вперед, кивнул, и глаза его засверкали сильнее, чем если бы в них просто отражался свет.
Он взял чашку тончайшего фарфора, окунул ее в котелок, наполнив ее, протянул Таравасси. Она рассматривала очаровательный узор из цветов на поверхности чашки, жадно прихлебывая густой, дымящийся бульон. Она наслаждалась терпким ароматом овощей и густым мясным наваром. Долгое время еда для нее была тяжелой обязанностью, а сама пища была безвкусной, неаппетитной кашей, которую нужно было глотать, чтобы утолить голод. Она прежде не испытывала никакого голода и никогда прежде не знала, какое удовольствие может доставить еда. Грусть, недомогание и слабость исчезли, мысли ее прояснились... Она вспомнила вид своего собственного истощенного тела, отражение ужасной действительности. В том, что изображение соответствовало истине, она не сомневалась. Ее «я» и истина, которую она знала до сих пор, были ничем иным, как сном, только сном. Но не просто фантазией. Ей вспомнилась смерть ее матери в Звездном Источнике. Был ли этот разрушенный мир и ее собственное убожество именно той картиной, которую видела ее мать, не употребляющая читту? И было ли это тем, что увидел Андар?
Туземец издал радостный вскрик. Взглянув в его сторону, она увидела шар-фонарик, который, наконец, засветился в его руке. Он посмотрел на нее и издал странный щебечущий звук.
— Хочешь еще?
— Да, — она протянула ему чашку. — Очень вкусно. — Он погрузил чашку в котелок, зачерпнул, и снова протянул ей. Потом он снова взялся за шар-фонарик и начал уважительно гладить его. Она вдруг осознала, как долго ему придется заниматься этим, пока он добьется результата. Она маленькими глотками пила бульон. — Тебе потребуется много времени, чтобы добиться успеха.
Он снова взглянул на нее и улыбнулся. Но улыбка быстро погасла на его лице.
— Это слишком сложно для меня. Но солнечный шар светит дольше и лучше, чем костер.
— Это ты принес меня сюда?
Он снова кивнул.
— Я принес. Я ждал, когда люди из города придут сюда, чтобы показать им... — Он поднялся, задумавшись, желваки мускулов двигались на его серебристом теле, словно преодолевая свой вес. Он, казалось, был сильнее, чем это можно было определить с первого взгляда. — Ты многих из нас видела... когда пришла сюда?
— Нет, — она удивилась, почему это было так важно для него. — Нет, только одного, и он убежал. Я... я пришла из города, чтобы найти кого-нибудь, с кем я могла бы поговорить, чтобы мне рассказали как можно больше о моем народе, — внезапно она осознала, что, прежде, чем вернуться на хрустальный корабль, она хочет узнать немного больше, чем просто тайну Звездного Источника. Руки ее повернулись ладонями вверх.
— Да? — туземец снова опустился на корточки, его усердие победило жажду удобства. Таравасси думала о детях, которых она знала. Его импульсивная искренность напомнила ей ребенка. — Я тоже кое-что знаю о Звездных Людях. Один из них, с желтым мехом на голове, уже был здесь. Он бросил в меня чем-то и ранил, — хвост его задрожал, когда он вспомнил о страхе и боли.
