Момент бури - Желязны Роджер Джозеф (бесплатная регистрация книга txt) 📗
Когда наступила ночь этого кошмарного воскресенья, а дождь не прекращался, я третий раз в жизни испытал отчаяние.
Мы с Элеонорой находились в Аварийном Центре. Только что опять погас свет. Остальные сотрудники располагались на третьем этаже. Мы сидели в темноте, не двигаясь, не в состоянии что-либо сделать. Даже наблюдать мы не могли, пока не дадут энергию.
Мы говорили.
Сколько это длилось - пять минут или час, - не могу с уверенностью сказать. Помню, однако, что я рассказывал ей о девушке, погребенной на другом мире, чья смерть толкнула меня на бегство. Два перелета - и я уничтожил свою связь с тем временем. Но столетнее путешествие не заменит века забытья; нет, время нельзя обмануть холодным сном. Память - мститель времени; и пусть ваши уши будут глухи, глаза слепы и необъятная бездна ледяного космоса ляжет между вами - память хранит все, и никакие увертки не спасут от ее тяжести. Трагической ошибкой будет возвращение к безымянной могиле, в изменившийся и ставший чужим мир, в место, которое было вашим домом. Снова вы будете спасаться бегством и _действительно_ начнете забывать, потому что время все-таки идет. Но взгляните: вы одиноки, вы совершенно одиноки. Тогда, впервые в жизни, я понял, что такое настоящее отчаяние. Я читал, работал, пил, забывался с женщинами, - но наступало утро, а я оставался самим собой и сам с собой. Я метался от одного мира к другому, надеясь: что-то изменится, изменится к лучшему. Однако с каждой переменой только дальше отходил от всего того, что знал.
Тогда другое чувство стало постепенно завладевать мною, и это было действительно кошмарное чувство: для каждого человека _должно найтись_ наиболее соответствующее место и время. Вдумайтесь. _Где_ и _когда_ во всем необъятном космосе хотел бы я прожить остаток своих дней в полную силу? Да, прошлое мертво, но, может быть, счастливое будущее ожидает меня на еще не открытой планете, в еще не наступивший момент. Как знать! А если счастье мое находится в соседнем городе или откроется мне _здесь_ через пять лет? Что, если тут я буду мучиться до конца жизни, а Ренессанс моих дней, мой Золотой Век рядом, совсем рядом, стоит лишь купить билет?.. И тогда во второй раз пришло отчаяние. Я не знал ответа, пока не пришел сюда, на Землю Лебедя. Я не знаю, почему люблю тебя, Элеонора, но я люблю; и это мой ответ.
Когда зажегся свет, мы сидели и курили. Она рассказала мне о своем муже, который вовремя умер смертью героя и спасся от старческой немощи. Умер, как умирают храбрецы, - бросился вперед и стал на пути волкоподобных тварей, напавших на исследовательскую партию, в состав которой он входил. В лесах у подножия гряды Святого Стефана он бился одним мачете и был разорван на части, в то время как его товарищи благополучно добежали до лагеря и спаслись. Такова сущность доблести: миг, предопределенный полной суммой всех свершений, надежд на будущее и сожалений о прошлом.
Определения... Человек - разумное животное? Нечто выше зверей, но ниже ангелов? Только не убийца, которого я застрелил в ту ночь. Он не был даже тем, кто использует орудия и хоронит мертвых... Смех? Я давно не слышал смеха. Изобретает религии? Я видел молящихся людей, но они ничего не изобретали. Просто они предпринимали последние попытки спасти себя, когда все остальные средства уже были исчерпаны.
Создание, которое любит?
Вот единственное, что я не могу отрицать. Я видел мать, которая стояла по шею в бурлящей воде и держала на плечах дочь, а маленькая девочка поднимала вверх свою куклу. Но разве любовь - не часть целого? Надежд на будущее и сожалений о прошлом? Именно это заставило меня покинуть пост, добежать до флайера Элеоноры и пробиваться сквозь бурю.
Я опоздал.
Джонни Кимс мигнул фарами, взлетая, и передал по радио:
- Порядок. Все со мной, даже кукла.
- Хорошо, - сказал я и отправился назад.
Не успел я посадить машину, как ко мне приблизилась фигура. Я вылез из флайера и увидел Чака. В руке он сжимал пистолет.
- Я не буду убивать тебя, Джастин, - начал он, - но я тебя раню. Лицом к стене! Я беру флайер.
- Ты спятил? - спросил я.
- Я знаю, что делаю. Мне он нужен.
- Если нужен, бери. Совсем необязательно угрожать мне оружием.
- Он нужен нам - мне и Лотти! Поворачивайся!
Я повернулся к стене.
- Что?..
- Мы улетаем вместе, немедленно!
- Ты с ума сошел, - сказал я. - Сейчас не время...
- Идем, Лотти, - позвал он, и я услышал за спиной шорох юбки.
- Чак! - воскликнул я. - Ты необходим нам сейчас! Такие вещи можно уладить потом - через неделю, через месяц, когда восстановится хоть какой-то порядок. В конце концов существуют разводы!
- Никакой развод не поможет мне убраться отсюда!
- Ну а как _это_ поможет тебе?
Я повернулся и увидел, что у него откуда-то появился большой брезентовый мешок, который висел за левым плечом, как у Санта Клауса.
- Повернись! Я не хочу стрелять в тебя, - предупредил он.
Страшное подозрение возникло у меня в голове.
- Чак, ты стал грабителем?
- Повернись!
- Хорошо, я повернусь. Интересно, куда ты думаешь удрать?
- Достаточно далеко, - сказал он. - Достаточно далеко, чтобы нас не нашли. А когда придет время, мы покинем этот мир.
- Нет, - произнес я. - Не думаю. Потому что знаю тебя.
- Посмотрим.
Я услышал быстрые шаги и стук дверцы. Я повернулся тогда и проводил взглядом взлетающий флайер. Больше я их никогда не видел.
Внутри, сразу за дверью, лежали двое мужчин. К счастью, они не были тяжело ранены. Когда подоспела помощь, я поднялся в Аварийный Центр и присоединился к Элеоноре.
Всю ту ночь мы, опустошенные, ждали утра.
Наконец оно наступило.
Мы сидели и смотрели, как свет медленно пробивался сквозь дождь. Так много всего произошло и так быстро все случилось за последнюю неделю, что мы были не готовы к этому утру.
Оно принесло конец дождям.
Сильный северный ветер расколол свод туч, и в трещины хлынул свет. Участки чистого неба быстро расширялись, черная стена исчезала на глазах. Теплое благодатное долгожданное солнце поднялось над пиками Святого Стефана и расцеловало их в обе щеки.
У всех окон сгрудились люди. Я присоединился к ним и десять минут не отрывал глаз.
Грязь была повсюду. Она лежала в подвалах и на механизмах, на водосточных решетках и на одежде. Она лежала на людях, на автомобилях и на ветках деревьев. Стаи стервятников взлетали при нашем приближении и затем снова возвращались к прерванному пиршеству. Развалины зданий, разбитые крыши, стекла, мебель загромождали дорогу, полузасыпанные подсыхающей коричневой грязью. Еще не было подсчитано число погибших. Кое-где еще текла вода, но медленно и вяло. Над городом поднималась вонь. Разбитые витрины, упавшие мосты... Но к чему продолжать? Наступило утро, следующее за ночной попойкой богов; людям оставалось либо убирать отходы, либо оказаться под ними погребенными.
И мы убирали. К полудню Элеонора не выдержала - сказалось напряжение предыдущих дней, - и я повез ее к себе домой, потому что мы работали у гавани, ближе ко мне.
Вот почти и вся история - от света к тьме и снова к свету, - кроме самого конца, который мне неизвестен. Я могу рассказать лишь его начало...
Элеонора пошла к дому, а я загонял машину в гараж. Почему я не оставил ее с собой?.. Не знаю. Может быть, виновато солнце, которое превратило мир в рай, скрыв его мерзость. Может быть, моя любовь, испарившийся дух ночи и восторжествовавшее счастье.
Я поставил машину и зашагал по аллее. Я был на полпути к углу, где встретил огра, когда услышал ее крик.
Я побежал. Страх придал мне сил.
За углом в луже стоял человек с мешком, как у Чака. Он рылся в сумочке Элеоноры, а она лежала неподалеку на земле - так неподвижно! - с окровавленной головой...
Я бросился вперед, на бегу нажав кнопку. Он обернулся, выронил сумочку и схватился за револьвер, висевший на поясе.
