Энергия подвластна нам - Иванов Валентин Дмитриевич (книги полностью бесплатно TXT) 📗
– Напороли? Переделывать будете? А срок? Срок, я вас спрашиваю? Бездельники! Тратите государственную копеечку! И на чём нарезались? На пустяке! Курятник, можно сказать! Объект!
Робкая попытка главного инженера проекта, ответственного за работу в целом, хоть как-нибудь оправдаться только усилила справедливый гнев:
– Знаю я вас! Сами вы работаете, как вол, а других не умеете заставить! У вас там кошечек воспитывают!
Деловой человек обладал цепкой памятью на факты и на лица:
– Кто напорол? Заклинкин? Знаю его! Бездельник! А где он сейчас обретается? Он почему не пришёл? Отдыхает? Гуляет?!! Смотрите, сами лечитесь, а то я до вас доберусь! Всё! Ступайте!
Смущённая группа проектировщиков уже в коридоре министерства, в бурном обмене мнений, приготовила Толе «тёплую» встречу. «Халтурщик» у многих был, как бельмо на глазу.
Заклинкина ждал выговор, строгий и с предупреждением. Многие из товарищей ему не подали руки. Тот из них, кого Толя считал «приятелем», на развязное заклинкинское приветствие ответил:
– Не навязывайся, проходи, проходи! Тоже, называется, товарищ… Нас всех подвёл…
Заклинкина перевели в другой отдел, к жёсткому и требовательному руководителю. Попробовал он подать заявление об освобождении от работы, но в отделе кадров с ним серьёзно поговорили:
– Какие же у вас основания для ухода с работы? Государство вам дало образование. На народные деньги вас воспитало, вы получили диплом инженера. На что же вам жаловаться? Вас могли бы за вашу плохую работу просто уволить. Вам же дают возможность исправиться. Загладите проступок хорошей работой, – тогда и выговор снимут!..
Ни работать, ни исправляться Толя не хотел. Получилось у него «куда ни кинь, всё клин»!
Но хуже всего было воспоминание о Лебяжьем, живо воскресшее при словах Щербиненко и с той минуты не остывшее. Заклинкин чувствовал петлю на шее, а конец верёвки держала крепкая рука страшного и ненавистного Павла Кизерова.
Тяжко и неуютно стало жить Заклинкину. Трудно сказать, к чему пришёл бы он под воздействием страха, но очень скоро, дня через четыре после его возвращения, состоялась вторая встреча с Щербиненко.
С первого слова Заклинкин чуть ли не с криком стал настаивать на немедленной «перемене кожи». По времени эта встреча совпала с приездом в известный особняк гостя из замка на Рейне. Заготовленные Заклинкиным аргументы остались неиспользованными. Щербиненко, не теряя времени, снабдил Заклинкина полным набором документов. Не так уж важно, где фабриковала фальшивки преступная рука, по вид у них был вполне «настоящий».
И вот не стало, совершенно не стало молодого инженера Анатолия Николаевича Заклинкина. Ушёл он из дома и с работы – и не вернулся. Взамен его появился новый человек под именем… Но что в имени? Под новым именем сидел всё тот же человечек – Заклинкин.
«Не место красит человека, а человек – место». Так же и с именем!
Не забыли в Лебяжьем и в Чистоозерском молодого инженера Заклинкина Анатолия Николаевича.
Начальник районного отделения милиции без промедлений написал в Москву о наблюдениях и сомнениях председателя колхоза, Павла Ивановича Кизерова. Раздумывая над вещами, забытыми посетителем в доме сельского кузнеца, Меньшиков от себя добавил немного. И всё же его столичный адресат призадумался над полученным сообщением. Два обстоятельства заинтересовали его: связь неведомого заклинкинского имени с известным именем нашего крупного учёного – это во-первых, и во-вторых, – что за мотивы и поводы оправдывали краткий визит Заклинкина в Лебяжье? Что ему там было нужно?
Начали с двух справок: по месту жительства, чтобы узнать, – есть ли такой человек, и по месту работы, чтобы получить первое представление о его личности.
И сразу же обнаружились интересные вещи. С работы дали характеристику, во многом совпадающую с образом, нарисованным Кизеровым, и добавили, что гражданин Заклинкин второй день прогуливает по неизвестной причине. На месте жительства оказалось, что такой гражданин действительно проживает и прописан, но дома его нет уже вторые сутки и куда он уехал, неизвестно.
Выждали день. Ни на работе, ни дома указанный гражданин не появился. Начат был розыск, и дело о Заклинкине попало в раздел срочных бумаг и было взято под контроль. Пропавший должен был быль найден и личность его выяснена!..
Недаром говорится: «Повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить», или: «Сколько верёвочка ни вьётся, а всё же порвётся»!..
Андрей Иванович Щербиненко знал, надо думать, и эти мудрые наши пословицы, хотя и обходился без их помощи в своих совещаниях со Смайльби. Тот русского языка не знал, и знать не желал.
– Итак, всю группу выпускаете в дело с Институтом Энергии. А что у вас останется? – спрашивал Смайльби.
– Вы это знаете не хуже меня, – отвечал Щербиненко.
– Ничего у вас не останется!
Щербиненко подчинён Смайльби. Подчинённые не должны задирать нос, эту истину Смайльби любит показывать всем своим видом зависящим от него людям. Но так называемый Щербиненко обладает большим стажем и большим опытом. Поэтому Смайльби выслушивает объяснения. Щербиненко говорит медленно, с большими паузами между фразами:
– Здесь невыносимые условия. Срок деятельности агента в этой стране короток. Я не получил никакого наследства от моего предшественника. И мои ресурсы кончаются… О крушении Заклинкина я вам рассказывал. Он пытался обмануть меня. Он не хотел понять своего провала и самообольщался. Хотя они все таковы. Агент почти никогда не может уловить момента провала, а когда приходит опыт, у него нет времени использовать полученный урок. Заклинкин глуп, но память у него от личная. Он дал мне полный отчёт. И теперь мне всё ясно: он привлёк к себе внимание, к нему начнут присматриваться, и его арест зависит только от времени. Я изучил все факты и обдумал их…
Щербиненко замолчал. Его бесстрастное лицо ничего не выражало. Он добавил:
– Заклинкин провалился, но почему – я не понимаю… Он не сделал ни одной ошибки.
Мистер Смайльби сделал широкий жест:
– Я понимаю. Вы устали. Хорошо! Я верю в близость конфликта и разрешаю вам израсходовать и Заклинкина и всех ваших помощников. Всё равно здесь… – и мистер Смайльби указал в сторону окна, – здесь скоро будет по-нашему!
Щербиненко встал и сделал несколько шагов к окну. Он стоял неподвижно, с повисшими руками и с опущенной головой. Потом поднял голову. И не глядя на Смайльби, он сказал:
– Никто и никогда не оценит сил, потраченных мной здесь. Только одному богу известно… с каким напряжением я работал! Я буду благословлять час, когда я, наконец, смогу покинуть навсегда этот город и эту страну…
На улицах того района, где расположен Всесоюзный Институт Энергии, в последние дни появлялось несколько человек. Они появлялись в разное время и двигались в разных направлениях. Они не могли бы привлечь к себе внимания. Однако они изучали место…
Кто же это были?
Уголовный преступник, бежавший от наказания и найденный Щербиненко.
Изменник, переброшенный через советскую границу.
Профессиональный шпион, ловко соединяющий звание члена «социалистической» партии одной из стран Западной Европы с репутацией «демократа» и прикрывающийся корреспондентской карточкой либеральной газеты.
Уцелевший последыш семьи старых врагов революции.
Диверсант, замаскированный украденным документом зарубежной партии рабочего класса…
Кто же они? Враги! У них нет никого, – ни родных, ни друзей, ни товарищей. У них нет даже собственных имён. И они всегда наедине с собой. У них двойная, тройная жизнь…
Они ходят, едят, пьют, спят и говорят, как люди. Они умеют улыбаться, они даже могут смеяться, как люди!
Но всюду и всегда они несут на себе плотную оболочку лжи, закрывающую их. Эта оболочка невидима, но каждую секунду своей жизни они чувствуют её и помнят о ней.
