Туманность Андромеды (худ. Н. Гришин) - Ефремов Иван Антонович (читать книги .TXT) 📗
— Высшее напряжение тяготения в звезде Э при дальнейшей эволюции светила ведет к сильнейшему разогреву. Получается фиолетовый сверхгигант чудовищной силы, преодолевающий колоссальное тяготение. У него уже нет красной части спектра — несмотря на мощность гравитационного поля, волны лучей света не удлиняются, а укорачиваются.
— Становятся крайними фиолетовыми, — согласился Мвен Мас, — и ультрафиолетовыми.
— Не только. Процесс идет дальше. Все более мощными становятся кванты, наконец преодолевается переход нуль-поле и получается зона антипространства — вторая сторона движения материи, неизвестная у нас на Земле из-за ничтожности наших масштабов. Мы не смогли бы достичь ничего подобного, если бы сожгли весь водород океана Земли.
Мвен Mac молниеносно проделал в уме сложнейший подсчет.
— Пятнадцать тысяч триллионов тонн воды перечислим на энергию водородного цикла по принципу относительности — масса/энергия, грубо — триллион тонн энергии. Солнце в минуту дает двести сорок миллионов тонн — всего десятилетнее излучение Солнца!
Рен Боз довольно усмехнулся.
— А сколько же даст голубой сверхгигант?
— Затрудняюсь подсчитать. Но судите сами. В Большом Магеллановом облаке есть скопление НГК 1910 около туманности Тарантул… Простите меня, я привык сам с собой оперировать древними названиями и обозначениями звезд.
— Совершенно неважно.
— Вообще туманность Тарантул настолько ярка, что если бы она находилась на месте известной каждому туманности Ориона, то она светила бы так же, как полная луна. В звездном скоплении 1910 диаметром всего в семьдесят парсек — не менее сотни сверхгигантских звезд. Там находится двойной голубой сверхгигант ЭС Золотой Рыбы с яркими линиями водорода в спектре и темными у фиолетового края. Он больше орбиты Земли, со светимостью полмиллиона наших солнц! Вы имели в виду именно такую звезду? В этом же скоплении есть еще большие по размеру звезды, с орбиту Юпитера диаметром, но они только еще разогреваются после Э-состояния.
— Оставим в покое сверхгиганты. Люди тысячелетия смотрели на кольцевые туманности в Водолее, Большой Медведице и Лире и не понимали, что перед ними нейтральные поля нуль-гравитации по закону репагулюма — перехода между тяготением и антитяготением. Там именно и скрывалась загадка нуль-пространства.
Рен Боз вскочил с порога блиндажа управления, сложенного из больших, залитых силикатом глыб.
— Я отдохнул. Можно начинать!
Сердце Мвена Маса забилось, волнение сдавило горло. Африканец глубоко и прерывисто вздохнул. Рен Боз остался спокойным, только лихорадочный блеск его глаз выдавал концентрацию мысли и воли, которую собирал в себе физик, приступая к опасному делу.
Мвен Мас сжал большой рукой маленькую крепкую кисть Рен Боза. Кивок головы, и силуэт заведующего внешними станциями показался уже на спуске горы, по дороге к обсерватории. Холодный ветер зловеще завыл, скатываясь с обледенелых горных гигантов, стороживших долину. Дрожь пронизала Мвена Маса. Он невольно ускорил свои и без того быстрые шаги, хотя торопиться было некуда: опыт начинался после захода солнца.
Мвен Мас удачно связался со спутником 57 по радио лунного диапазона. Установленные на станции отражатели и направляющие фиксировали Эпсилон Тукана за те несколько минут движения спутника от тридцать третьего градуса северной широты до Южного полюса, в которые звезда была видна с его орбиты.
Мвен Мас занял место за пультом в подземной комнате, очень похожей на такую же в Средиземноморской обсерватории.
Пересматривая в тысячный раз листы с данными о планете звезды Эпсилон Тукана, Мвен Мас методически проверил вычисленную орбиту планеты и снова связался со спутником, условившись, что в момент включения поля наблюдатели спутника 57 будут очень медленно изменять направление по дуге, в четыре раза большей параллакса звезды.
Медленно тянулось время. Мвен Мас никак не мог отделаться от дум о Бете Лоне — преступном математике. Но вот на экране ТВФ появился Рен Боз у пульта опытной установки. Его жесткие волосы торчали более обычного.
Предупрежденные диспетчеры энергостанций сообщили готовность. Мвен Мас взялся за рукоятки пульта, но движение Рен Боза на экране остановило его.
— Надо предупредить резервную Ку-станцию на Антарктиде. Наличной энергии не хватит.
— Я сделал это, она готова.
Физик размышлял еще несколько секунд:
— На Чукотском полуострове и на Лабрадоре построены станции Ф-энергии. Если бы договориться с ними, чтобы включить в момент инверсии поля, — я боюсь за несовершенство аппарата…
— Я сделал это.
Рен Боз просиял и махнул рукой.
Исполинский столб энергии достиг спутника 57. В гемисферном экране обсерватории появились возбужденные молодые лица наблюдателей.
Мвен Мас приветствовал отважных людей, проверил совпадение и следование столба энергии за спутником. Тогда он переключил мощность на установку Рен Боза. Голова физика исчезла с экрана.
Индикаторы забора мощности склоняли свои стрелки направо, указывая на непрерывное возрастание конденсации энергии. Сигналы горели все ярче и белее. Как только Рен Боз подключил один за другим излучатели поля, указатели наполнения скачками падали к нулевой черте. Захлебывающийся звон с опытной установки заставил вздрогнуть Мвена Маса. Африканец знал, что делать. Движение рукоятки, и вихревая мощность Ку-станции влилась в угасающие глаза приборов, оживила их падающие стрелки. Но едва Рен Боз включил общий инвентор, как стрелки прыгнули к нулю. Почти инстинктивно Мвен Мас подключил сразу обе Ф-станции.
Ему показалось, что приборы погасли, странный бледный свет наполнил помещение. Звуки прекратились. Еще секунда, и тень смерти прошла по сознанию заведующего станциями, притупив ощущения. Мвен Мас боролся с тошнотворным головокружением, стиснув руками край пульта, всхлипывая от усилий и ужасающей боли в позвоночнике. Бледный свет стал разгораться ярче с одной стороны подземной комнаты, с какой — этого Мвен Мас не смог определить или забыл. Может быть, от экрана или со стороны установки Рен Боза…
Вдруг точно разодралась колеблющаяся завеса — и Мвен Мас отчетливо услышал плеск волн. Невыразимый, незапоминаемый запах проник в его широко раздувшиеся ноздри. Завеса сдвинулась налево, а в углу колыхалась прежняя серая пелена. Необычайно реальные встали высокие медные горы, окаймленные рощей бирюзовых деревьев, а волны фиолетового моря плескались у самых ног Мвена Маса. Еще левее сдвинулась завеса, и он увидел свою мечту. Краснокожая женщина сидела на верхней площадке лестницы за столом из белого камня и, облокотясь на его полированную поверхность, смотрела на океан. Внезапно она увидела — ее широко расставленные глаза наполнились удивлением и восторгом. Женщина встала, с великолепным изяществом выпрямив свой стан, и протянула к африканцу раскрытую ладонь. Грудь ее дышала глубоко и часто, и в этот бредовый миг Мвен Мас вспомнил Чару Нанди.
— Оффа алли кор!
Мелодичный, нежный и сильный голос проник в сердце Мвена Маса. Он открыл рот, чтобы ответить, но на месте видения вздулось зеленое пламя, сотрясающий свист пронесся по комнате. Африканец, теряя сознание, почувствовал, как мягкая, неодолимая сила складывает его втрое, вертит, как ротор турбины, и, наконец, сплющивает о нечто твердое… Последней мыслью Мвена Маса была участь станции и Рен Боза…
Находившиеся поодаль на склоне сотрудники обсерватории и строители видели очень мало. В глубоком тибетском небе промелькнуло нечто, затемнившее свечение звезд. Какая-то невидимая сила обрушилась сверху на гору с опытной установкой. Там она приняла очертания вихря, который захватил массу камней. Черная воронка с километр в поперечнике, точно выброшенная из гигантской гидравлической пушки, пронеслась к зданию обсерватории, взмыла вверх, завернулась назад и снова ударила по горе с установкой, вдребезги разбив все сооружение и разметав обломки. Мгновение спустя все стихло. В наполненном пылью воздухе остался запах горячего камня и гари, смешавшийся со странным ароматом, напоминавшим запах цветущих берегов тропических морей.
