Чужое оружие - Градинар Дмитрий Степанович (первая книга .TXT) 📗
Желая хоть чем-то подтвердить догадку Джокта, Балу, пользуясь единственно определенным по функции верньером, снова сместил сетку координат на экране, отображающем звезду.
Теперь на некоторые участки фотосферы будто наложился пестрый узор шахматной доски. Квадратики полностью прозрачные – квадратики матовые, полупрозрачные. Понимая, что в любом случае сейчас идет самая настоящая игра в покер, где проигравший удаляется в небытие, а карта, лежащая рубашкой вверх, – не обязательно джокер, а вполне возможно, какая-нибудь дурацкая тройка, одновременно Балу принялся лихачить и с некоторыми другими верньерами-регуляторами, до которых только мог дотянуться на пульте. И каждое его движение, каждый поворот простейших аккуратных колесиков, что ровными рядами выстроились на пульте, одновременные нажатия стройных прямоугольников сенсорных и кнопочных панелей – так сыграла бы на рояле безумная рука, прошедшая от первой до последней клавиши, – все это отзывалось недоумением исполнительных механизмов и огромными величинами энергии, перекидываемой по запутанным, непонятным схемам. Но Балу отбросил мысли о всяких опасностях, грозящих при таком небрежном использованием точной аппаратуры. Почему-то он был уверен, что способен оживить разве что безопасные системы наведения, ту же сетку координат, овеществленную в гигантскую мощность сканирующих пространство невидимых лучей целеуказания, наверное, просто не верилось во что-то более существенное. Вот это метание и улавливали отслеживающие устройства Бессмертных. А уловив, насторожились, извещая экипажи о тревожных процессах.
Наверное, так же чувствовали себя экипажи подводных аппаратов давно прошедших на Земле войн, когда стального корпуса касался звонкий сигнал сонора, думал сейчас Джокт, завороженно смотрящий на безумную пляску сетки координат посреди огромного экрана.
А потом что-то изменилось. То ли Провидение направило старания Балу, то ли сами приборы таинственных существ, создавших бункер, поняли, чего добивается человек, орудующий верньерами и переключателями на пульте. Ненадолго, всего на секунду, одному из квадратиков, образованному пересечением тонких линий, надоело быть прозрачным или даже полупрозрачным. Он полыхнул черным!
Вот снова крайность. Черным – полыхнуть. Но для монотонно-оранжевой палитры оптического излучения звезды черный цвет оказался миниатюрным зрачком. Недобрым, гневным, поражающим своим цветом зрачком василиска.
– Ого! – воскликнул Барон, чуть было не подскочивший на месте, когда это произошло.
Балу, твердо следующий в жизни заповеди, что много хорошего – это уже плохо, прекратил истязание пульта. А через коммуникатор Джокт услышал выдох облегчения командора Бранча. И сразу же, рефреном, шумные восклицания других офицеров, находящихся рядом с ним.
– Есть поток частиц! – возвестили на мостике «Июня». – Выброс по траектории: звезда – первое скопление истребителей Бессмертных за орбитой!
То, что для кораблей Солнечной оказалось невероятной удачей, рожденной случайностями, Бессмертные однозначно восприняли как предостережение. Из бункера, захваченного землянами, только что был нанесен удар, вернее, подана команда, приоткрывшая один из запирающих механизмов энергетических полей. В общем, команда на высвобождение всепроникающего потока частиц, способных выпарить любую органику.
По другой случайности, невидимый костлявый палец ткнул именно в ту область, где располагалась до начала маневра одна из групп «Кнопок». Лучшего и желать не приходилось! Потому что именно такой ориентир для атаки, избранный случаем и удачей Балу, больше всего походил на предупреждение. Стойте, где стоите! Тронете нас, мы тоже не будем церемониться!
Если бы поток пронзил хотя бы один из истребителей, Бессмертные, скорее всего, вынуждены были ответить какими-нибудь активными действиями, оказавшись в положении самих землян, которым некуда было деваться перед возникшей угрозой уничтожения. А тут угроза для Бессмертных возрастала многократно! Можно сказать, только сейчас это становилось угрозой. Ведь при поражении всей органики нечего было и думать о последующем восстановлении особей из сохранившегося клеточного материала.
Так или иначе, пока все складывалось донельзя хорошо.
– Пилот Джокт! – Голос командора показался ему охрипшим или же на самом деле звучал хрипло. – Лейтенант! Парень… Дружище… – Эпитеты, словно награды на ткань комбинезона, светлыми пятнами сыпались сейчас на счастливого, переживающего со всеми радостное облегчение Джокта. – Сынок! Ты спас целую эскадру! – наконец закончил командор. – Наградой не обижу, но… вернемся обратно, проси что хочешь!
Ну вот. Все командоры линкоров абсолютно одинаковы. Наверное, в сотый уже раз вспоминая капитана «Инка», Везунчика Баркли, подумал Джокт, а вслух, попутно вспомнив недавнюю шутку Балу, сказал:
– Хочу кредитку, гравискутер и трех блондинок на Европе… – Чем вызвал дружный хохот на вахте линкора.
– Будут! Будут блондинки! Всех красоток Европы тебе приведу, выбирай, которую захочешь! А для начала… Ну, ты понимаешь, женщины любят героев, что-нибудь такое… Эх, черт, ни одной штабной крысы рядом! От меня – Андромеду, на Земле пошлю ходатайство о представлении к Короне!
Андромеда – для краткости. Другое название, тоже неофициальное – «За достижение недостижимого». Официально же награда именовалась просто и незатейливо, «Знак Славы», но являлась одной из высших наград, вручаемых не столько за индивидуальные боевые заслуги, сколько по признаку особого отличия для общего дела, например, в ходе планирования сложнейших боевых операций или при достижении новых перспективных разработок. Насколько помнил Джокт, чаще всего такой награды удостаивались операционисты штабов, офицеры инженерного корпуса, командиры соединений, и очень редко – пилоты истребителей. Наверное, скромно решил Джокт, если он и заслуживает какой-то награды, так это разве что «Орла на ветке» (знак «Личная доблесть», вручаемый в случае одиночного поступка, связанного со спасением многих жизней), что-то вроде «Пришел на помощь», медали, уже имеющейся у Джокта. Тем более, ему уже пообещали вручить «Орла на ветке» – за удачный вывод мониторов на цель. Только «Личная доблесть» – не медаль, а орден, у которого цифра-номер на обратной стороне на несколько порядков меньше номера медали, полученной от Везунчика Беркли, командора «Инка». Хотя командор Бранч продумал и кое-что другое…
К Андромеде полагались не только некоторые высокие привилегии, но и единоразовое существенное пополнение кредитного счета. Андромеда могла полностью обеспечить и личный гравискутер, и оплату пребывания на Европе.
А вот с «Солнечной Короной» сложнее. Это мечта. Мечта не только пилотов истребителей, но и любого командира. Насколько знал Джокт, сам Бранч носил всего одну «Солнечную Корону». Вручение такой награды пахло не казенными дорожками, шампанским в узком бокале и портьерным сукном штаба ВКО, а кое-чем похлеще. Например, уютом особняка Совета хайменов, липовыми аллеями где-то в заповедной зоне, глотком вина, сделанного из винограда, что вобрал в себя солнце лет шестьдесят-восемьдесят назад. Вина, что изготовлено совсем на другой Земле, не знающей еще войны с Бессмертными.
Был еще один отличительный признак «Солнечной Короны». Она не имела других, неофициальных наименований. Только так, только признанием высшей из наград. Курсантский сон для Джокта стал вдруг явью. Но сейчас эта явь оказалась тяжелее, тревожней, чем представлял он когда-то. Услышать о высоких наградах в момент, когда ничего еще не ясно, когда отработаны только пара раундов из долгих двенадцати и впереди всего лишь передышка. Перерыв перед следующим раундом. В одном углу – несколько звездолетов Солнечной и группа людей, случайно забравшаяся в странный бункер, где получила доступ к странному чужому оружию: В другом – огромная рать. Десятки звездолетов всех классов, поджидающих удобного случая, и военная мощь целой планеты, жаждущей отторгнуть, стряхнуть с себя чужаков.
