Племя Тигра - - (чтение книг TXT) 📗
– Внутреннюю?
– Конечно. Это когда делается надрез и раскаленный камень вставляется в рану – так, чтобы жечь и кость, и мясо.
– А ты откуда знаешь?
– Видел. Ты тоже хочешь? – Старик встал с бревна и потянул вверх подол своей рубахи.
В хирургии Семен разбирался плохо. Но то, что он увидел, было явно за пределами нормы. То ли у них тут повышенная живучесть, то ли мало болезнетворных микробов, но с такими повреждениями, по идее, человек выживать не должен. Теперь стало ясно, почему Художник так скованно двигался: многие мышцы на спине и груди у него просто отсутствовали. Кое-где кости прикрывает просто кожа. Точнее, Семену все-таки хотелось верить, что они прикрыты кожей, а не обнажены.
Он отвернулся:
– Так не бывает, жрец. С этим не живут. Так не бывает…
– Ну-ну, Семхон! Ты же видишь, что так бывает. Бывает еще и не так… Просто нужно постепенно: дождаться, когда зарастет, и снова…
– Сколько же это продолжалось?!
– Думаешь, я считал дни? Долго…
– И… Слушай, это что, тоже была Большая охота хьюггов, да?
– Была.
– И тебя спасли так же, как и меня?!
– Нет, конечно. По твоему следу шел Черный Бизон и вел воинов. По моему следу не шел никто. Просто выбивали всех хьюггов в округе. В конце концов очередь дошла и до моих «друзей».
Они долго сидели молча. Потом Семен спросил:
– Что-нибудь известно о тех, на кого хьюгги начинают Большую охоту? Это какие-то особенные люди? Как ты и я?
– Не знаю, ведь это бывает так редко.
– А вот смотри как получается: здесь три человека, которые как-то выделяются, отличаются от остальных: ты, я и Головастик. И все трое уцелели по чистой случайности, и в судьбе каждого поучаствовали хьюгги.
– Головастик?!
– Ну да, конечно! Ведь это они своим нападением обрекли его на казнь.
– Он сам обрек себя – проворонил врагов на посту.
– Думаешь, это случайность? Может быть, конечно…
– Я понимаю, к чему ты клонишь, Семхон. Только хьюгги тут ни при чем. Точнее, они лишь бессмысленное орудие в руках тьмы.
– В чьих руках?!
– Семхон, ведь ты же понял смысл нашего служения. Мы заполняем пустоту Нижнего мира, убиваем ее… Она сопротивляется… Придумай иные слова, назови по-другому, чтобы тебе было понятней.
– Но… Тут опять какая-то тайна, да?
– Тайна… Просто знание, нужное не всем.
– Мне – нужно.
– Да, я тоже так думаю. Изначальный Творец не создавал смерть. Она была всегда. Он не уничтожил ее сам. Он создал для этого людей.
– Для ЭТОГО?
– А для чего же? Ты видишь в Среднем мире еще кого-то достойного этой великой задачи? И чем меньше места остается для смерти, тем чаще выходит она на охоту. Берегись, Семхон!
– Как я могу беречься?! Забиться, как ты, в пещеру?
– Наверное, это могло бы помочь, – усмехнулся старик, – только ты не сможешь. Не сможет твоя половина.
– Та, которая «воин»?
– Конечно! Ты же живешь на распутье.
– Как могу, так и живу, – вздохнул Семен. – Только мне все интересней и интересней, как эта самая смерть, это самое мировое зло договаривается с исполнителями своей воли? Уж не через камень ли, упавший с неба?
– Разве это имеет значение – как? Добро и зло живут в каждом существе, они ниоткуда не берутся, они присутствуют в мире всюду. Когда одного становится меньше, другое увеличивается, набирает силу.
– Ты знаешь… А ведь люди будущего смогли сформулировать эту закономерность, только я не помню, чье это высказывание. Сейчас попробую перевести на наш язык… ну, примерно так: место, не занятое Богом, обязательно занимает дьявол.
– Дьявол?
– Ну, да. Это новое для тебя слово. Вообще-то многие из людей будущего считают, что это вполне конкретное существо – вечный противник Творца-Вседержителя, которого называют Богом. Только я не верю в некую личность с руками-ногами. Я понимаю это как обобщенный образ тьмы, хаоса, смерти, всего того зла, которое существует и вне, и внутри человека.
– Что ж, пусть – так. Значит, и твой противник, и мой – дьявол.
– Не знаю, не знаю, – вздохнул Семен. – Что-то получается слишком возвышенно. Посмотреть бы сначала на небесный камень лоуринов. Ладно, не будем пока об этом… Так зачем я понадобился вождю лоуринов? Почему удостоился такой чести? И вообще, при чем тут тотемный зверь?
– Изначально ткань (вещество, субстанция) жизни была единой, но Творец разделил ее. То, что было на тверди земной, так и осталось на ней – вода, трава и деревья. Ты сам видишь, как близки и неразлучны они. То, что было в самом верху, стало облаками, ветром, птицами, насекомыми – сам видишь, как близки они. То, что было посередине, разделил Творец на людей разных племен и родов. А животных он отделил от родов их, хотя некоторые считают, что было наоборот. Потому и каждый род, каждое племя имеют тех, кто был изначально в единстве с ним. Это, конечно, не значит, что люди из рода Оленя носят рога на голове, а род Зайца хорошо прыгает, но эти животные – их.
– Как-то это очень сложно для меня. Это что, как две разные фигурки из одного куска глины?
– Ну, не совсем. Чтобы вылепить две фигурки, нужно комок разделить на два – то есть это будет изначальный разрыв единства. Творец же единство не нарушал.
– Это что же, непостижимая тайна творения? Которую понять нельзя, а можно только запомнить?
– Экий ты, Семхон! – покачал головой старик. – Почему тебе так нравится слово «тайна»? То есть смысл, закрытый для познания? Дай мне вон ту палочку. Смотри…
Старик прочертил на земле изогнутую линию, добавил еще две:
– Это кто?
– Ну… Мамонт, наверное, – рассмотрел схематичный рисунок Семен.
– А вот так? – Старик добавил еще несколько линий к прежним.
– Теперь лошадь получилась…
– Но ведь мамонт никуда не делся, правда? Вот его контур. А теперь вот так… – Старик сделал еще несколько штрихов.
– Хм, еще и заяц добавился… Это ты показываешь мне, как проходило творение, да?
– Но ты понял?
– Пожалуй… Одно проступает сквозь другое, представляет собой самостоятельную цельность, но только вместе с чем-то другим… Так, да?
– Примерно. Это можно обозначить и другими словами, но пусть будут твои. В каждом члене рода в той или иной мере проступает изначальный зверь, иногда одна из сущностей может растворяться в другой. Когда мамонт отдал тебе жизнь, твоя истинная сущность проявилась в нашем мире – Бизон видел.
– Это был просто волчонок. Он ходил за мной, пока не вырос настолько, чтобы уйти в свою стаю.
– Да, конечно. Это, наверное, так и бывает – именно волчонок! А потом, когда ты вновь собрался покинуть Средний мир, твоя сущность воспротивилась этому.
– Попросту, волк привел за мной людей? Но разве так бывает?! Он же не собака! Интересно, как это все выглядело?
– Вот так: он стоял ночью вон там, на скале, и выл. Выл по-особенному. Люди встали и пошли за ним. Никто не командовал, никто никого не вел. Просто, когда говорит родовой зверь, его надо слушать. Это бывает редко…
– Ладно, – усмехнулся Семен, – так или иначе, но получилось, что я теперь самый «волчистый» среди волков. И что дальше?
– Юноша из нашего рода по имени Головастик должен умереть – он заслужил это. А потом в роду Тигра появится новый ребенок.
– Во-он что вы придумали! Символическое наказание – вместо казни ее обозначение, да?
– Назови это так, если хочешь. Волк возьмет жизнь родича и отдаст ее тигру, а жизнь тигра передаст юноше.
– Ну, разумеется! Это что же, мне надо будет убить их обоих? Мальчишку-то символически – это понятно, а саблезуба как? По-настоящему?
– Не убить, а забрать жизнь, – устало поправил жрец. – Но ты не бойся, Семхон, тебе помогут.
Первый снег пошел дней через десять. Семена он застал на извилистой тропе вокруг поселка. Дважды в день – утром и вечером – бывший завлаб С. Н. Васильев накручивал по десятку километров бега с препятствиями. Сравняться в этом с лоуринами он, конечно, не надеялся, но очень хотел вернуть себе хотя бы то, что у него было. Сначала он обливался по2том, его тошнило, болели и чесались свежие шрамы. Но силы возвращались, тяжелый посох становился все более послушным. «Надо было засечь время, которое мне понадобилось на то, чтобы оклематься. Получается, кажется, довольно быстро. Есть же поговорка: „Заживает, как на собаке“. А я вроде как даже не собака, а волк».
