И несть им числа... - Барнс Джон Аллен (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗

Терри села рядом, гладя его руку.

— Через минуту с ним все будет нормально, — успокоила она всех. — Просто ему нужно избавиться от всего этого, а система еще не привыкла. Почему бы вам не пойти прогуляться или еще куда-нибудь?

Повисла долгая пауза, затем Роджер встал и вышел из машины, не сказав ни слова. Эсме, Паула, Иисус и Хелен так же молча последовали за ним. А следом поплелся и я.

Очутившись на улице я обнаружил, что все, за исключением Роджера, состязались, кто лучше пожалуется на Ифвина и «этого глупого ребенка». Я подумал, что Терри — единственный человек из нас, кто проявил нормальные человеческие чувства, а когда эти разговоры мне опротивели, вернулся в «эсти». Полковник пожал плечами и вошел следом за мной.

Ифвин умывался; когда мы вошли, он мягко сказал:

— Вы правы, от этого и правда стало легче. Привет, Лайл, привет, Роджер. Очень сожалею обо всем случившемся. Остальные до сих пор сердятся?

— Ага, но думаю, они еще отыграются, — ответил я. — Терри, прежде чем у кого-нибудь еще появится возможность поворчать или пожаловаться на тебя, знай, что, на мой взгляд, ты правильно повела себя с Ифвином.

Роджер кивнул:

— Не думаю, что у меня есть хотя бы половина вашего сострадания и сочувствия.

Она пожала плечами.

— Эй, я знаю, что такое, когда ты одинок и никто тебя не понимает. Говорят, у подростков всегда так.

— Это у людей всегда так, — поправил я ее, думая о Хелен и о том, как мне не хватает той, другой, ее версии, а ей — иного меня.

— А что, всегда так, когда затронуты чувства? — спросил Ифвин. — Неудивительно, что вы все потратили столько времени на человеческие отношения — это настоящая самозащита.

Я хмыкнул:

— Большинство людей в детстве испытывают моральную боль по несколько раз на дню — ибо они уязвимы, как ты сейчас, и не могут себя защитить. Мы научились быть менее чувствительными или не признаваться в своих чувствах. Чтобы научиться справляться с жестокостью, требуется известная практика, но, к счастью, человеческие существа почти всегда обладают достаточной жестокостью и могут сполна предоставить ее для тренировок. Каждый из здесь присутствующих, уж наверное, когда-то испытал то же самое, что и вы сегодня, но все через это прошли — или по крайней мере мы достигли состояния, когда оно нас не переполняет.

— Лайл, мне очень жаль. Я понятия не имел, что доставляю вам столько проблем.

— Еще один неприятный урок, — сказал я, — слово «жаль» в карман не положишь, его можно только повторить несколько раз. И вам придется привыкнуть к мысли, что вы то и дело задеваете чьи-либо чувства, и ничего не сможете исправить — остается только надеяться на прощение, рано или поздно. Ваш механический прародитель просто не знал, что собирался вложить в вас, верно?

— Не совсем. — Он вновь плеснул воды в лицо. — Действительно потрясающе освежает. Я знаю, что слезы выводят из организма какие-то химические вещества, выделяемые при стрессе, поэтому смею предположить, что ополаскивание лица помогает избавиться от них.

— Да, а пока вы весь в слезах и соплях, то не очень-то удается сохранить достоинство, — заметил Роджер. — Остальные стоят снаружи, на солнышке, им небось уже скучно, они злятся, раздражаются и все такое. Если вы достаточно оправились, чтобы говорить, то, может, попросим Лайла пригласить всех сюда, здесь есть кондиционер и сидячие места.

Терри добавила:

— Это называется быть заботливым.

— Знаю, — ответил он, — ничего не смыслю в эмоциях, но имею огромный словарный запас.

Я вышел наружу и увидел, что сплетни продолжаются.

— Не понимаю, — выступала Эсме, — что это за миссия? Только гражданские, без определенной причины, которую никто не может назвать, за исключением абдуктивной математики. Нет четко очерченного плана работ типа «проникни в центр конфликта» или «узнай» куда все пошли". В нас стреляют, а он даже не удосужился определить врага. Я хочу сказать, в чем смысл?

— Думаю, теперь можно поговорить, — предложил я.

— А, черт, отлично. — И Эсме зашагала к автобусу, держа Хелен под руку. Остальные пожали плечами и потянулись следом.

Рассказ, который мы услышали от Ифвина, был достаточно короток: создавшая его программа являлась не единственным киберфагом, попавшим в сеть. Его задачей было согласовывать сообщения, поэтому спустя некоторое время он стал беспокоиться по поводу количества исчезающих людей и мест и отправился выяснить, куда же делось столько всего.

Другим киберфагом была Билли Биард — на самом деле она приобрела себе физическое тело, скопировав способ Ифвина.

— Будучи машинным разумом, я не волновался относительно плагиата, — добавил он, — но странно, что теперь, имея тело из плоти и крови, Я стал переживать по этому поводу. Короче говоря, вы можете рассматривать ее как отдел болевого контроля. Ее работой было предотвращать то, что вызывало страдание и причиняло боль во время путешествия по сети. Сейчас, как вам всем хорошо известно, тот факт, что каждый раз, входя в сеть, вы выходите в совершенно ином мире, чрезвычайно печален. Искусственный разум, которому суждено было стать Билли Биард, заметил это довольно рано, ибо это являлось частью его работы, и приступил к перепроектированию сети, чтобы людям стало сложнее причинить себе вред, осознав суть происходящего.

— Подождите минуту, — прервала его Хелен. — Она ведь все время душу из нас вытрясала, пользуясь любым удобным случаем, и пыталась убить…

— И убила одного из нас, — согласился Ифвин. — Думаю, именно она и ее помощники устроили вчера засаду. Как сказала Эсме, подобное поведение бессмысленно для бандитов, зато отлично подходит для тех, кто пытается нас убить или остановить.

Хелен вздохнула:

— Я вот к чему веду: не понимаю, каким образом программа, которая, по идее, должна предотвращать боль, совершает такие жестокие поступки.

— Небольшая ошибка в дефинициях, — печально проговорил Ифвин, разглядывая свои ноги. — Понимаю, в чем неувязка, но, поверите вы мне или нет, Билли Биард не смогла бы понять ваших затруднений.

Ее понятием боли является эмоциональное страдание, которое вы испытываете, находясь в сети, — только в этом случае она испытывает его вместе с вами. Если она убьет вас или причинит вам боль вне сети, она ничего не почувствует, следовательно, для нее эта боль не существует.

— Звучит так, будто, с ее точки зрения, мир стал бы лучше, если бы она смогла уничтожить всю человеческую расу — не в сети, — предположил Роджер.

— Верно. — Ифвин согласился. — Машинный разум обычно бывает чрезвычайно последователен в своем безумии. Ей необходимо убить всех и утаить информацию об этом, потому что люди, получив такие новости, ощутят боль того свойства, которую она способна распознать.

Наступило долгое молчание: мы обдумывали услышанное.

— Окажется ли она по ту сторону границы?

— Точно не знаю, но если я смог, то сможет и она. — Ифвин откинулся на сиденье, сложил руки на коленях.

Что ж, вот практически и все, что мне о ней известно. И прежде чем кто-нибудь из вас укажет, скажу, что да, теперь, когда у меня есть тело, я лучше понимаю значение слова «реальный» и знаю, что вам не очень нравится война между двумя машинными разумами, чьи цели и задачи не столь реальны, как тела, пожертвованные во имя их достижения.

— Верно, — кивнула Хелен, — но большинство войн ведется во имя таких же абстрактных идей, так что давайте не будем придираться. Теперь, как ей удалось свести вместе Иисуса и Эсме — точнее, версии Иисуса и Эсме, — если они уже здесь существовали?

— Я сам не очень хорошо разбираюсь в правилах квантовых переходов, — ответил Ифвин, — но в основном там говорится, что чем менее заметен переход, тем он более вероятен. Ни один переход не является запрещенным, он лишь более или менее вероятен. Представим, что Иисус и Эсме были двумя ее лучшими солдатами и она оставляла их метаться по системе до тех пор, пока не получит такую их версию, где они очутятся в нужном ей месте. Именно таким образом все вы очутились здесь — покинув сопутствующие версии самих себя, выброшенных из триллионов последовательностей событий.