Лучший гарпунщик (Ветер над островами - авторская редакция) - Круз Андрей "El Rojo" (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
– Нет, пока не довелось, – засмеялся я.
– Ну вот тут и можно семью завести, – тоже разулыбалась она. – Шкафы, камин… таганок в камине, видите? Так что если что, то чаю вскипятить, или что иное… посуда вон там, в шкафчике…
Она открывала шкафы, показывала где хранится постельное белье, но я уже для себя решил, что остаюсь здесь. Понравилось. И мешать хозяйке не буду, и сам по себе, и при этом она еще и кормить обещала, если мне потребуется, только предупреждай заранее.
Цена тоже не испугала, договорились по пятнадцати рублей за месяц, по канонирскому жалованию так совсем нормально. Ну и резерв у меня какой-то остался благодаря Вере, с лошадей «негритянских» и прочего. В общем, так здесь и остался.
Утром за мной заехала Вера на своей легкой двуколке. Я даже не знал о ее появлении до тех пор, пока не прошел через сад и не застал ее беседующей с «тетей Настей» за чашкой чая на веранде хозяйского дома. Я вроде бы в порт собирался, дел хватало, да и к полковнику надо зайти, свой адрес дать, но Вера напомнила о том, что я еду к Аглае. Я не забыл, Аглаю точно не забудешь, но как-то так вчера договорились, вроде и не всерьез. Приедешь, а там большие глаза сделают, мол, да мы и забыли совсем.
В общем, попил и я с ними чаю, со свежими булочками, которые завез с утра (в том числе и на мою долю) мальчишка на велосипеде, впряженном в маленькую тележку. Это мне, кстати, напомнило про то, что я собирался велосипедом обзавестись сам.
– Рублей сорок стоит хороший, – сказала мне Вера и показала на вывеску под названием «Всякие товары, торговец Рыбников», мимо которой мы как раз проезжали. – А еще можешь пока у нас взять, отцовский, он теперь все равно стоит. Мне он велик будет, а тебе так в самый раз.
Брать что-то отцовское было уже неудобно, так что я отказался, отложив покупку до следующего жалования, тогда будет проще финансы посчитать. Сорок рублей по местным меркам сумма немалая, так враз не выложишь.
Всю дорогу Вера болтала, похоже, что дома в одиночестве ей было плохо. Оно и понятно, всего лишь дни прошли с тех пор, как она сиротой стала, дом опустел, а тут еще и новые заботы и новые обязанности. Страшно ей, я это вижу, но… как решил, так решил, помогать и защищать буду, а вот в приживалки идти – нет, тут уж увольте. И в няньки тоже не пойду, это уже в комплекте.
Аглаи дома не было, она отправилась принимать сложные роды у какой-то кобылы на север острова, так что встретил меня «экс– негр» Тимофей, который, как оказалось, все нужные распоряжения получил и меня исправно ждал. Вера уехала почти сразу, узнав, что с любимой теткой пообщаться не получится, а я остался в конюшне, готовый постигать новую для меня науку «управления и эксплуатации гужевого транспорта». А что поделаешь-то?
Дело Тимофей знал, но объяснять не умел, путался, злился сам на себя, вызывая попутно насмешки со стороны коллеги – «не негра» Степана. Но как-то процесс шел, что-то от Веры запомнил, что-то конюхи показали, но в общем, оседлать довольно смирную кобылку из аглаиной конюшни у меня получилось. Придирчиво осмотревший работу Тимофей только хмыкнул, после чего объявил «выезд», то есть перешел к практическим занятиям. Сам сел в седло, вывел за ворота, а потом взял, да и погнал обоих коней в галоп, причем от неожиданности такого решения я чуть духу не лишился со страху. Потом, правда, успокоился, напомнив самому себе, что на мотокроссе у меня было больше возможностей шею свернуть.
Тимофей скакал рядом, крича и поправляя ошибки, а попутно я обнаружил, что такой аллюр как галоп куда комфортней по ощущениям, чем тряская рысь. Главное – не нервничать и не пытаться вдавить коленями лошадиные ребра ей в грудную клетку, а дальше все приложится.
Затем все же перешли на рысь, от которой я прыгал и ерзал в седле, отчего пришлось наслушаться всякого, в том числе и грубостей, от своего тренера, но решил внимания не акцентировать, не даровитый мне попался педагог, хорошо что хоть свое дело знает туго.
Как бы то ни было, но Тимофей свою работу делал от и до, в усадьбу вернулись только к обеду, причем я себя чувствовал так, словно не лошадь меня на себе носила, я бежал весь путь пешком, да еще с этой самой лошадью на загривке.
После того, как лошадь вывадил и обтер, сам пах конским потом не меньше животного. И когда встретившая на выходе из конюшни Аглая пригласила меня к обеду, мысленно трижды поблагодарил себя за предусмотрительность, а если точнее, так за то, что взял чистую одежду на смену. Нет, чтение книг все же какую-то пользу приносит, вспомнил в последний момент, что про жизнь кавалерийскую прочитать довелось.
Помыться получилось в душе во дворе, нагревшейся под знойным солнцем водой из бака. Бак здесь, кстати, был один на всю усадьбу, большой– большой, стоящий на железных ногах– опорах, самая настоящая водонапорная вышка. Интересно, сколько времени надо для того, чтобы ее полностью водой заполнить?
Валентина накрыла обед на веранде, под широким тростниковым навесом, дававшим надежное укрытие от солнца. Круглый стол, два плетеных стула, тарелки и приборы. Все простое и аккуратное. Аглая вновь была в кавалерийских бриджах и белоснежной рубахе, даже с револьвером на боку. Именно он почему-то делал для меня картину виденного какой-то ненастоящей, не могу объяснить, почему конкретно. Может быть просто потому, что мне не доводилось обедать с вооруженной женщиной до этого времени. Хотя я и сам уже вполне привычно нацепил с утра пояс со «смит–вессоном», как галстук повязал, выходя из дома на работу. Вот так, уже и новые привычки появились.
– Извини, не смогла тебя с утра встретить, – сказал Аглая после того, как я сел за стол напротив нее. – Работа.
– Ты же единственный ветеринар на весь остров? – спросил я.
– Почти что. Еще есть Лазарь Каменщиков, но он старый уже, на выезды ему тяжело ездить. Похоже, хоть и грех так думать, что скоро единственной останусь.
– А справишься?
– Справлюсь, но это все же не слишком хорошо, – сказала она, протягивая мне корзинку с нарезанным хлебом. – Мало ли что случится? Буду с преподобным Саввой говорить о том, чтобы с Большого острова еще кого-то прислали, из студентов. Для начала со мной попрактикуется, а потом и сам практику свою заведет, как я начинала.
– С Лазарем? – угадал я.
– Да, с ним, – сказал Аглая, жестом предлагая накладывать салат из большой фаянсовой миски.
Поблагодарив, придвинул к себе миску, откуда начал черпать нарезанный салат, четвертинки некрупных помидоров, маринованную спаржу, оливки и ломтики тунца. Полил это все оливковым же маслом, вспрыснул уксусом.
– Вина? – спросила Аглая, показав на оплетенный травой небольшой кувшинчик.
– Могу только налить даме, сам сейчас не стану, – отказался я. – Я лучше воды.
Нет, днем и на жаре алкоголь даже в самых малых дозах не могу, как-то плющит от него потом. Всему свое время.
– Ну и хорошо, – улыбнулась Аглая. – Днем я тоже не пью, специально для тебя выставила.
Вода была чистой и такой холодной, что с боков запотевшего кувшина просто лило, быстро заполняя подставленную под него тарелку. Разговор начал складываться легко. Аглая не жеманилась, держалась естественно, много улыбалась, много расспрашивала, получая маловато правдивых ответов в силу «помятости мозгов» у меня, но много и рассказывала, постепенно просвещая меня насчет местных событий.
Событий, в принципе, было здесь немного. Остров спокойный и при это процветающий, на перекрестье главных торговых путей «христианского мира». Франки, хоть и были католиками, почему-то в христианах не числились. Хотя, насколько я понял, это было лишь устойчивое выражение, разница между турками и франками местным «христианам» была понятна, да и отношение к указанным народам заметно отличалось.
Здесь делали самое лучшее вино, здесь росли оливки и апельсины, здесь работали верфи, с этого остров и жил, вполне процветая по местным понятиям. Разветвленное дерево семьи Светловых, к какому относилась и Аглая, насчитывало добрых две сотни родственников и считалось одним из самых уважаемых в этих краях, и что немаловажно – они были старожилами Большого Ската, появившимися здесь еще с первыми поселенцами, то есть уже своеобразной аристократией, пусть такого понятия в местном лексиконе и не существовало.
