Библиотека современной фантастики. Том 3. Рэй Брэдбери - Брэдбери Рэй Дуглас (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Она отворила дверь.
— Мам!
— Да?
— Что такое лог-ги-ка?
— Логика? Понимаешь, детка, это когда человек умеет разобраться, что верно, а что неверно.
— Дрилл и про это сказал. А что такое впе-ча-тли-тель-ный? — Мышке понадобилась целая минута, чтоб выговорить такое длиннющее слово.
— А это… — мать опустила глаза и тихонько засмеялась. — Это значит — ребенок.
— Спасибо за обед! — Мышка выбежала вон, потом на миг снова заглянула в кухню. — Мам, я уж постараюсь, чтоб тебе было не очень больно, правда-правда!
— И на том спасибо, — сказала мать.
Хлопнула дверь.
В четыре часа зажужжал вызов видеофона. Миссис Моррис нажала кнопку, экран осветился.
— Здравствуй, Элен! — сказала она.
— Здравствуй, Мэри. Как дела в Нью-Йорке?
— Отлично. А в Скрэнтоне? У тебя усталое лицо.
— У тебя тоже. Сама знаешь, дети. Путаются под ногами.
Миссис Моррис вздохнула.
— Вот и Мышка тоже. У них тут сверхвторжение.
Элен рассмеялась:
— У вас тоже малыши в это играют?
— Ох, да. А завтра все помешаются на головоломках и на механических,“классах”. Неужели году в сорок восьмом мы тоже были такие несносные?
— Еще хуже. Играли в японцев и нацистов. Не знаю, как мои родители меня терпели. Ужасным была сорванцом.
— Родители привыкают все пропускать мимо ушей.
Короткое молчание.
— Что случилось, Мэри?
Миссис Моррис стояла, полузакрыв глаза, медленно, задумчиво провела языком по губам. Вопрос Элен заставил ее вздрогнуть.
— А? Нет, ничего. Просто я задумалась обо всем этом. Насчет того, чтобы пропускать мимо ушей, и вообще. Неважно. О чем это мы говорили?
— Мой Тим прямо влюбился в какого-то мальчишку по имени Дрилл… кажется, так его зовут.
— Наверно, это у них новый пароль. Моя Мышка тоже увлекается этим Дриллом.
— Вот не думала, что это и до Нью-Йорка докатилось. Видно, перекидывается от одного к другому. Какая-то эпидемия. Я тут разговаривала с Джозефиной, она говорит, ее детишки тоже помешались на новой игре, а это ведь Бостон. Всю страну охватило.
В кухню вбежала Мышка выпить воды. Миссис Моррис обернулась.
— Ну, как дела?
— Почти все готово, — ответила Мышка.
— Прекрасно! А это что такое?
— Бумеранг. Смотри!
Это было что-то вроде шарика на пружинке. Мышка кинула шарик, пружинка растянулась до отказа… и шарик исчез.
— Видала? — сказала Мышка. — Хоп! — Она согнула палец крючком, шарик вновь очутился у нее в руке, и она защелкнула пружинку.
— Ну-ка, еще раз, — попросила мать.
— Не могу. В пять часов вторжение. Пока! — и Мышка вышла, пощелкивая своей игрушкой.
С экрана видеофона засмеялась Элен.
— Мой Тим сегодня утром тоже притащил такой бумеранг, я хотела поглядеть, как он действует, но Тим ни за что не хотел показать. Потом я попробовала сама, но ничего не получилось.
— Ты не вне-ча-тли-тель-ная, — сказала Мэри Моррис.
— Что?
— Так, ничего. Я подумала о другом. Тебе что-то было нужно, Элен?
— Да, я хотела спросить, как ты делаешь то печенье, черное с белым…
Лениво текло время. Близился вечер. Солнце опускалось в безоблачном небе. По зеленым лужайкам потянулись длинные тени. А ребячьи крики и смех все не утихали. Одна девочка вдруг с плачем побежала прочь. Миссис Моррис вышла на крыльцо.
— Кто это плакал, Мышка? Не Пегги-Энн?
Мышка что-то делала во дворе, подле розового куста.
— Угу, — ответила она, не разгибаясь. — Пегги-Энн трусиха. Мы больше не будем с ней играть. Она уж очень большая. Наверно, она вдруг выросла.
— И поэтому заплакала? Чепуха. Отвечай мне, как полагается, не то сейчас же пойдешь домой!
Мышка круто обернулась, испуганная и злая.
— Да не могу я сейчас! Скоро уже время. Ты прости, я больше не буду.
— Ты что же, ударила Пегги-Энн?
— Нет, честное слово! Вот спроси ее! Это из-за то-то, что… ну, просто она трусиха, задрожала — хвост поджала.
Кольцо ребятни теснее сдвинулось вокруг Мышки; озабоченно хмурясь, она что-то делала с разнокалиберными ложками и четырехугольным сооружением из труб и молотков.
— Вот сюда и еще сюда, — бормотала она.
— У тебя что-то не ладится? — спросила миссис Моррис.
— Дрилл застрял. На полдороге. Нам бы только его вытащить, тогда будет легче. За ним и другие пролезут.
— Может, я вам помогу?
— Нет, спасибо. Я сама.
— Ну, хорошо. Через полчаса мыться, я тебя позову. Устала я на вас смотреть.
Миссис Моррис ушла в дом, села в кресло и отпила глоток пива из неполного стакана. Электрическое кресло начало массировать ей спину. Дети, дети. У них и любовь и ненависть — все перемешано. Сейчас ребенок тебя любит, а через минуту ненавидит. Странный народ дети. Забывают ли они, прощают ли в конце концов шлепки, и подзатыльники, и резкие слова, когда им велишь — делай то, не делай этого? Как знать… Может быть, ничего нельзя ни забыть, ни простить тем, у кого над тобой власть — большим, непонятливым и непреклонным?
Время шло. За окнами воцарилась странная, напряженная тишина, словно вся улица чего-то ждала.
Пять часов. Где-то в доме тихонько, мелодично запели часы: “Ровно пять, ровно пять, надо время не терять!” — и умолкли.
Урочный час. Час вторжения.
Миссис Моррис засмеялась про себя.
На дорожке зашуршали шины. Приехал муж. Мэри улыбнулись. Мистер Моррис вышел из машины, захлопнул дверцу и окликнул Мышку, все еще поглощенную своей работой. Мышка и ухом не повела. Он засмеялся и постоял минуту, глядя на детей. Потом поднялся на крыльцо.
— Добрый вечер, дорогая.
— Добрый вечер, Генри.
Она выпрямилась в кресле и прислушалась. Дети молчат, все тихо. Слишком тихо.
Муж выколотил трубку и набил заново.
— Чудесный выдался денек. Живешь и радуешься.
Ж-ж-жж.
— Что это? — спросил Генри.
— Не знаю.
Она вскочила, поглядела расширенными глазами. Хотела что-то сказать — и не сказала: смешно. Нервы расходились.
— Дети там ничего плохого не натворят? — промолвила она. — Может быть, они затеяли какую-то опасную игру?
— Да нет, у них там только трубы и молотки. А что?
— Никаких электрических приборов?
— Ничего такого, — сказал Генри. — Я смотрел.
Мэри прошла в кухню. Жужжанье продолжалось.
— Все-таки ты им лучше скажи, чтоб кончали. Уже шестой час. Скажи им… — Она прищурилась. — Скажи, пускай отложат вторжение на завтра. — Она засмеялась немножко неестественным смехом.
Жужжанье стало громче.
— Что они там делают? Пойду, в самом деле, погляжу.
Взрыв!
Глухо ухнуло, дом шатнуло. И в других домах, на других улицах раздались взрывы.
У миссис Моррис вырвался отчаянный вопль.
— Там, наверху! — бессмысленно закричала она, не думая, не рассуждая.
Быть может, она что-то заметила краем глаза; быть может, ощутила незнакомый запах или уловила незнакомый звук. Некогда было спорить с Генри, убеждать его. Пускай думает, что она сошла с ума. Да, пускай! С воплем она кинулась вверх по лестнице. Не понимая, о чем она, муж бросился следом.
— На чердаке! — кричала она. — Там, там!
Это был жалкий предлог, но как еще заставишь его скорей подняться на чердак. Скорей, успеть… о боже!
Во дворе — новый взрыв. И восторженный визг, как будто для ребят устроили невиданный фейерверк.
— Это не на чердаке! — крикнул Генри. — Это во дворе!
— Нет, нет! — задыхаясь, еле живая, она пыталась открыть дверь. — Сейчас увидишь! Скорей! Сейчас увидишь!
Наконец они ввалились на чердак. Мэри захлопнула дверь, повернула ключ в замке, вытащила его и закинула в дальний угол, в кучу всякого хлама. И как в бреду, захлебываясь, стала выкладывать все подряд. Она не могла удержаться. Наружу рвались неосознанные; подозрения и страхи, что весь день тайно копились в душе и перебродили в ней, как вино. Все мелкие разоблачения, открытия и догадки, которые тревожили ее с самого утра и которые она так здраво, трезво и рассудительно критиковала и отвергала. Теперь все это взорвалось и потрясло ее.
