Журнал «Если», 2004 № 08 - Бачило Александр Геннадьевич (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Американцы не могли не ответить Европе — тогда же, в тридцатые годы, вышел комедийный гибрид мюзикла с футурологией «Только представьте» Дэвида Батлера. Герой картины засыпал в Нью-Йорке 1930 года, а просыпался в 1980-м. Картины грядущего Нью-Йорка были не очень впечатляющими, однако можно считать, что именно с этого времени США также занялись проблемами жилища нового времени.
Научная фантастика всегда была более политизирована, чем смежные жанры. В послевоенные годы на фоне холодной войны и противостояния систем взгляды, брошенные в будущее, не отличались оптимизмом. Так, в начале пятидесятых годов почти одновременно в Англии и США были осуществлены две экранизации культового романа-антиутопии Джорджа Оруэлла «1984». Дом-слуга, как в романе, так и в фильмах; превратился в дом-надзиратель: от всевидящего ока Большого Брата спрятаться невозможно.
Несколько позже, в шестидесятые, стены дома будущего превращаются из «надзирающих» в «транслирующие». Француз Франсуа Трюффо перенес на экран еще одну классическую антиутопию — «451° по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. В обществе, где запрещены книги, умами правят «родственники» — герои бесконечных мыльных опер, круглосуточно мелькающие на огромных стенах-экранах в квартирах. Другая французская антиутопия шестидесятых — культовый фильм Жана-Люка Годара «Альфавилль» — привносит в описание города будущего (как ни странно, действие происходит в том же 1984 году) управляющий компьютер. Творение безумного ученого фон Брауна, огромный компьютер, управляет не только зданиями, но и людьми.
Голливуд на французские футуристические экспромты ответил в семидесятых. В раннем фильме Джорджа Лукаса «ТНХ 1138» (1971) мы видим подземное общество будущего, также управляемое компьютером, а дизайн интерьеров прост, как само совершенство — все абсолютно стерильно, все белое, из стен изредка появляются странные механизмы… Чуть позже на экраны вышел еще один американский фильм «Бегство Логана» режиссера М.Андерсона. В этой картине искусственный интеллект управляет небольшим городком под куполом, где в полной изоляции проживает горстка землян. Благодаря спецэффектам, позже удостоенным «Оскара», и постановке декораций автоматизированный город мечты выглядит одновременно невероятным и реалистичным.
Почти вся советская научная кинофантастика поначалу тоже ничуть не интересовалась архитектурой грядущего. Житие конкретных людей, даже при коммунизме, мало интересовало власти в тридцатые годы — вспоминается разве что инженер Карасик из комедии «Вратарь», построивший робота-привратника.
Послевоенная отечественная фантастика также смотрела совсем в другом направлении — в космос и мало места оставляла Земле. Лишь в начале семидесятых наш кинематограф стал задумываться, как будут жить люди. Речь, естественно, не о строе, а именно как? Начало положила футурологическая короткометражка Виталия Акимова «Воспоминания из будущего». В ней зрителя переносили на тридцать лет вперед, в 2000 год и задавались вопросом: какие из научно-фантастических идей будут реализованы к тому времени. Впрочем, жилищу «досталась» лишь полностью механизированная кухня, как будто взятая из рассказа Стругацких «Скатерть-самобранка».
Ведущий режиссер-фантаст советского времени Ричард Викторов также пытался решить проблему жилища будущего. На космическом корабле в фильме «Москва- Кассиопея» (1973) существует странная комната-трансформер, принимающая любой заказанный вид, вплоть до имитации природных ландшафтов. Во втором фильме дилогии — «Отроки во Вселенной» (1974) — уже совсем другая комната-трансформер, чудо враждебной цивилизации, обнаруживается на планете, заселенной роботами. Путем манипуляций со специальным ключом в этой комнате можно сотворить кресла, столы и даже телепортировать в комнату еду и напитки. Странно, что в следующем своем фильме «Через тернии к звездам», снятом по сценарию Кира Булычёва, Викторов не пошел дальше — дом в коммунистическом будущем оказывается простым деревянным строением.
Тем не менее самые страшные сюжеты, связанные с разумными домами, пришли в наше кино из западной фантастики. Замечательный рассказ Рэя Брэдбери «Будет ласковый дождь» повествует о доме-компьютере, продолжающем выполнять свои функции и пытающемся обслужить хозяев, давно уже не существующих, уничтоженных то ли атомной, то ли нейтронной бомбой. Дом-автомат будит детей в школу, накрывает на стол, включает любимую музыку, читает стихи — и не подозревает, что человечества уже не существует. Первая советская экранизация этого рассказа была игровым фильмом режиссера Г.Николаева и называлась «Голос памяти» (1982), вторая — и лучшая — мультфильмом Назима Туляходжаева «Будет ласковый дождь» (1984), Особенно впечатляет в мультфильме сцена саморазрушающего сумасшествия искусственного интеллекта дома — главный манипулятор, напоминающий огромную змею, начинает слепо крушить все вокруг…
Тот же Назим Туляходжаев снял киноверсию еще одного рассказа Брэдбери, посвященного разумному дому. Фильм называется так же, как и рассказ — «Вельд» (1987), — и повествует о конфликте поколений. Родители запрещают детям подолгу находиться в комнате со стенами-экранами, непрерывно транслирующими африканскую природу. В результате дети запирают предков в этой комнате, а экранные львы оживают и съедают родителей. Это был, пожалуй, первый настоящий фильм ужасов, снятый в нашей стране.
Дом-автомат явлен зрителю еще в одной экранизации. Юный герой картины, снятой по роману Александра Грина «Золотая цепь» (1986, реж. А.Муратов), оказывается в странном замке, «доме мечты» неожиданного миллионера — здесь движутся комнаты, лестницы, постоянно меняется интерьер и происходят загадочные события…
Ну а самым необычным домом на территории отечественного кино стал дом из фильма по повести Александра Житинского «Лестница» (1989, реж. А.Сахаров). Этот дом пытается устраивать людские судьбы — герой фильма бродит по лестницам обычного питерского строения, но никак не может пройти к выходу. Вопреки физическим законам все лестницы выводят его к одной и той же квартире. В этой квартире его ждет судьба…
В западном кинематографе прорыв во взгляде на архитектуру будущего был совершен фильмом Ридли Скотта «Блейдраннер» («Бегущий по лезвию»), снятым по роману Филипа Дика «Снятся ли андроидам электроовцы?» в 1982 году. Прорыв даже не в техническом, а, скорее, в визуальном плане. Мрачная, стилистически выдержанная на полуигре света и тени архитектура города, дизайн квартир породили новую эстетику, повторенную позже не одним десятком режиссеров рангом пониже. Считается, что этот фильм положил начало столь модной сегодня киноэстетике «киберпанка» — в этом жанре снято немало картин, где не только здания, но и люди буквально напичканы механизмами и микросхемами: достаточно вспомнить «Джонни-мнемоника» Роберта Лонго или «Странные дни» Кэтрин Бигелоу. В стилистике, заложенной Ридли Скоттом, сняты культовые «Темный город» Алекса Пройаса и «Вспомнить все» Пола Верхувена, в которых механизация, компьютеризация квартир и домов также является существенным фактором, иллюстрирующим происходящие события. К сожалению, всего лишь иллюстрирующим: например, квартира героя Шварценеггера в ленте «Вспомнить все» используется всего-навсего как фон для поединка центрального персонажа со своей «псевдоженой».
Наиболее скрупулезно к образу дома будущего в последние годы подошли Люк Бессон, Стивен Спилберг и Роберт Родригес.
Идея «Пятого элемента» (1997) — приключения таксиста в мегаполисе будущего — пришла Люку Бессону еще в пятнадцатилетнем возрасте. Став признанным режиссером и перебравшись из Франции в Голливуд, он эту идею со вкусом осуществил. С автоматизацией дома мы сталкиваемся в фильме дважды. Впервые — в миниатюрной комнатке Корбена Далласа: здесь все сделано для экономии места — кровать автоматически покрывается пленкой и убирается в стену, душевая кабина оказывается на месте холодильника, уезжающего в пол. Мегаполис XXII века, так роскошно реализованный в фильме, требует минимализации. В кабинете же злобного миллиардера Зорга оказывается огромное количество всевозможных механизмов, вроде роботов-уборщиков, хищно бросающихся на любую оброненную вещь. Однако они не в состоянии спасти миллиардера, неожиданно подавившегося вишенкой, о чем задыхающемуся злодею назидательно вещает священник Вито Корнелиус. Такая вот простая мораль — техника-техникой, а без человека никуда.
