Дети Разума - Кард Орсон Скотт (книги серии онлайн txt) 📗
— Новинья, я действительно очень люблю тебя, я не притворяюсь, все годы счастья, которые мы провели вместе, были настоящими, как у Джакта и Валентины. Скажи ей, Валентина.
— Эндрю, — сказала Валентина, — вспомни, пожалуйста.
Это она оставила тебя.
Эндер внимательно посмотрел на Валентину. Потом долго и тяжело смотрел на Новинью.
— Действительно. Ты ушла. А я заставил тебя принять меня назад.
Новинья кивнула.
— Но я думал…, я думал, что нужен тебе. Все еще.
Новинья пожала плечами.
— Эндрю, в том-то и дело. Ты всегда был нужен мне, но не из чувства долга. Ты был мне нужен не потому, что дал мне слово. День за днем видеть тебя и понимать, что тебя удерживает только долг, — как это мне поможет, Эндрю?
— Ты хочешь, чтобы я умер?
— Я хочу, чтобы ты жил, — ответила Новинья. — Жил. В Питере. Он хороший молодой мальчик, у него вся жизнь впереди. Я желаю ему добра. Будь теперь им, Эндрю. Не цепляйся за старую вдову. Ты выполнил свой долг по отношению ко мне. И я знаю, что ты действительно любишь меня, как и я продолжаю любить тебя. Смерть этого не изменит.
Эндер посмотрел на нее, он верил ей и пытался понять, прав ли он, когда верит. «Она так думает; но как она может так думать? Она говорит то, что, как ей кажется, я хочу от нее услышать. Но то, что она сказала, — правда». Снова и снова он прокручивал в уме эти вопросы.
В какой— то момент он потерял к ним интерес и заснул.
Ему показалось, что он заснул.
Три женщины, собравшиеся вокруг кровати, увидели, как глаза его закрылись. Новинья вздохнула, думая, что она потерпела неудачу, и уже начала отворачиваться, но тут Пликт порывисто вздохнула, и Новинья снова повернулась к Эндеру. У Эндера выпали волосы. Новинья потянулась за ними туда, куда они соскользнули с его головы, хотела было приладить их назад, но поняла, что лучше не трогать его, не будить. Отпустить его.
— Не смотри, — прошептала Валентина.
Но никто из них не отвернулся. Не прикасаясь к нему, не говоря ни слова, они смотрели, как его плоть отвалилась от скелета, высохла и раскрошилась, как сделалась пылью под простынями, на подушке, а затем и пыль стала рассыпаться, пока не измельчала настолько, что стала невидимой. Ничего не осталось. Вообще ничего, кроме мертвых волос, которые выпали первыми.
Валентина наклонилась и начала сгребать волосы в кучу. Сперва Новинья почувствовала отвращение. Но потом поняла — у них будет хоть что-то, что можно похоронить. Они должны устроить похороны и положить то, что осталось от Эндрю Виггина, в землю. Новинья стала помогать Валентине. И когда Пликт тоже подняла несколько затерявшихся волосков, Новинья не прогнала ее, а взяла у нее волоски, как взяла перед тем у Валентины. Эндер был свободен. Новинья отпустила его. Она сказала то, что должна была сказать, чтобы он смог уйти.
Права ли Валентина? Будет ли в будущем уход Эндера отличаться для Новиньи от ухода других, которых она любила и теряла? Она узнает потом. Но сейчас, сегодня, в этот момент, она чувствовала только боль утраты. Нет, ей не хотелось плакать. «Нет, Эндер, мои слова не были правдой — ты все еще нужен мне, твой долг или клятва, чтобы бы там ни было, я все еще хочу, чтобы ты был со мной, — никто другой не любил меня так, как ты, и мне нужна твоя любовь, нужен ты. Где ты теперь? Где ты, когда я люблю тебя так сильно?»
«Он свободен», — объявила Королева Улья.
«А он найдет путь к другому телу? — спросил Человек. — Не дай ему потеряться!».
Ото ему под силу, — ответила Королева Улья. — Ему и Джейн».
«Она уже знает?».
«Не важно. Где бы она ни была, она все равно настроена на него. Да, она знает. Она ищет его даже теперь. Да, она направилась к нему».
Джейн выпрыгнула из сети, которая была такой доброй, так нежно ее опекала. Ее не хотели отпускать. «Я вернусь, — подумала Джейн, — вернусь к тебе, но больше не останусь надолго; мое долгое присутствие вредит тебе».
Она прыгнула и снова оказалась вместе с айю, с которой была сплетена три тысячи лет назад. Ее владелец казался потерянным, смущенным. Из-за того, что одно из тел было утрачено. Старое. Старая привычная оболочка. Ему едва удалось.уцепиться за два оставшихся. У него не было ни корней, ни якоря. Ни в одном из новых тел он не чувствовал себя дома — оказался посторонним в своей собственной плоти.
Джейн приблизилась к нему. Теперь она лучше, чем раньше, понимала, что делать, как контролировать себя. На этот раз она сдержалась, не притронулась ни к чему, что принадлежало ему, не предъявила претензий на его владения. Просто подошла ближе.
Теперь, в момент неуверенности, она показалась ему знакомой. Лишенный корней самого старого своего дома, сейчас он видел, что да, он знает ее, знает давно. Он подошел ближе, не испытывая страха. Все ближе, ближе.
«Иди за мной».
Она прыгнула в тело Валентины. Он — за ней. Она вошла внутрь без единого касания, не пробуя жизни; это он должен прикоснуться и попробовать. Найти конечности, губы и язык.
Он открыл глаза и посмотрел; вслушался в мысли; полистал воспоминания.
Слезы застят глаза, текут по щекам. Сердце разрывается от горя. «У меня нет сил жить здесь, — подумал он. — Это не мой дом. Я никому здесь не нужен. Все они хотят выгнать меня отсюда, хотят, чтобы я ушел».
Горе душило его, выталкивало прочь. Это место было для него невыносимым.
Айю, которая когда-то была Джейн, попробовала дотянуться куда-нибудь, коснуться одной-единственной клетки.
Он встревожился, но через мгновение тревога ушла. «Это не мое, — подумал он. — Не мой дом. Ты можешь взять его себе. Теперь он твой».
Она провела его по всем уголкам, касаясь всего, принимая управление; только на этот раз, вместо того чтобы бороться, он постепенно передавал ей контроль. «Я больше не хочу здесь быть. Бери. Найди здесь радость. Тело твое. Оно никогда не было моим».
Джейн чувствовала, как обретает плоть, как ее становится все больше и больше; клетки сотнями, тысячами переходили из вассальной зависимости от старого хозяина, который больше не хотел жить здесь, к новой правительнице, которая их обожала. Она больше не твердила им: «Вы мои», как тогда, когда приходила сюда впервые. Сейчас она кричала: «Я ваша»; а потом наконец: «Вы — это я».
Целостность этого тела поразила ее. Теперь она поняла, что До настоящего момента никогда не была личностью. Те свойства, которые наличествуют у личностей, все прожитые века ей заменяли разнообразные устройства. Она была резервуаром, поддерживающим существование в ожидании жизни. Но теперь, примерив руки, похожие на трубки, она решила, что да, ее руки должны быть такой длины, а язык и губы шевелятся как раз там, где им и следует. И затем, просочившись в сознание, требуя внимания, которое когда-то было разделено между десятью тысячами мыслей одновременно, пришли воспоминания, которых она никогда раньше не знала. Воспоминания о речи, выдыхаемой губами, о зрении, фокусирующем окружающий мир на сетчатку, и о слухе, фильтрующем звуковые волны через барабанные перепонки. Воспоминания о ходьбе и беге.
Воспоминания о людях. Как она стоит в том первом корабле, совершившем межзвездный перелет, ее первый взгляд на Эндрю Виггина, как она смотрит ему в лицо и пытается понять, видит ли он ее, если постоянно переводит взгляд на…
Питера.
Эндер.
Питер.
Она забыла! Она так увлеклась своей новой оболочкой, которую ей посчастливилось найти, что забыла одинокую айю, которая отдала ей тело. Где же он?
Потерян, потерян! Его не оказалось и в другом теле, она нигде не находила его. Как она могла потерять его? Сколько секунд, минут, часов назад он ушел? Где же он?
Помчавшись прочь из тела, от самой себя, которая называлась Вэл, она разыскивала, проверяла, но не находила.
«Он умер, и я потеряла его. Он отдал мне жизнь, и у него не было больше возможности держаться, а я забыла его, и он пропал».
