Витязь Железный Бивень - Чешко Федор Федорович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Вот только толпа и не думает разбегаться. Ей просто некуда. Впереди – помост, вокруг которого расплывается чадное облако гнева Мглы-милостивицы, а сзади… Пороха было не так уж много, но, наверное, непривычные к обращению со взрывчатым зельем Нурд и охотник прикопали его слишком глубоко или чересчур плотно утоптали. И вместе со стеной разнесли пол-откоса (только бы сами взрыватели уцелели, только бы минулась им эта неумелость!). Конечно, перегородивший ущелье завал из битого камня, бревен и мертвых послушников не настолько велик, чтоб через него нельзя было перебраться, но вот отважиться подойти к нему… Это было не проще, чем приблизиться к помосту, пахнущему небывалой кислой гарью, и к телам Истовых под ним и на нем. Да и страх перед Последней Межой, похоже, накрепко успел засесть в людские души. А кроме как вперед, назад или вверх по обрыву – к туману Мирового Предела – деваться отсюда некуда. Противоположный-то склон крутенек, и ведет он в Серые Отроги – опять же мимо разоренной взрывом заимки.
Вот и стоят. Причем столбняк, обрушенный на них неожиданным испугом, слабеет с каждым умершим мигом. И первыми начинают приходить в себя серые братья-послушники, которые кое-что уже знают о взрывах и всяких таких делах. Найдись нынче среди них хладнокровный да сообразительный… А ведь, похоже, нашелся. Сломавшаяся цепь серых латников потихоньку оттягивается ближе к разоренной заимке, сбивается в плотную кучу – как круглороги вокруг пастухов и собак, когда вдали плачет хищное. Пастухов-то больше нет, но псы уцелели.
Вот почему Нурд и запретил показываться на виду у толпы, даже если все окончится удачей: нельзя помогать тем, кому гибель Истовых освободила дорогу; нельзя дать братьям-общинникам повод заподозрить, будто случившееся не кара Бездонной, а злобный человеческий умысел. Так что же ты расселся, дурень? Тебе надо было сразу же после взрыва ускользнуть туда, откуда вылез, а ты… Мало того, что дождался, пока серые опамятуют, так еще и шлем снял, выставил рожу на обозрение. А толпа, между прочим, сейчас в таком состоянии, что любой ловкий болтун может натолкать ей в головы чего только пожелает. Особенно болтун в серой накидке. Или в одеянии Истового.
Поэтому-то Леф и не спешил ускользать. Четверых серых мудрецов взрывом сбросило на утоптанное строителями каменистое дно ущелья, и души их наверняка гадали, придется ли вечно скитаться по Миру смутными, или братья-люди все-таки отпустят на Вечную Дорогу свершением нужных обрядов. Еще один Истовый обвисал с бревна-распорки на высоте полутора или двух человечьих ростов. Тут тоже все было ясно – из-под живота неподвижного серого мудреца обильно стекало красное (вот она, спешка-то: ветви не спиливали, а кое-как обрубали топорами, оставляя длинные острые пеньки). А вот шестого Истового парень не мог найти, сколько ни осматривался.
Зато сквозь просветы настила виделось Лефу какое-то темное пятно, размером аккурат с лежащего человека.
И негромкие стоны оттуда слышались.
Не предсмертные, а вроде как возвращается к кому-то сознание. Медленно, трудно, нехотя, но – возвращается. К кому? Может быть, это Предстоятель? Может быть. А если не он?
Если помимо псов уцелел хоть один пастух, дело может вывернуться вовсе худо. Не добивать же его у всех на глазах! Получится, что правы-то серые мудрецы; что вы все и вправду коварные злоумышленники, мерзостным колдовством и силой оружия погубившие немощных старцев. И придется вам воевать со всеми людьми, сколько их есть по эту сторону Мглы. Даже Нурду и Гуфе не победить в подобной войне – даже если они захотят победы.
Леф поднялся на ноги. Мельком подумалось, что, может, еще не поздно снова надеть шлем и вложить в ножны густо замаранный кровью клинок, но он отогнал эту мысль. Рано или поздно наверняка все узнают, что он – это он; так надо ли прятаться, надо ли показывать всем, будто сам не веришь в собственную правоту?
Внутри помоста обнаружилась ведущая наверх лестница с частыми ступенями (под мелкий старческий шаг) и даже с перилами. А ведь перил-то в этом Мире Леф, пожалуй, до сих пор нигде не видал. Да и сами лестницы – ну, в Гуфиной землянке была, в Обители… Вот только можно ли, глядя на земляные или каменные уступы, додуматься до двух шестов с перекладинами? Хон, к примеру, уж на что мастеровитый, и у Гуфы бывал частенько, а вот не додумался же! И послушники на заимки свои лазают по ремням да бревнам с зарубками… Так что, и эта лестница тоже подарок Истовым от бывшего свитского многознатца? Чего же серые мудрецы нигде, даже в Обители своей прежде не пользовались дареными знаниями? Копили для главного дня, чтобы выплеснуть одним махом, поразить людей своим негаданным, невероятным могуществом? Выходит, так…
Прогибались-скрипели под ногами ступени (уж с них-то сучья не только отпилены, но и сами спилы заскоблены мягким камнем – чтоб, значит, не вышло худого с дряхлыми немощными ногами самых смиренных из послушников Мглы); наливалось растревоженным гудом людское скопище внизу; а с настила на голову сыпались древесная труха и кусочки корья – тот, уцелевший, поднимался, уже только его замотанные в кожу ступни виднелись сквозь просветы жердяного плетения. И еще сквозь просветы настила было видно ослепительное жидкое золото полуденного солнца, на фоне которого перекрещивающиеся жерди казались совсем черными, ненастоящими, неспособными удержать собою хоть что-нибудь, и Леф помимо воли втягивал голову в плечи, ожидая, что вот-вот сверху обрушится человечье тело. Что это? Страх? Бред? Бред… Видение черное… Будто бы браги злодейские шалости… Нет, так плохо – трудно выговаривать, когда подряд одинаковые начала слов. Словно бы браги… А если все же без «бы»? Браги крепчайшей… Браги прокисшей…
Гудение толпы перешло чуть ли не в рев и вдруг стихло. Собственно, там уже не одна, там две толпы – общинники отдельно, серые (многие уже без шлемов) отдельно. Стоят молча, одинаково задрали головы. Слушают. Тот, наверху, говорит… нет, надсаживается в крике, и его дребезжащий голос то и дело срывается на яростный визг. Всемогущие, только бы Ларда сдержалась, только бы не угостила гирькой или копьецом этого крикуна! Если убьет – тогда уж точно все пропало.
Не помня себя, Леф сунул меч под мышку увечной руки и запрыгал через три-четыре перекладины. Лестница ходила ходуном, будто лодка на частых волнах, раза два парень оступился и еле сумел удержаться за шаткие перила (как только оружие не потерял?). А сверху доносилось сквозь скрип и треск жердей под Лефовыми ногами:
– Не воля Мглы – злобное наслание гнусной ведуньи… Отмщение… Чтоб даже участь гадкого очернителя Мурфа показалась им милостью… Бездонная сильнее… Наделила неслыханным могуществом… Лишь в спину, как мерзкие трусы… Пусть покажется хоть один, чтобы честно помериться… И тогда… Месть… Колодец… Бездонная… Гремучее пламя…
«Пусть покажется хоть один…» Неужели этот нюханный шелудивой собачней ублюдок успел разгадать Нурдовы замыслы и уверен, что никто ему не покажется?
Наверху перил не имелось, а жердяное плетение вдобавок к его хлипкости сильно попортил взрыв. Выскочив на настил, Леф потерял равновесие и чуть не свалился вниз (а это, между прочим, ростов пять). Оказавшийся прямо перед ним Истовый тоже едва удержался на жердях, которые будто взбесились от порывистых движений парня. Чтоб не упасть, Лефу пришлось опуститься на одно колено, а серому мудрецу – нелепо изогнуться и резко отмахнуть сжатым в руках дурацким посохом. В толпе завопили (наверное, эти движения снизу показались началом драки), но Истовый унял затевающийся шум одним мановеньем руки.
Миг-другой парень и серый мудрец потратили на взаимное разглядывание. Истовый выглядел жутковато. Пол-лица залеплено жирной копотью, одеяние висит грязными клочьями, старческая дряблая кожа испятнана синяками и кровяными сгустками… Как он уцелел? Наверное, в первый миг был прикрыт телами остальных, а потом, когда эти самые тела сбили его с ног и чуть не сбили с помоста, успел вцепиться в жерди. Причем даже ухитрился не потерять посох – ловкач, да и только! Интересно, узнал он или нет?
