Титан. Фея. Демон - Варли Джон Герберт (Херберт) (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
На южной стороне лестница уходила в еще один туннель. Сирокко и Габи думали, что теперь-то уж ко всему будут готовы, — но туннель их надул. Быстро одолевая первую жаркую зону, они поздравили друг друга, когда температура стала падать. Но, понизившись градусов до пятидесяти, температура снова начала расти.
— Проклятье! Здесь уже по-другому! Бежим!
— Куда?
— Назад все равно не лучше, чем вперед! Шевелись!
Опасность могла подстерегать женщин только в том случае, если бы одна из них упала и что-нибудь себе повредила, но Сирокко все равно испугалась и решила отныне ничего здесь само собой разумеющимся не считать. Как же она могла забыть, что трос свит из многих жил и что пути, какими бегут горячие и холодные жидкости, могут быть весьма запутанны?
Миновав зону вибрации, которая опять оказалась в середине, холодную зону, которая на сей раз была уже не так плотно забита льдом, они опять вышли наружу на северной стороне троса.
Через верх — и в третий туннель. Из туннеля — и опять через верх.
За двое суток они проделали семь таких процедур. Могло выйти и быстрее, не случись задержки в третьем туннеле, который так зарос льдом, что даже Габи пришлось поработать ледорубом, чтобы протиснуться. Восемь ледяных часов они прорубали себе дорогу.
Но когда Габи и Сирокко в очередной раз достигли южной стороны троса, туннеля там уже не оказалось. Угол подъема составлял уже за восемьдесят градусов, и лестница вилась по наружной поверхности подобно красной полоске на мятном леденце.
Ни той, ни другой не хотелось вставать лагерем на выступе в полтора метра шириной, что висел над пропастью в 250 километров. Сирокко знала, что мечется во сне, — а одного хорошего рывка было бы более чем достаточно. Так что, несмотря на усталость, женщины продолжали тащиться вперед, то и дело прикасаясь левым плечом к успокоительно-твердой стене.
Сирокко сильно не нравилось то, что она видела наверху. Чем ближе они подходили, тем безнадежнее казалось их предприятие.
Из наблюдений с «Укротителя» они знали, что поперечное сечение каждой спицы представляет собой овал чуть меньше сотни километров по большему диаметру и около пятидесяти по меньшему, а также, что, прежде чем соединиться с крышей обода, спица сильно расширяется. Расширенный участок путницы как раз миновали, и теперь сумрачные стены спицы казались почти вертикальными. А вот чего они не учли — так это козырька, что окольцовывал всю чудовищную полость спицы. Козырек этот был добрых пять километров в ширину.
Трос, казалось, проходит козырек даже без всякого шва — и идет дальше к стыку со ступицей. Во время одной из коротких остановок на отдых Габи и Сирокко внимательно рассмотрели козырек, который вроде бы уже висел у них над самыми головами — и в то же время по-прежнему километрах в двух. Вот он, массивный потолок — могила всем их тяжким трудам и усилиям, — простирается будто бы до бесконечности, но все же заканчивается отверстием в центре спицы — отверстием, сильно уменьшенным перспективой. Больший и меньший диаметры отверстия составляли восемьдесят и сорок километров соответственно, но, чтобы туда добраться, потребовалось бы одолеть пять километров, невесть каким образом цепляясь за низ козырька.
Скосив глаза на Сирокко, Габи с сомнением приподняла одну бровь.
— Не бери в голову. Пока что Гея нас миловала. Полезли, подружка.
И Гея опять их помиловала. Когда добрались до самого верха кабеля, там оказался еще один туннель. Но этот уже протыкал необъятную серую крышу.
Они зажгли лампу, отметив мимоходом, что масла осталось совсем чуть-чуть, и приступили к подъему. Туннель уходил влево, будто трос по-прежнему был на месте, хотя убедиться в этом путницы уже не могли. Они отсчитали 2000 ступенек, затем еще 2000.
— Сдается мне, — сказала Габи, — что этот туннель попрет до самой ступицы. И если ты думаешь, что это хорошая новость, подумай еще.
— Да знаю, знаю. Ты лезь давай. — Сирокко лихорадочно размышляла о масле для лампы, об остатках провизии, об ополовиненных бурдюках с водой. До ступицы еще 300 километров. Если по три шага на метр, то еще чуть ли не миллион шагов. Сирокко взглянула на часы и прикинула темп.
Их ритм составлял около двух шагов в секунду — не шагов даже, а легких касаний пальцами ног, достаточных для взлета на очередную ступеньку. Гравитация на этой высоте понизилась до одной восьмой жэ — ровно до половины и без того малой гравитации в том месте, откуда они начинали.
Два шага в секунду — это полмиллиона секунд на весь поход. Восемь тысяч триста тридцать три с мелочью минуты, 138 часов, или почти шесть суток. Плюс к тому время на сон и отдых. Так что, по самым скромным подсчетам…
— Знаю, о чем ты думаешь, — сказала у нее за спиной Габи. — Но что у нас выйдет в полной темноте?
Да, в самое больное место попала. Еды хватит на две недели. Воды, если экономить, тоже хватит — хотя на спуск уже точно не останется.
Но главную потребность теперь составляло масло для лампы. Масла оставалось на пять часов — и взять его было неоткуда.
Сирокко все ломала и ломала голову, пытаясь измыслить такие математические расчеты, которые все-таки довели бы их до вершины, — но тут туннель вдруг закончился, и они оказались на дне спицы.
Такой крошечной Сирокко еще нигде себе не казалась. Ни на О'Ниле-Один, ни в звездном космосе, ни на самой Гее. Видно здесь было решительно все — и чувство перспективы пропало напрочь.
Засечь изгиб стен было невозможно. Будто поставленный на попа горизонт, они простирались дальше и дальше, пока вдруг не начинали загибаться, отчего окружающее пространство казалось скорее полукруглым, чем цилиндрическим.
Все купалось в бледно-зеленом свечении. Источником его служили четыре вертикальных ряда окон, что посылали вниз косые лучи, пересекавшиеся в пустом центре.
Не таком уж, впрочем, и пустом. Строго вверх через пространство по центру шли три сплетенных в косичку вертикальных троса. Кроме того, в лучи света то и дело вплывали странные, продолговатые облака, что меняли форму прямо на глазах у двух потрясенных женщин.
Сирокко припомнила, как то темное узкое пространство под тросом, которое они обследовали, показалось ей собором. Гея уже истощила ее запас гипербол, но все же Сирокко поняла: там была всего-навсего жалкая заброшенная часовенка. А вот здесь — собор так собор!
— Мне казалось, я уже все повидала, — тихо сказала Габи, указывая на стену позади себя. — Но вертикальные джунгли?
По-другому было и не сказать. Цепляясь за стены, стремясь вперед или раскидывая ветви, всю внутреннюю поверхность спицы упорно осваивали вездесущие деревья. На неясном отдалении они уже казались лишь гладким зеленым ковром.
А дальше лежала серая крыша.
— Ну как, похоже на 300 километров по вертикали?
Прищурившись, Габи составила из пальцев решетку и по какой-то собственной системе прикинула.
— С нулями, во всяком случае, все четко.
— Сядь. Давай поразмыслим.
Посидеть было нужнее, чем поразмыслить. До этого самого момента Сирокко действительно думала, что им удастся это провернуть. Теперь же она поняла, что то была всего лишь иллюзия. Иллюзия, что проистекала из простой неспособности зримо представить себе проблему. Теперь проблема эта оказалась у нее перед глазами — и Сирокко дрогнула. Триста километров по вертикали.
Вверх. Прямо вверх.
Где были ее мозги? Это безумие!
— Итак, начнем. Разве есть хоть какой-то намек на проход через вон ту крышу?
Габи взглянула и пожала плечами.
— Ну и что? Через эту-то проход нашелся, разве нет? Отсюда мы все равно его не увидим.
— Верно. Но мы надеялись, что на вершину ведет какая-нибудь лестница. Видишь ты здесь лестницу?
— Не-а.
— Опять верно. И я думала, что та лестница будет означать, что до вершины, при необходимости, можно добраться. А теперь я думаю, что замысел строителей этой дули ограничивался только прогулкой сюда — и не дальше.
