Тени у порога - Поляшенко Дмитрий (книги онлайн полные .TXT) 📗
Над головами с неотвратимостью стаи голодной саранчи ползла зеленая губка сельвы. Ничего не изменилось. Казалось, они кружат над одним и тем же крохотным клочком чащи.
Ангрем лежал с закрытыми глазами, но почему-то было ясно, что он не спит.
Трайнис вдруг засопел — сморило.
Вадковский ладонями помассировал лицо, изо всех сил прогоняя сон.
Далекий край леса изогнулся — что-то его продавливало из дымки горизонта. Скоро в сплошную зелень вторгся темно-синий полумесяц. Полумесяц рос, покрываясь искорками стального мерцания, теснил лес навстречу кораблю. Мелькнул и оборвался последними деревьями лес. Посветлело — корабль скользнул над прибрежной полосой песка и замер метрах в двадцати над ленивым прибоем. Каждая набегающая волна неторопливо, до последнего мгновения размышляла — плеснуть ей или тихо уйти в песок? Вдаль, насколько хватало глаз, убегала поверхность океана, иногда нарушаемая хаотично-редкими волнами. Их вздымающиеся маслянистые темно-синие спины, словно важные киты, нехотя отбрасывали солнечные зайчики. Океан тоже спал.
Корабль снизился. На песок и пенную пленку прибоя наползла большая тень с размытыми краями.
— У нас один час, — раздался голос Ангрема. Он стоял рядом, скрестив руки на груди, и разглядывал отмытый экипаж «Артемиды».
Вадковский выглянул за край лежака. Раздолбанные ботинки исчезли. Вместо них обнаружилось нечто легкое, под-стать одежде, вроде тапочек Меркурия, только без крыльев. Рука Вадковского дернулась к бедру.
— Где мой пистолет?
— Оружие больше не понадобится. Здесь не с кем воевать.
— Ну как же не с кем.
Роман понял, что на протяжении этих двух дней тяжесть пистолета в руке придавала уверенности. Нет, сложнее, — с оружием он чувствовал себя при деле.
— Может, Славу не будить? — предложил Трайнис. Лядов спал, разметавшись, по диагонали — как присел на край лежака, так и повалился. С одной стороны торчит пятка, с другой рука свесилась.
— Прогуляемся все вместе, — сказал Ангрем. — Вдруг человек заметит то, что пропустит машина.
— Стеллармен заметит гораздо больше человека, — сказал Вадковский.
— На планете полным полно аномалий, — сказал стеллармен. — А вдруг.
Трайнис осторожно разбудил Лядова. Тот встал сразу, но двигался замедленно, продолжая спать на ходу.
Корабль открылся не так, как в прошлый раз.
Подчиняясь молчаливому жесту стеллармена, все встали рядом, соприкасаясь локтями. В полу вокруг них засветились четыре дуги, и круглая площадка на четырех растущих столбах ушла вниз.
Ударил яркий свет — сощурились. Окатило морским ветром, легкая одежда затрепетала. Под площадкой хрустнул песок.
— У нас один час, — повторил Ангрем.
— Пока не прицелится защитная система? — деловито спросил Вадковский.
Пока площадка опускалась, он успел осмотреться вокруг. Все было спокойно. Пустой дикий пляж, идеально отутюженный до горизонта океан. За спиной в ста шагах напирала, крепостной стеной нависая над полосой песка, темная кайма леса на мощном, выше человеческого роста, основании подмытого и пронизанного корнями слоистого дерна. Похоже, иногда штормы здесь все же случаются. Наверное, они здесь тоже сонные. Медленные стеклянные волны, упругая пленка воды, задумчивые брызги, повисающие в воздухе...
Туманно-белесый холм корабля непоколебимо висел над головой. Он весь вспух и даже вблизи напоминал кучевое облако.
Стеллармен первым сошел на песок, сделал несколько шагов. Его следы быстро наполнились водой. Он подобрал камешек, запустил им по поверхности.
— Ангрем, не боитесь, что опять что-нибудь проснется? — спросил Трайнис, глядя на расходящиеся круги.
— Все уже проснулось, — Ангрем повернулся к экипажу «Артемиды», мнущемуся на площадке. — Больше ни от кого ничего не зависит. Красивый океан. Наслаждайтесь.
— Наверное, это легкое ощущение — ждать чего-то, когда ничего от тебя не зависит, — предположил Вадковский.
— Счастье знать, — сказал стеллармен, словно возразил.
Лядов сошел с площадки, торопливо загребая песок.
Прошлепал по воде, забрался по щиколотку. Жадно втянул соленый воздух. Глядел вдаль, словно Робинзон ждущий па-I русника. Снова он был сам не свой.
Толкнуло незримым. Отошедшие в разные стороны от корабля Трайнис и Вадковский обернулись. Стеллармен стоял с закрытыми глазами, но им показалось, что он смотрит на Лядова. Причем в такую глубину, где от Лядова мало что осталось.
Лядов заморгал, оглянулся удивленно.
— Ты что-нибудь увидел? — спросил Ангрем, не открывая глаз.
— Ничего конкретного. Опять аллегория сновидений. Но впервые это днем.
Давление со стороны стеллармена стало постоянным — потяжелела голова, заломило в висках.
Трайнис упал на одно колено, зашипев, сжал голову локтями. Вадковский корчил рожи, тер висок и терпел. Лядов ничего не замечал. Он лишь чуть склонил ухо, словно колокольчик услышал.
— Я же говорю, ничего, — удивленно повторил Лядов.
Поток невидимого ветра пропал. Стеллармен сжался, убрав с неба, океана и берега гигантскую невидимую проекцию самого себя. Голос его подтвердил:
— Ничего.
Он посмотрел на Лядова.
— А ты в такие моменты словно уходишь отсюда — я ничего не вижу.
— Способностей стеллармена не хватает? — потирая висок, спросил Вадковский.
— На Камее полный коллапс в некоторых диапазонах и планах. Здесь мы со многими вещами столкнулись впервые. Возможно, видимое Станиславом невообразимо далеко, глубоко чуждо. Он просто не в состоянии воспринять это.
— Что за коллапс? — спросил Вадковский.
— Сложное нарушение причинности. На Камее разбросано множестве «черных ящиков», замкнутых физико-статистических систем, не связанных между собой.
— Славка, что же ты видишь? Может быть, это надо расшифровывать, как сложный иероглиф? Давай соединим усилия, но ты нам ничего не говоришь.
— Да ничего я не вижу, в том-то и дело, — сказал Лядов. — Это похоже на переотраженное эхо в горах. — Было видно, что ему очень хочется объяснить — хотя бы самому себе. — Не разобрать, какой звук его породил, в каком направлении. Это не голос — нет слов, но есть тембр — настроение. Оно очень сильное, но непонятное. Захватывает целиком. Ты следуешь куда-то за невнятным зовом... — Он задумался. — Не простое эхо, обратное — как волна от дальнего всплеска... — Насупился, закусил губу. — Нет, не так.
— Говори сразу, — сказал стеллармен. Взгляд его, направленный на Лядова, стал пристальней.
Лицо Лядова расслабилось. Он, скучая, пробежал взглядом вдаль по пляжу.
— Так бывает во сне. Утром вспоминаешь сон и удивляешься — ведь он уже не раз снился. Этакое дежавю сна. Ты думаешь, думаешь целый день... Не может сон повторяться с такой точностью, что-то здесь не так. Сейчас я понимаю: где-то перехлестывается петля, и этой ночью ты снова видел именно тот единственный сон — просто ты вернулся в прошлое, в свой спящий мозг, как в кинотеатр.
— Ты не станешь стелларменом, — сказал Ангрем. — Но ты говоришь интересные вещи.
— Да, — серьезно сказал Лядов, — я не хочу быть стелларменом.
— Почему? — тут же спросил Вадковский.
— Я еще не вычерпал себя.
— Ты возвращаешься во сне в прошлое? И что ты видишь? — не унимался Вадковский.
— В прошлое? — Лядов задумчиво покачал головой. — Нет. Не я, а что-то возвращается в прошлое, и я оказываюсь на его пути.
Всплеск удивления стеллармена был ощутим физически:
— Твои слова стоят целой экспедиции на Камею!
— Чье это прошлое? Куда именно возвращается это что-то? — спросил Вадковский.
Стеллармен бросил на Романа благосклонный взгляд.
— Не знаю, — сказал Лядов. — Оно тоже интересуется XX веком, но как-то странно, словно походя.
— Говори, говори, — прошелестел стеллармен.
— Оно мне непонятно. Двумя пальцами держу на весу скалу... Над пустыней разносится звук прибоя... Я много передумал на эту тему. Наверное, мне осталось сложить два и два, чтобы понять, но я не могу. Это несочетаемые вещи.
