Возвращение короля Коболда - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (читаем книги .TXT) 📗
Там, на своего рода каменном троне, сидело громадноголовое, толстобрюхое существо с обезьяньей мордой, впалым лбом и выпуклым черепом. Конечности его ссохлись, живот вспучился, словно от голода. Оно было безволосым и нагим за исключением каймы волосков вдоль нижней челюсти. Глаза его горели ярким лихорадочным маниакальным огнем, а изо рта текла слюна.
От его лысой макушки тянулись два тонких кабеля к черному ящику на полу рядом с ним.
Слюна капала из лишенного подбородка рта на редкую бороду.
Позади него возвышались три металлических пульта с клавишами и рубильниками, вспышками разноцветных лампочек и черным зияющим дверным проемом.
У ног его напрягались, сцепившись в бою, Йорик и невысокий тощий неандерталец.
Взгляд идола метнулся в глаза Рода, и в его мозг вонзились сосульки. Взгляд чудовищного создания переметнулся на Брома, а затем обратно на Рода. Бром задвигался медленно, словно заржавевшая машина, и взгляд Коболда снова переметнулся на него. Бром снова двинулся, еще медленнее.
Челюсти Коболда сжались, между глаз появилась морщина.
Бром застыл.
В каюте ведьм воздух, казалось, сгустился рядом с Агатой, подобно жаркому мареву, которое начало светиться.
Одна молодая ведьма обмякла и упала без сознания на пол. За ней последовал в отключку четырнадцатилетний чародей, потом пятнадцатилетний. Спустя несколько мгновений к ним присоединилась семнадцатилетняя ведьма, а потом юный чародей лет двадцати с небольшим.
Один за другим юные пси падали без сознания.
Агата и Гвен схватили руки друг друга, склонив головы, напрягши до окоченения все мускулы тела, сжав руки так плотно, что побелели костяшки пальцев.
Затем Гвен начала покачиваться, сперва лишь на сантиметр-другой, затем все больше и больше, пока внезапно все ее тело не обмякло и она не упала.
Агата выронила руки Гвен, стиснула кулаки, чело ее сжалось в гранитную маску, а из уголка рта потекла струйка крови.
Жаркое марево над ней посветлело из красного в желтое. Потом желтизна стала делаться все светлее и светлее.
Каюту сотряс порыв глухо бухнувшего воздуха, и перед Агатой предстал стоящий на коленях Гален. Он стиснул ее кулаки, и плечи его приподнялись, сопротивляясь какой-то огромной, невидимой тяжести. Он опустил голову, плотно закрыв глаза, все его лицо скривилось от страшной боли.
Солдаты на берегу снова задвигались, сперва медленно, затем все быстрей и быстрей, уворачиваясь от ударов секир и отвечая выпадами алебард.
Зверолюди в страхе завыли, но продолжали сражаться.
А в Высокой Пещере царило безмолвие, словно в каком-то фантастическом Зале Ужасов музея восковых фигур. Иной раз раздавался стон или кряканье, вырывавшиеся у сошедшихся в рукопашном бою неандертальцев, силящихся одолеть друг друга.
Род и Бром стояли, застыв под наведенными на них сверкающими, злобными глазами Коболда, державшего свою застывшую добычу в состоянии живых трупов.
В глазах Рода светилась мука. Со лба у него покатилась капля пота.
Безмолвие распростерлось в мерцающем, призрачном сверхъестественном свете.
На берегу солдаты снова постепенно притормозили до стасиса, мускулы их сковало камнем.
Неандертальцы заревели и замахали секирами, словно косами, кося грамарийские ряды с победной песней.
В каюте Гален низко нагнулся, сопротивляясь черной тяжести, сжимавшей, стискивавшей его мозг. Другая душа все еще находилась с ним, доблестно сражаясь, противясь вместе с ним темной туче.
А в Высокой Пещере царило безмолвие.
Воздух разорвал радостный смех, и на плечах Рода появился вертящийся ребенок, оседлавший ему шею, вцепившийся ручонками в волосы и барабанящий пяточками по ключицам:
— Лосадка! Но! Но, посла!
Взгляд Коболда сфокусировался на мальчике.
Пораженный Магнус поднял голову и на миг уставился на создание, а затем метнул взгляд на застывшего отца. В выражении лица мальчика начал проступать ужас; но еще быстрее лицо его потемнело от жаркого возмущенного гнева. Он сжал отцовские виски и прожег чудовище ответным взглядом.
Род содрогнулся, шея его резко распрямилась, когда с его разума сорвали темную мантию.
Он отвел взгляд от Коболда, увидел, как Мугорк и Йорик сцепились, тужась в объятиях ненависти.
Род кинулся вперед, увертываясь и уклоняясь от пар неподвижных неандертальцев, и прыгнул. Ребро его ладони со свистом рубануло Мугорка по шее. Тощий тиран одеревенел, разинув рот, и обмяк в объятиях Йорика.
Йорик выронил ослабшее тело и ринулся к черному ящику, хлопнув по кнопке.
Глаза Коболда медленно потускнели.
Тело Галена дернулось назад и вверх.
Руки его все еще сжимали кулаки Агаты.
На какой-то миг их разумы полностью слились, пункт за пунктом — ид, эго и сознание — обе души раскрылись нараспашку, когда исчезло бремя, которому они противились, став открытыми и уязвимыми до самого нутра. Один длительный, опаляющий душу миг они стояли на коленях, уставясь глубоко в глаза друг другу.
Затем этот миг прошел. Гален с трудом поднялся на ноги, по-прежнему уставясь на Агату, но в глазах его отразился страх.
Она подняла на него взгляд, губы ее медленно изогнулись, чуть приоткрылись, веки потупились.
Он в шоке уставился на нее. Затем грянул гром, и он пропал.
Она с ленивой уверенной улыбкой глядела на занимаемое им прежде место.
Затем в голове у нее раздался крик радости и торжества. Взгляд ее метнулся вверх и в последний раз узрел жаркое марево, прежде чем оно исчезло.
На берегу грамарийские солдаты конвульсивно дернулись и полностью ожили, увидели вокруг себя резню, искалеченные останки соратников и подняли крик, выражавший стремление учинить кровавую бойню.
Но воздух пронзил вой, приковавший к месту даже солдат. Они уставились, глядя как зверочеловек в переднем ряду бросил секиру и щит и упал на колени, что-то воя и лопоча своим товарищам. Те застонали, раскачиваясь из стороны в сторону. А затем с грохотом, словно от рухнувших доспехов, секиры и щиты градом посыпались наземь, превращаясь в груды высотой по пояс.
А затем зверолюди попадали на колени, подняв пустые руки вверх.
Некоторые из солдат зарычали и подняли алебарды, но Туан рявкнул приказ, и рыцари повторили его, а потом его проревели сержанты. Солдаты неохотно опустили оружие.
— Что случилось? — недоумевал сэр Мэрис.
— Мне кажется, что произошло какое-то событие, — ответил пониженным голосом Туан, — возможно, как-то связанное с тем жестоким грузом, снятым с наших душ.
— Но почему они не дрались насмерть?
— За это мы, вероятно, можем поблагодарить слух, распущенный мастером Йориком. — Туан расправил плечи. — И все же, попросив его распространить такое известие, мы, по существу, заключили договор с ним и со всем его народом. Прикажите ратникам собрать оружие, сэр Мэрис — но позаботьтесь, чтобы ни один волос не упал с головы любого зверочеловека! — и развернул коня.
— Будет исполнено, — неохотно проворчал старый рыцарь. — Но куда вы едете, мой государь?
— К Высокой Пещере, — мрачно уведомил его Туан, — ибо я нисколько не сомневаюсь в том, что там произошло.
Копыта Векса поднялись, вмазав неандертальцу по затылку. Зверочеловек обмяк.
Род схватил двоих зверолюдей за шкирки, рывком развел их в стороны и стукнул головами друг о друга. Он повернулся, дав им упасть, и увидел, как воздух рассекла пара камней, дав по мозгам еще двоим зверолюдям.
— Пятна! — закричал Магнус и, когда неандертальцы упали, прокурлыкал:
— Сапавная игла!
Род подавил содрогание и повернулся, как раз вовремя чтобы увидеть, как Бром рванул зверочеловека за голени. Неандерталец рухнул, словно забитый бычок, и Бром тюкнул его по голове рукоятью ножа.
Но зверолюди в сражающихся парах были из разных армий, и Бром угадал неверно. Другая половина пары зарычала и бросилась на него.
