Зов смерча - Уильямс Уолтер Йон (список книг txt) 📗
Немного оправившись от потрясения, Натали вздохнула. Пальцы ее на двери сжались сильнее.
— Надо было предупредить. — Но голос был все тот же, каким его помнил Стюарт.
— Можно войти? — спросил он.
— А ты чертовски молодо выглядишь. — Натали осматривала его с головы до ног.
— Так получилось, — пожал плечами Стюарт.
— Мускулистый, крепкий. Такой же, как был когда-то.
— Такой я тебе когда-то нравился, насколько я помню.
Некоторое время Натали молча разглядывала его. Но по лицу ее Стюарт, к своему сожалению, не мог прочитать, что она чувствует сейчас. Какие мысли проносились в ее голове?
— Ты мне позволишь войти? — снова попросил Стюарт.
— Мне надо идти на работу. Через несколько минут.
— Пусть на несколько минут. Впустишь?
На лице ее промелькнула тень сомнения. Наконец она оттолкнулась руками от двери и вплыла внутрь комнаты, приглашая Стюарта. У противоположной стены Натали остановилась, зависла, не сводя со Стюарта пристального взгляда. Он вошел, закрыл за собой дверь, оттолкнулся и подлетел к той же стене, остановился рядом с Натали.
Комната оказалась маленькой и опрятной. Ни пола, ни потолка, что естественно в условиях невесомости. Просто шесть стен. У стен закреплены откидные столики. Сейчас они были подняты и пристегнуты к стенам. Кухня тоже маленькая. Компьютер с ремнями, чтобы можно было работать пристегнувшись. На книжных полках книги, журналы, инфоиглы с этикетками. В спальной комнате было темно. По стене ползет пылесос-робот. Игрушек нигде видно не было. Где же сын? Никаких следов. У Стюарта снова пересохло во рту.
— Угостишь меня кофе? — спросил он.
— Бери сам.
Она разглядывала Стюарта как-то равнодушно, словно совершенно постороннего человека. Стюарт удивился: почему ее взгляд так безразличен? Неужели она его совсем забыла?
На кухне он налил кофе, вернулся к Натали. Кофе оказался неплохим.
— От тебя несет спиртным, — сказала она. — Ты что, напился?
— Да. Выпил на борту шаттла. Японское виски. Страшная гадость.
— Ты теперь пьешь по утрам?
— По моему времени сейчас ночь.
— Надеюсь, ты не зря летел сюда всю ночь, не для того, чтобы увидеть все это, — развела она руками, как бы показывая себя, свою квартиру и все Новое Человечество.
— Мне тоже хотелось бы на это надеяться. — Стюарт внимательно разглядывал Натали, пытаясь подобрать к ней ключ, понять, какие струны в ней можно затронуть, как сломить эту отчужденность, найти общий язык.
— Я уже и забыла о твоей напористости. Он, правда, немного изменился с годами. Первый. Но все равно в любой момент мог проявить свой характер.
— Альфа?
— Ты называешь его Альфой? А себя Бетой? — Губы ее скривились в улыбке. — Такая терминология не уязвляет твое самолюбие?
— Я работаю над собой.
— Работаешь? Стараешься стать похожим на Альфу? — Зеленые глаза пристально смотрели на Стюарта.
Он почувствовал себя неуютно. Так и не нашелся, что ответить на ядовитый вопрос. И просто пожал плечами.
— Я пытаюсь остаться самим собой.
— А твое появление здесь? Тоже часть этой работы?
— Я думаю, — сказал он, выдержав ее взгляд, — это часть моих надежд.
Она нервно отвела глаза, закусила губу.
— Ты ошибся, Бета. Все уже в прошлом.
— Ты уверена?
Она повернулась, поплыла в спальню.
— Мне надо собираться на работу. — И махнула рукой, как бы отгоняя его от себя.
— Послушай, — Стюарт решил быть понастойчивей, — выслушай меня хотя бы.
— Я и так знаю, какие у нас могут быть отношения, — донесся из спальни ее голос.
Стюарт подплыл к двери спальни, остановился у двери.
Натали парила перед зеркалом. Зажгла яркий свет. Смотреть на ее лицо было больно. Даже издалека Стюарт видел все морщины, всю теперешнюю непривлекательность. Печальное зрелище. Как это не вязалось с воспоминаниями! Океан, прибрежный песок, тихое пение… Стюарт с трудом проглотил кофе.
— Ты можешь позвонить на работу? Сказать, что задержишься? — спросил он.
— У нас так не принято. — Глаза Натали равнодушно смотрели на свое отражение в зеркале. Она закрыла глаза, прыснула себе в лицо какой-то жидкостью. Бледное лицо потемнело, кожа слегка разгладилась. Морщины чуть отступили. Подождав, пока жидкость высохнет, Натали принялась наносить макияж. Чуть подрумянила щеки, провела на скулах зеленые полоски.
— Не спеши от меня отделаться. Я богат, обеспечен на всю жизнь.
— Мне не нужны твои деньги, — резко повернула она к нему голову. Голос прозвучал грубо, отталкивающе. Желтоватое лицо уже скрылось за слоем косметики. — Мне наплевать, откуда у тебя деньги и сколько их. Ты мне ничего не должен. У тебя нет никаких обязательств предо мной. Все обязательства умерли в прошлом вместе с… — По лицу ее пробежала тень. — Вместе с тем человеком.
— Мне кажется… что, — с трудом подбирал слова Стюарт, — что… это не так.
— Очень жалко, что Этьен… твой Альфа… не оставил тебе воспоминаний, чтобы ты смог понять, о чем я тебе говорю. Эти воспоминания… не очень приятные. — Натали снова повернулась к зеркалу.
— Ты знаешь о моих воспоминаниях? — удивился Стюарт.
— Да. Твой доктор звонил мне несколько раз. Ашли, что ли. Не помню, как его зовут.
— Ашраф.
— Да, Ашраф. Он не хотел, чтобы я говорила с тобой. И я согласилась с ним.
От злости Стюарт чуть не скрипнул зубами.
— Ашраф слишком много на себя взял. Его убили.
Натали быстро бросила в сторону Стюарта подозрительный взгляд и снова занялась своим лицом.
— Убил не я, — добавил Стюарт. — Я вообще не имею к этому никакого отношения.
— Я и не говорила, что имеешь.
Стюарт заставил себя успокоиться, подавил вспыхнувшую было злость. Оттолкнулся от двери, подлетел к стене, откуда мог видеть отражение Натали в зеркале. Она рисовала себе вокруг глаз зеленые крылья бабочки.
— Почему бы тебе все-таки не позвонить на работу? — спросил он. — Скажи, что у тебя гости издалека.
Она резко развернулась к нему. Накрашенное лицо, искаженное злобой, выглядело жутковатой карикатурой на ту Натали, которую помнил Стюарт, неприятно контрастируя с болезненно бледными руками и дряблой шеей. Стюарт чуть не вздрогнул от захлестнувшей его волны боли и отвращения, с трудом заставив себя не отвести взгляд.
— Я не собираюсь тратить на тебя свое время, — почти прокричала она. — У меня есть другие заботы. Смотри. — Она вернулась в переднюю комнату, подлетела к компьютерному терминалу. Стюарт последовал за ней. На экране компьютера высветилось изображение. Зазвучала странная электронная музыка.
На экране парил ребенок. К груди его была привязана клавиатура электронного музыкального инструмента. По клавишам сновали пальцы — непропорционально короткие и толстые. Хаотичный набор звуков, сливающихся в какофонию, больно резанул Стюарту нервы. Сердце сжалось при виде уродца.
Лицо у ребенка было гладкое, круглое, безмятежное, улыбающееся. Похоже, выражение этого лица никогда не меняется. Голова ненормально большая, невидящие глаза в глубоких глазницах закачены вверх. Ноги карликовые, раза в два короче обычных.
— Это мой сын Андрей, — сказала Натали. — Спинной мозг расщеплен надвое. Сильно недоразвиты речевые центры. Аутизм. Его хромосомы испорчены Шеолом.
Сумбурная и дисгармоничная музыка резала слух, но иногда случались и удачные отрывки. Стюарт смотрел на детское лицо, обезображенное Шеолом, и чувствовал, как внутренности его наполняются холодной смесью боли и ужаса. Способен ли он полюбить такого ребенка?
— Он сможет выжить лишь в невесомости, — продолжала Натали. — За ним нужно ухаживать круглые сутки. Это изображение передается сюда из нашего госпиталя.
Стюарт немного оправился от потрясения, обрел дар речи.
— Его можно вылечить? — спросил он.
Натали пожала плечами.
— Говорить он никогда не сможет. Но остальная часть мозга нормальная. Андрей хорошо обучаем, нужно только заинтересовать его. Но привлечь к себе внимание малыша очень трудно. Может быть, когда-нибудь он даже сможет найти работу. Будет выполнять ее с помощью приборов дистанционного управления, находясь в госпитале. Тогда заработка хватит, чтобы оплатить часть его содержания.
