Меч над пропастью - Ахманов Михаил Сергеевич (электронные книги бесплатно .txt) 📗
Торговые караваны шли по Пеллшиару десять-пятнадцать дней, пробираясь от одного источника воды к другому, и Инанту пролетел над тремя такими экспедициями. Хотя путь между берегами Хиры был очень долог, случалось, что туфан добирались до ядугар и даже имели шанс вернуться обратно – надо заметить, с изрядной прибылью. Юэн Чин, посещавший западный берег, обычно маскировался под туфанского купца Крепкая Шея и даже имел среди паваши (так звались у ядугар морские ярлы) приятеля по имени Сесс. К нему он и послал практиканта.
В другое время это принесло бы Инанту массу удовольствия, поскольку он имел склонность к приключениям и опасным авантюрам. У ядугар он еще не бывал, а о них поговаривали всякое – людей они, правда, не ели, но обожали развлекаться с чужеземцами. Иногда подвешивали за ноги на дереве сеннши, иногда бросали в воду к зубастым акулоидам или скармливали ракам с полуметровыми клешнями, иногда практиковались в метании секир, сшибая с темени чужака горшок с мочой. В общем, список ядугарских игрищ, с которым Юэн Чин ознакомил стажера, был весьма велик, разнообразен и привлекателен – во всяком случае, для молодого человека, желающего сделать имя в ксенологии. Но задание шефа уже не вдохновляло Инанту, и он размышлял лишь о том, как бы перебраться поскорее в ту пещеру, где обнаружился портал даскинов. Вдруг он поймет, как с ним совладать, и удостоится похвал координатора!
Пространства Пеллшиара кончились, и завершились его мечты. Инанту снизил скорость, и теперь его флаер казался с земли гонимым ветром облачком. Местность уже не выглядела унылой и бесплодной – сначала появилась трава, потом кустарник таш, а за ним, ближе к морскому берегу, рощи деревьев сеннши. Деревья были высокими и мощными, с прямыми стволами и пучком желтой листвы, болтавшимся на самой макушке; пальмы – не пальмы, но что-то похожее и совершенно незаменимое для постройки жилищ и кораблей. Сеннши отличались неприхотливостью, им хватало влаги, принесенной ветрами с океана, и они росли в стране туфан и в стране ядугар, а также на берегах Вритры, Намучи и Шамбары. Без этого природного ресурса не было бы на Раване ни судов, ни лодок, ни морских народов, ибо из кустарника таш, произраставшего почти везде, можно сладить воз, лук или копье, но вот корабль из него не сделаешь.
Тракт упирался в скалу у морского берега. Здесь находилось капище ядугар: несколько высеченных из базальта истуканов хмуро взирали на дорогу и грозили пришельцам огромными каменными дубинами. Очевидно, эти статуи изображали морских демонов или иных каких-то чудищ – лапы у них были перепончатыми и когтистыми, а по спинам тянулись плавники. Но Бааха и солнечные боги, а также Камма, Богиня Песков, у ядугар тоже почитались, что было неудивительным: рядом – знойная пустыня, а в небе – два палящих солнца, два глаза божества.
Над капищем поднимался дымок – должно быть, жрецы готовили трапезу или приносили жертву. У подножий идолов тракт раздваивался: короткая дорога шла на север, к горам, более длинная, ведущая к югу, петляла между рощами сеннши и изрезанным берегом, огибая многочисленные фиорды. Около них и лежали поселения местного народа. Городов, крепостей и замков у ядугар не имелось, каждый вождь жил в усадьбе вместе со своей дружиной, рабами и женщинами, развлекался грабежом, жрал и пьянствовал, а в промежутках ловил рыбу и морского зверя.
Инанту повернул на юг, пролетел над тремя извилистыми фиордами и, добравшись до четвертого, завис в воздухе. Внизу виднелось поселение: четыре больших дома из вертикально вкопанных неошкуренных стволов, между ними – очаг и утоптанная площадка с колодцем, за домами – сараи и мусорные кучи, в которых копалось стадо свиней. Дома поставили квадратом метрах в тридцати от берега; там, на больших валунах, были настланы бревна, и у этих мостков покачивались лодки и два корабля со сложенными мачтами. С обеих сторон причала стояли идолы – на сей раз не каменные, а грубо вырезанные из дерева.
Судя по описанию Юэн Чина и карте, хранившейся в памяти флаера, это была обитель паваши Сесса. Усадьба, однако, казалась почти безлюдной: два раба приглядывали за свиньями, несколько женщин возились у очагов, а на мостках, у кораблей, дежурил страж. Кроме длинного крюка с заточенным концом у него имелся большой горшок, откуда он прихлебывал бурую жидкость.
Выбрав скрытное место в ближайшей роще, Инанту приземлился, вытащил мешок с подарками и мех с водой, отправил флаер в небо и зашагал к мосткам. Тишина и отсутствие жителей настораживали; он слышал только визг свиней да шелест волн, лизавших камни. «Если корабли у причала, – думал Инанту, – значит, Сесс не отправился в набег и рыбу тоже не ловит, но если бы даже ярл был в море, здесь остались бы невольники и женщины, не один десяток человек. Где же люди? Уведены врагами? Не похоже! Враги бы разорили дома, забрали корабли и все припасы, оставили кучи трупов, а в усадьбе – полное спокойствие… Не похоже на внезапную атаку!» Конечно, Сесс мог совершать какой-то обряд в присутствии всех домочадцев, но идолы торчали у мостков, и никаких других изваяний либо алтарей Инанту не заметил. Решив наконец, что разберется на месте, он ускорил шаги и через несколько минут добрался до причала.
– Ха, туфан! – воскликнул страж, оторвавшись от питья. Как все люди морского народа, он был низкорослым, но мускулистым и широким в плечах; вокруг его пояса колыхалась юбка из рыбьей кожи с нашитыми на нее медными бляшками, и такой же нагрудник защищал верхнюю часть торса и живот. Воин потянулся за крюком, взмахнул им, целясь Инанту в шею, но не попал. Должно быть, это усилие было чрезмерным – не удержавшись на ногах, страж рухнул на бревенчатый настил.
Инанту отобрал у него крюк, толстое древко из ветви таша с приделанным к нему остроконечным бронзовым серпом. Отбросив оружие подальше, он поднял воина и прислонил к деревянному идолу. Эта статуя была не очень искусной, но в качестве опоры вполне годилась.
– Т-туфан, – повторил часовой и отхлебнул из горшка для подкрепления сил. – Чего прринес, т-туфан? Чего у т-тебя в котомке?
Пьяный, догадался Инанту. И выпил немало – горшок величиной с ведро был пуст наполовину. От него тянуло неприятным запахом – ядугар гнали пиво из морских водорослей.
– Я пришел к паваши Сессу, – сказал он. – Тревожные вести из страны…
Икнув, воин обхватил левой рукой идола, а правой плеснул пива в жуткую деревянную рожу.
– В-выпей, пррародитель… А ты, т-туфан, затнись и выверрни котомку. Легче б-будет обрратно топать.
– Здесь подарки для паваши Сесса, – с достоинством произнес Инанту. – Ткань из Саенси, два браслета, нож и гребень для расчесывания волос. Их посылает твоему владыке…
Страж снова прервал его.
– К-какому владыке? М-мы – ссвободный наррод! М-мы…
Решив, что слова бесполезны, Инанту врезал стражу в челюсть. Тот поворочал головой, бросил взгляд на пришельца, потом – на крюк, но, вероятно, убедился, что туфан – не из слабых, а до оружия не добраться. Глаза его приняли осмысленное выражение. Продолжая цепляться за идола, он попытался выпрямиться и пробормотал:
– Т-ты чего, т-туфан? Сесс тебе н-нужен? Ну, так иди к Сессу!
– Где он?
– П-по дорроге иди, к п-поляне. Большая такая п-поляна… Т-там Сесс и ост… ост… остальные. А я – здессь! Я занят. В-видишь, пиво еще н-не кончилось!
Воин с натугой поднял горшок, но Инанту потянул емкость к себе.
– Что Сесс делает на поляне? Отвечай, трахнутый Баахой!
– Т-тоже пьет. Потом дрраться б-будет.
– С кем?
– С п-паваши Дахом. В г-гостях у нас этот Дах… п-поспорил с Сессом… ежели расспить г-горршок, кто кого уложит… Все хотят п-посмотреть. П-поляна большая, м-места для дрраки много…
Молча повернувшись, Инанту зашагал к дороге. В спину ему полетел крюк, но рука у бросавшего была нетвердой, и острие воткнулось в землю. Пробормотав проклятие, Инанту пустился бегом, оставив позади причал и усадьбу. Слева от дороги – большая редкость для этого мира! – тянулся лес, справа скалы и огромные валуны перемежались с галечными пляжами, а дальше сияла под лучами светил морская поверхность. Было жарко, под пятьдесят по Цельсию, и медицинский имплант, спасая Инанту от перегрева, ввел в кровь нужные снадобья. Он убавил шаг, вытер испарину со лба и принялся вспоминать, что Юэн Чин говорил о ближних соседях паваши Сесса. Вроде усадьба этого Даха стояла к югу от Сессовой, и вроде отличался Дах большой драчливостью… скандалист и выпивоха, но боец отменный… как бы не отхватил Сессу буйную голову…
