Мир приключений 1983 г. - Беляев Александр Романович (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
8
Бурьян прочитал дело Глебовского, потом перечитал его еще раз, вдумываясь в каждое из свидетельских показаний, прослушал магнитофонные записи допросов и вызвал из соседней комнаты Верочку Левашову.
— Я ознакомился с делом, Верочка, — начал он. — Кстати, вас не обижает то, что я опускаю отчество?
— А меня все так зовут. Только Жарков, когда я пыталась с ним спорить, иронически называл меня «девушка» и, кстати, не интересовался тем, обижает меня это или нет.
— Не будем касаться педагогических посылов Жаркова. Сейчас нас интересует лишь его последнее дело. А провел он его для следователя с таким большим юридическим опытом, скажем мягко, поверхностно, даже небрежно, опираясь только на одну версию, возможную, но не единственную, — задумчиво рассуждал Бурьян. — Ровно месяц назад жена главного инженера Людмила Павловна Глебовская задержалась до позднего вечера на занятиях театрального кружка в заводском Доме культуры. Домой ее провожал влюбленный в нее директор Дома Армен Маркарьян. Я повторю вам сейчас то, что уяснил себе из дела Глебовского, и, если в чем-нибудь ошибусь, вы меня поправите. Так вот, Маркарьян и Глебовская не спешили. Он — потому что радовался этой незапланированной вечерней прогулке, она — потому что дома ее никто не ждал: по субботам ее муж с вечера обычно уходил на охоту. У садовой калитки минут десять они разговаривали, причем разговор их был подслушан. Свидетельские показания в деле имеются. И они, кстати говоря, отнюдь не подтверждают того, что произошло через десять минут, когда Глебовская уже шла к дому. Раздался выстрел, потом другой, и Маркарьян был убит на месте. А вернувшегося утром с охоты Глебовского арестовал поджидавший его инспектор уголовного розыска. Достаточно ли было у него оснований для ареста?
— Утром Жарков позвонил Соловцову, — вмешалась Верочка, — примерно был такой разговор. «Арестовали? Правильно. Вполне подходящий кандидат. На охоту сразу не пошел, спрятался где-нибудь в саду за можжевельником и ждал Маркарьяна. Знал, что он будет ее провожать. Что, что? Нашли пыжи? Какие пыжи? Ага, те, что набивают вместе с дробью в патроны. А что это нам дает? — Подождал, послушал и добавил: — Немедленно же пришли. Это уже прямая улика! — А потом обернулся ко мне и сказал с назидательностью: — Вот вам и первая улика, Верочка. Охотничьи пыжи-то, оказывается, были сделаны им из школьных тетрадок дочери. Мать тут же это и подтвердила».
— Самое характерное в вашем рассказе, Верочка, — это мотив убийства, который и привел Жаркова к его версии. Оказывается, он еще до разговора с начальником уголовного розыска подозревал в убийстве именно Глебовского: все гости и работники Дома культуры знали об агрессивной влюбленности Мар-карьяна. Остальное добавили вспыльчивый характер Глебовского, городские сплетни и ссоры главного инженера со своей женой. Жаркова не заинтересовали ни личность убитого, ни его прошлое. И все допросы он вел, опираясь на свою версию. Это подтекст его следствия. Даже категорический отказ Глебовского признать навязанное ему убийство не вызвал сомнений у следователя. Прослушаем хотя бы его первый допрос обвиняемого.
Бурьян включил магнитофонную запись допроса.
Жарков. Говорят, что вы самый меткий стрелок в городе?
Глебовский. Был снайпером у партизан под Смоленском.
Жарков. Значит, привыкли убивать?
Глебовский. Мне странно слышать такой вопрос от советского человека и коммуниста. Чтобы приписать мне обвинение в убийстве, вы прибегаете к приемам, недозволенным нашим уголовным кодексом.
Жарков. Уголовного кодекса вы не знаете, а спрашивать я могу вас обо всем, что касается вчерашнего убийства у вашего дома. Где вы были в это время?
Глебовский. На охоте у Черного озера. Примерно в тридцати километрах от города.
Жарков. Кто-нибудь может подтвердить это?
Глебовский. Никто, кроме моей жены, которой я оставил записку.
Жарков. Как вы добрались до Черного озера?
Глебовский. На собственной машине марки «Жигули» красного цвета.
Жарков. Кто-нибудь видел эту машину?
Глебовский. Таких машин в городе не одна, и не мог же я останавливаться перед каждым прохожим, чтобы объяснить ему, куда и зачем я еду.
Жарков. Значит, алиби у вас нет?
Глебовский. Очевидно.
Жарков. А убитого Маркарьяна вы знали?
Глебовский. Конечно. И мне очень не нравилось его отношение к моей жене. Я даже настаивал на ее уходе с работы в Доме культуры.
Жарков. Значит, ревновали?
Глебовский. Возможно.
Жарков. А ведь из ревности можно и убить.
Глебовский. Вероятно. Только я не убивал Маркарьяна. Это сделал кто-то другой.
Тут Бурьян выключил запись.
— Ну, а дальше разговор о пыжах и дочерней тетрадке и о том, что в патронташе Глебовского оказался всего один-единственный патрон с десятимиллиметровой дробью, иначе говоря, с картечью. И тут же классический вопрос следователя: «Кто может подтвердить, что вы взяли с собой только один такой патрон?» Жарков буквально загонял Глебовского в угол, из которого был лишь один выход: признание в убийстве. Но этого признания он от Глебовского не добился.
Бурьян задумался. Конечно, версия Жаркова доказательна. Но упрямство Глебовского можно объяснить и его убежденностью в своей правоте. Уже одно это обстоятельство должно было насторожить следователя. А вдруг действительно стрелял кто-то другой? Но кто и почему? На первом же допросе Глебовский рассказал, что как-то он, разбираясь в своем охотничьем хозяйстве, обнаружил отсутствие четырех патронов. Но Жаркова это не заинтересовало. А когда его спросила об этом Левашова, он равнодушно ответил: «В выходные дни возле него в саду всегда торчали какие-то мальчишки-школьники». А может быть, следовало начать с пропажи этих патронов? Потерять их Глебовский мог, но хороший охотник такие потери не забывает. Просто вору патроны не нужны, а вору-охотнику четырех патронов мало.
— Загляните-ка в ближайшую школу, Верочка, — сказал Бурьян. — Может быть, там и найдем похитителей. Ведь патроны могли понадобиться их отцам или старшим братьям.
Верочка жадно вслушивалась в каждое слово Бурьяна. Именно такой педагог-юрист был ей нужен, хотя ни он, ни она о педагогике и не думали. Они думали о деле Глебовского невозможных ошибках следствия.
— Мне хочется рассказать вам еще об одном обстоятельстве, — неуверенно подсказала она. — На другой день уже после ареста Глебовского я еще раз осмотрела место убийства и в лужице поодаль у забора нашла полкоробка спичек с этикеткой рижской спичечной фабрики. Коробок был помятый и мокрый, но я все-таки захватила его для Жаркова. Только напрасно: он, даже не посмотрев, выбросил его из окошка на улицу. «Три дня дожди шли, — сказал он, — мало ли с какой улицы он приплыл и сколько дней там провалялся. Это — во-первых, а во-вторых, Глебовский не курит. И рекомендую вам, девушка, не играйте в мисс Марпл из романов Агаты Кристи».
— А что заинтересовало вас в этом коробке? — спросил Бурьян.
— Откуда в нашем городе спички из Риги, когда их везут к нам из Калуги с фабрики «Гигант». Других в наших магазинах и ларьках не было и нет. Значит, коробок бросил приезжий или ездивший в эти дни в командировку в Ригу.
Бурьян тотчас же позвонил Соловцову:
— Говорит Бурьян. Да, ваш новый прокурор. Все прошло так, как вы и предполагали. Вагин, как Пилат, умыл руки. Дело Глебовского не передается в суд, а возобновляется. Секретарь обкома в присутствии Вагина предложил мне лично заняться этим.
— А вам, конечно, очень хочется угодить Кострову? — засмеялся Соловцов.
— Мне очень хочется докопаться до истины.
— Вы полагаете, что Жарков не докопался?
— Жарков, сломленный болезнью, работал наспех, опираясь лишь на одну версию.
— Так другой же нет.
— Попытаюсь ее найти.
— Что же вы хотите от уголовного розыска?
— Во-первых, список лиц, имеющих охотничьи ружья, а во-вторых, перечень всех приезжих в город за последние месяцы.
